Джордж Смит - Король и ведьма
— Привяжите парус! — скомандовал я матросам. — Привяжите его немедленно, или вы мне ответите! — Они заметались, как сумасшедшие.
— Ты, я вижу, крутой парень, а, Дженьери? — сказала Эннис.
— В прошлый раз, помнится, ты обозвала меня трусом, до этого — дураком, — ответил я, пробуя силу ветра, дувшего мне в спину, и стараясь веслом поставить корабль под правильным углом к нему.
— По-моему, убеждением ты смог бы достичь большего. Неужто была необходимость проявлять такую жестокость?
— Боюсь, что была. И я собираюсь продолжать в том же духе, потому что не вижу другого способа выйти из этой передряги живыми.
Ветер наполнил парус, но мы еще не ушли от опасности. Верхушка мачты с громким треском обломилась, да и с самой мачтой, судя по ее виду, могло вот-вот случиться то же самое.
— Пошлите людей на мачту, Эдерин! Надо привязать ее крепче!
— Корабль проклят, все без толку, — отозвался Эдерин.
— Может, и так, — ответил я, стараясь перекричать ветер. Я поднял нож, оброненный кем-то из команды. — Может, нам стоит принести кого-нибудь в жертву. Может быть, если я отрежу вашу голову и насажу ее на форпик, это принесет нам удачу… Например, ваша борода, покрытая морской пеной…
Капитан повернулся и снова стал ударами загонять матросов на мачту.
— Ты — деспот, Дюффус Дженьери, — заключила Эннис.
— Если я не ошибаюсь, ты, кажется, хочешь попасть в Лохлэнн?
— Да, но…
— Так же точно обращался бы с негодным экипажем Финн Мак-Кул, да и ваши лохлэннские герои.
— Наверное, да, но мне все-таки кажется, что можно найти и другой способ.
— Ты долго пробыла на Земле, — возразил я, — и стала слишком мягкой.
— Многое на Земле меня очень устраивало. В некоторых отношениях мне там нравилось больше, чем здесь.
— А мне — нет! — сказал я, глубоко вдыхая соленый влажный воздух. — Мне все здесь нравится! Это именно тот мир, для которого я создан!
— Как тебе удалось взять власть над этими людьми? — удивленно спросила она. — И так быстро?
— Я уже излагал тебе мою теорию о силе внушения, — ответил я. — Ударив одного из них, я просто внушил ему и себе, что он не сможет подняться. Вот такое волшебство!
VII
Выйдя на палубу следующим утром, я обнаружил, что небо совершенно ясное, если не считать небольшой группы облаков в отдалении. Яркое солнце освещало спокойное море.
Я потянулся, чтобы размять затекшие члены после ночи, проведенной на жестком полу каюты, свернувшись в тесном пространстве чуть ли не вдвое. Я с удовольствием вдыхал запах моря, приносимый легким ветерком. Повернувшись, я прошел по палубе на корму. Несколько матросов с уважением посторонились, давая мне дорогу. У двоих из них на лицах были свежие синяки и кровоподтеки, у одного был сломан нос. Вчерашние события, отразившись столь плачевно на их внешности, в то же время значительно улучшили их манеры.
Я взобрался на полуют. Капитан поднес ладонь ко лбу, боцман осклабился в знак приветствия.
— Все в порядке, капитан Эдерин? — спросил я.
— Да, сэр. Все в полном порядке, — быстро ответил он. — Море спокойное, попутный ветер. Мы делаем около трех узлов.
Три узла! Мой маленький шлюп делал двенадцать при более слабом попутном ветре. Да, жителям этого мира явно следовало преподать урок судоходства!
Из каюты, зевая и потягиваясь, вышла Эннис. Одета она была в легкую цветастую тунику. Тонкая ткань прекрасно обрисовывала восхитительно стройные формы ее тела. Взглянув на девушку, я пожалел, что она не склонилась к более либеральным взглядам на наше устройство с ночлегом. Возможно, если бы я попробовал договориться с Бранвен, она бы шепнула Эннис на ушко, и… С этой счастливой мыслью я спустился по трапу и встал у борта рядом с моей принцессой.
Она наблюдала за птицами, летавшими кругами, и за собиравшимися на востоке белыми облаками. Видимо, полет птиц имел для нее какое-то значение. Я решил, что она, наверное, может, подобно авгуру, угадывать по нему будущие события. Этим умением всегда славились друиды. Не исключено, что подобными способностями обладала и королева-ведьма.
— Похоже, стоило нам избавиться от Брунгера, и все пошло как по маслу, — сказал я.
Она кивнула.
— Да, пока еще все хорошо.
— Неужели ты предвидишь новые бедствия?
— Я удивилась бы, если бы на этом наши испытания прекратились.
— Мне кажется, ты ошибаешься насчет Морриган, — заметил я. — Лорд Сион действительно мог бы наслать на нас этого гнусного Брунгера, но Морган Лэйси не стала бы этим заниматься, даже если бы могла.
— Между прочим, это не лорд Сион посвящен Мюллеартах, морской богине, а именно Морриган!
— Ну, во всяком случае, мы с Головорубом готовы ко всему.
— Будем надеяться, — ответила она, и мы некоторое время молча стояли у борта корабля, глядя в небо.
Потом Эннис повернулась ко мне.
— Я хочу тебя спросить кое о чем, Дюффус.
— Спрашивай о чем хочешь, о могущественная королева!
— Любезничать будешь после коронации. Я хотела бы знать, что произошло вчера на мачте, когда ты пытался схватить Брунгера. Твое сознание внезапно закрылось от моего. Я наблюдала, как ты развеял видение, представлявшее большого небесного дракона, но потом появилось что-то другое, и тут твою душу охватил мрак, ты чуть не упал. Что-то тебя сильно напугало, да?
Я кивнул.
— Да… эта тварь… этот Брунгер, похоже, прочитал мои мысли. Он узнал о моей фобии и использовал для очередного видения именно ее. Сотни врачей-психиатров действуют примерно так же, но, чтобы выяснить, в чем заключаются страхи их пациентов, они используют научные методы. А Брунгер обошелся своими средствами.
— Конечно. И я так могу. Теперь ты видишь, как широко распространено колдовство в нашем мире?
— Я вижу, что вы широко пользуетесь чем-то очень похожим на колдовство. Но пока я все же придерживаюсь своей теории об энергии пси.
— А что именно Брунгер узнал о тебе? Что тебя так испугало, когда ты разжал руки и чуть не упал?
— Я, конечно, вполне доверяю вам, высокочтимая леди, — сказал я. — Но одно из основных правил магии и волшебства гласит, что никогда нельзя давать никому… повторяю, НИКОМУ психологического ключа к своему сознанию.
— Да, в нашем мире этот принцип тоже известен, — ответила Эннис, приняв мой отказ весьма снисходительно. Но при этом у нее был такой довольный вид, что я без труда догадался: она наверняка уже знала, в чем заключалась моя фобия.
— Надо бы мне вынуть Головоруб и немного размяться, — сказал я, чтобы переменить тему.
