Е. Кочешкова - Шут
— Добрый вечер, Ваше Величество. Простите, но я осмелюсь нарушить ваш покой, — Шут не стал тратить время на долгие почтительные беседы. Он прикрыл за собой дверь и подошел к королеве. — Вы попали в заговор. Руальд не отпустит вас домой. Надо уходить, и как можно скорее. Прямо сейчас.
— Уходить? Куда?! Ты в своем ли уме, Пат? — глядя на него недоуменно и с возмущением, Элея опустила ноги на пол, намереваясь встать. Да, конечно… Шут не имел права заходить в эту комнату без разрешения. Ее Величество вовсе не желали, чтобы кто-либо видел их вот такой… Не хладнокровной сдержанной королевой, а обычной усталой женщиной… девочкой с потерянным взглядом. Она выглядела совсем измученной и слишком усталой, чтобы идти куда-то, а уж тем более бежать.
— Доверьтесь мне, — с отчаянием взмолился Шут, — пожалуйста! Я знаю, куда идти. И… пожалуйста, поспешите, у нас совсем нет времени!
Элея смешалась. Она была натянута, как струна, но все еще сидела на прежнем месте, вместо того, чтобы собираться.
— Но в чем дело? Что мне грозит? Ты полагаешь, Руальд решил упрятать меня в темницу? Казнить прилюдно? Это глупо, Пат!
— Монастырь! — Шут терял терпение от ее упрямства. — Монастырь святой Ниены, вот что! Вы не вернетесь на Белые Острова! И королевой вам больше не бывать… ни королевой, ни принцессой! Никем, кроме монахини с чужим именем!
— Почему ты так уверен в этом? — голос Элеи прозвучал совсем тихо. Она по-прежнему колебалась, но уже поднялась из кресла и сердито смотрела на Шута. Сердито и растерянно. И потирала кончиками пальцев виски… Конечно он совсем забыл, что королева стараниями дорогого супруга в этот вечер нездорова.
— Руальд сказал… — Шут решил не углубляться в объяснения. И тут же спросил: — Отчего вы не вызвали лекаря?
Королева устало махнула рукой:
— Вильяр был здесь. Он дал мне каких-то трав… Не важно…. Пат, Руальд мог и солгать! Просто чтобы я сама сбежала и облегчила его задачу освободить место для новой королевы!
— Да зачем?! — Шут лишился терпения окончательно. — Зачем?! Ведь вы уже завтра могли бы выехать домой, если бы все было, как он предложил вам! — решимость накатила на него упругой волной, смыв все препятствия вроде смущения и благоговения перед ее королевским происхождением. — Все, идем! Нет больше времени ждать! — Забыв о правилах этикета, Шут схватил Элею за руку. — Быстро! Где ваши драгоценности? Где вы храните самые ценные вещи?
— Там… — Королева, опешив от его натиска, указала рукой в сторону того самого большого комода. Не давая ей времени опомниться, Шут подтащил к нему Элею.
— Доставайте! Доставайте все, берите, что можно унести!
Она медленно открыла один из ящиков.
— Быстрее! — Шут кожей чувствовал, как утекают последние минуты. Подхватил ящик и вывалил все его содержимое на цветной ковер, метнулся к гардеробной комнате, чтобы найти, из чего сделать мешок. 'Одна из рубашек подойдет', - он схватил первую попавшуюся, завязал рукавами горловину и бросил самодельный куль Элее. — Складывайте туда! Возьмите все, что вам дорого, навряд ли вы захотите сюда вернутся.
Королева, вероятно, приняв для себя какое-то важное решение, больше не медлила — ей, наконец, передалась тревога Шута. Элея стремительно вытряхивала остальные ящики, доставая из них то, что по ее мнению стоило унести с собой.
— Полагаю, все мои наряды достанутся ей, — в голосе королевы не было обиды, она просто подводила итоги сборов.
— Ага, — поддакнул Шут. — И корона тоже. А нам бы с вами головы сохранить. Готовы?
— Право не знаю… Нам ведь еще понадобятся лошади.
— Лошади будут. Должны быть, — Шут вернулся к гардеробу, который был так велик, что в пору заблудиться, и, кое-как сориентировавшись его в недрах, отыскал два плаща попроще. Бросил взгляд на туфельки Элеи — нет, они не годились для конной скачки.
— Где ваши сапоги для верховых прогулок? — впрочем, откуда королеве знать, ей все слуги подают. Шут сам отыскал то, что нужно, а потом критически посмотрел на свои ноги — в теплое время остроносая кожаная обувка на мягкой подошве с успехом заменяла ему обычные сапоги. Теперь, однако, от нее было мало проку… — Это тоже не очень годится… но других у меня нет.
Наконец все было собрано. Шут запер обе двери в опочивальню и навалился плечом на комод. В этот раз сдвинуть его оказалось значительно проще, ибо ящики оставались на полу.
— Тайный ход? Я не знала о нем, — Элея осторожно заглянула в темный проем.
— Я тоже. До недавнего времени, — Шут подхватил куль с вещами и, пригнувшись, шагнул в темноту. — Возьмите свечи, там темно. И… проститесь с этой комнатой, Ваше Величество. Нам пора.
Шут пропустил Элею с канделябром вперед, а сам, ухватившись за край комода, попытался изнутри придвинуть его обратно к стене, чтобы потайная дверь вновь оказалась скрыта. Шипя от напряжения, он тянул изо всех сил, пока деревянная махина не приблизилась к дверце настолько, что со стороны зазор между стеной и комодом не должен был бросаться в глаза. Добившись этого, Шут закрыл дверцу и запер ее изнутри. Сердце бешено стучало в висках, руки дрожали, но зато у него впервые за последние несколько часов появилась уверенность, что он отыграл достаточно времени. Теперь они, скорее всего, успеют покинуть город до того, как Руальд хватится и объявит погоню. Шут весьма смутно представлял их дальнейший путь, но наверняка знал, что королеву нужно скорейшим образом доставить к родным Белым Островам, где она окажется в безопасности.
— Патрик, ты был здесь раньше? — ее напряженный голос глухим эхом отразился от каменных плит тоннеля.
— Один раз, — короткая передышка закончилась. Шут отлепился от стены, взял у Элеи подсвечник и забросил на плечо мешок с добром. Освещая дорогу, он двинулся вперед.
— А что если это ловушка?
— Не думаю.
Больше вопросов не было, до самого выхода они шли молча. Шут понимал, что королеве страшно, но не знал, как утешить ее и ободрить. Любые слова казались пустыми и лишенными смысла. Когда-то она въехала в город на белом коне под восторженные крики толпы, а сегодня покидает его в темноте подземелья и единственный ее спутник — шут.
Когда до выхода оставалось лишь несколько шагов, он тихо охнул и аж присел, как от внезапного удара под дых — это стремительно и всепоглощающе накатило вдруг чувство опасности. Оно было так сильно, что на какое-то время Шут перестал дышать и слышал только дерганые удары своего сердца. Пришлось сесть на пол, обхватить голову руками и немного подождать, прежде, чем тело снова стало ему подвластно. Шут медленно распрямился и уставился на дверь, поблескивающую в темноте отсветами огня на железных петлях. Он не понимал, что произошло. Но идти дальше было нельзя. Никак.
