Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия
Лиственные деревья уступили место седым елям и сучковатым северным соснам, довольно сильно отличающимся от своих южных сестер.
– Это один вид, вы не думайте, – пояснил Хельги, хотя никто про это и не думал вовсе. Вода в многочисленных ручьях и речушках была краснобурой и зловеще напоминала кровь, прибрежные камни покрывал ржавый налет окислов железа (это Хельги объяснил про железо).
Все реже встречалось человечье жилье. Мимо него шли не таясь, без опаски, уверенные, что Багора остался позади и не успел еще принести сюда свою заразу. Появление их пестрой компании местных жителей не удивляло. Здешние края почти не принадлежали людям, те селились лишь вдоль единственной дороги и возле воды. Скалы, еловые чащи, озера и карстовые норы заселяли совсем другие существа. Люди старались жить с ними в мире ради собственной безопасности. Поэтому путниковнелюдей встречали если не приветливо, то по крайней мере вежливо. Удалось запастись провизией, к великой радости Эдуарда. Его уже тошнило от рыбы, особенно когда приходилось есть ее сырой.
Эльф принялся слагать новую песнь. Он был потрясен величием северной природы. Приход весны, самого яркого и веселого времени года, отчасти смягчал ее суровость, но Аолен представлял себе здешнюю зиму и внутренне содрогался. С другой стороны, впервые за последний месяц эльфа не угнетала атмосфера ненависти и страха, нависшая над Староземьем. Там он ощущал ее почти физически.
– Удивительно, – говорил Аолен, – ведь мы идем навстречу Инферну, а впечатление такое, будто война остается позади, все дальше и дальше.
– Вот это и странно! – кивала Меридит.
Совсем иначе чувствовал себя принц. Он впервые оказался в краю, где люди не были хозяевами, а существовали на положении слабого малого народа в окружении разномастных нелюдей.
Он видел отвалы пустой породы возле кобольдовых ям, огромный след тролля прямо поперек дороги, горящие во тьме глаза, неизвестно чьи. Слышал смех лесовицы, порочный и манящий, странные тихие звуки и шорохи, и сердце его наполнялось страхом.
Однажды, по его же просьбе, устроили привал на берегу большого озера. Девицы и эльф задремали на полуденном солнышке, Хельги побрел в чащу искать какието сморчки. Эдуард просто сидел в отдалении, смотрел на водную гладь и размышлял о своих невзгодах.
Вдруг тихое ржание послышалось в кустах. Медленным шагом выбрела из них приземистая черная лошадь. Прежде принц не удостоил бы такую неказистую скотину и взглядом. Но теперь, когда от мешка с провизией болели плечи, а на стертых ногах не успевали заживать волдыри, она показалась ему даром судьбы. Бормоча чтото успокаивающее, принц медленно подобрался поближе. Лошадь не встревожилась. Окрыленный удачей, принц потрепал ее по холке и наконец взгромоздился верхом. Он никогда раньше не ездил без седла, но это оказалось проще, чем он думал. Стукнул пятками по бокам, лошадь и пошла. Медленно, лениво потрусила вдоль берега и вдруг резко повернулась, напружинилась и ринулась в воду.
– Стой, скотина! – завопил принц. – Куда? Назад!
Он потянул за гриву. Лошадь не реагировала и продолжала погружение. Вместо того чтобы спрыгнуть с ненормального животного, Эдуард вновь попытался его остановить. Он был не в силах расстаться с мечтой о собственном транспорте.
Принц погрузился по пояс, когда ктото схватил его сзади за ремень и жестоко сдернул вниз. Эдуард забарахтался в ледяной воде. Над ним стоял наставник, свирепый и побледневший.
– Идиот! – выдохнул Хельги. – А если бы я не успел?! Это же келпи! Счастье твое, что берег пологий!
Подоспевшие девицы вытащили горенаездника на сушу, принялись сушить и попутно издеваться. А откуда ему, бедному, было знать про этих самых келпи, злобных водяных тварей, что превращаются в лошадей и топят беспечных седоков?
– Держика ты своего ученика подальше от воды, – посоветовала Меридит сприггану. – Чтото не везет ему с тамошними обитателями.
После происшествия с келпи принц окончательно пал духом, стал ныть и приставать к эльфу, которого боялся меньше всех: почему нельзя, мол, поймать Багору прямо тут, на дороге. Зачем тащиться на дурацкий Перевал? Объяснила ему Энка, предварительно стукнув:
– Затем, что мы его не ловим, а просто выслеживаем. Дождемся на Перевале и посмотрим, куда он пойдет дальше.
Принц не удержался от скептического замечания:
– Не слишком эффективный способ спасать Мир!
– Ты знаешь лучший? – нехорошим голосом поинтересовался Хельги; случай с келпи взволновал его куда больше, чем сам он мог ожидать.
Принц умолк.
Но скоро произошло событие, которое поколебало душевное равновесие всех путников, не исключая твердокаменную дису.
День пути отделял их от Перевала. Не найдя подходящей пещеры, ночь они решили привычно скоротать на опушке ельника. С комфортом расположились вокруг костра. Костры они жгли теперь ночи напролет, уступая мольбам принца. Сидели, болтали, Энка опять варила фирменный малосъедобный суп, Эдуард от нечего делать складывал хворост в аккуратную кучу. Спать пока не хотелось.
Вдруг чтото неуловимо изменилось в природе. Потянуло ветром, туча закрыла луну, стихли ночные шорохи, и в наступившей тревожной тишине слышен стал неясный, быстро нарастающий гул. Нечто угрожающее, жуткое было в этом звуке. Все вскочили, хватаясь за оружие.
– Ой, мамочка, что это?! – В страхе принц уцепился за плечо Энки, оказавшейся ближе всех.
– Ложись! – заорали Хельги и Меридит в один голос. Они чтото сообразили. Привычная к этой команде Энка без лишних вопросов растянулась на земле, свалив попутно принца. Меридит толкнула замешкавшегося эльфа. Хельги для верности вдавил физиономию ученика в мох.
– Закройте глаза, заткните уши! Что бы ни случилось, только не открывайте глаз! Иначе нам конец! – еще успела прокричать диса, прежде чем все потонуло в немыслимом реве.
То, что обрушилось на путников, трудно передать словами. Конский топот и ржание, визг, вой, лай, свист плеток и трели охотничьих рогов, звон тетивы, воинственные крики – невообразимая какофония звуков неимоверной громкости. Казалось, барабанные перепонки лопнут, не выдержав такого безобразия. Порывы ледяного ветра рвали одежду на спинах; больно колотили падающие шишки и сломанные сучья. Принц лежал придавленный, продрогший и полузадохнувшийся. Он визжал от ужаса и не слышал собственного голоса. Он чувствовал себя червяком под копытами конницы. Вот сейчас, сейчас исполинская подкова опустится на него, превратит в кровавое месиво. Казалось, не будет конца этому кошмару.
