Кирилл Запорожан - Тёмный мастер
Все-таки интересные люди мои спутники. Не знают, куда идем, не знают, зачем, но все равно едут рядом. Может для них знак Первого Мастера нечто большее, чем просто символ? Или они кем-то подосланы? Хотя эту мысль я отбросил сразу. Если бы они хотели меня убить, то у них для этого была масса возможностей. Но почему-то они продолжают ехать рядом, драться вместе со мной. Делить пищу и кров. Хотя трудно назвать кровом звездное небо над степью. Иногда люди ведут себя абсолютно непонятно.
— Что за тракт, — выругался Ламберт. — Ни одного человека. Даже еды купить не у кого.
— Хватит ныть, — оборвал его рыцарь. — Скоро будет трактир. Последний перед столицей.
— А в столицу мы успеем? — поинтересовался я. После разговора с карликом хотелось спешить.
— А столица никуда не убегает, — хохотнул шут. — Пока доедем до трактира, пока перекусим. В Кардаран мы попадем незадолго до полуночи, так что лучше переночевать прямо здесь.
— А поближе к столице негде остановиться?
— Нет, — Ламберт покачал головой. Мысль о предстоящем обеде здорово подняла парню настроение.
Как ни странно, трактир находился не на главной дороге, а немного в стороне от тракта. Нам пришлось свернуть влево и проехать около пятисот метров, прежде, чем нашему взору открылось трехэтажное здание из красного кирпича, укрытое черепицей. На гордой вывеске, закрывающей половину окон второго этажа красной краской большими буквами было написано: «Пилигрим. Последний приют перед Кардараном». Ниже, более мелким шрифтом шла приписка: «Цены ниже столичных».
Слева от трактира располагалась длинная конюшня, способная вместить десятка три лошадей. Справа располагался большой сарай, из которого слышалось хрюканье и кудахтанье. Похоже, трактир процветал, хотя сейчас постояльцев было немного.
Едва мы подъехали к крыльцу, как двое мальчишек приняли наших лошадей под уздцы, заверяя, что наших лошадей обслужат едва ли не лучше нас, а получив по медной монете, так и вовсе засветились и пообещали выкупать лошадей с лучшим мылом.
Дверь в трактир была распахнута, так что наша четверка беспрепятственно прошла внутрь. Несмотря на размеры трактира, обеденный зал был не таким уж и большим, хотя мог вместить человек тридцать. Стены были красиво отделаны деревом, одну из них украшала картина, на которой лев сражался с бурым медведем. Звери, никогда не встречавшиеся в природе, сошлись в смертельном поединке на лесной поляне. Мне эта картина показалась своеобразной интерпретацией «Последнего Боя». Только кто есть кто понять было невозможно.
На мгновение замерев на пороге мы оглядели посетителей. Толстый господин со свитой и охраной сидел в центре зала. Скорее всего, купец, направляющийся в столицу. Пятеро крестьян, разместившиеся за одним столом, по всей видимости, местные. И один человек, наглухо закутанный в дорожный плащ. Лишь под капюшоном блестели глаза, да из-под плаза выглядывали носки окованных сталью сапог.
Лицо Пауля, снявшего шлем, при взгляде на этого типа, исказила гримаса.
— Ассасин, — процедил он сквозь зубы.
— Проблемы? — удивился я, а Кира и Ламберт только понимающе переглянулись.
— Ненавижу ублюдков, — буркнул рыцарь. — Если хочешь убить, вызови на поединок и убей, а втыкать кинжал в спину или травить ядом… Это подло.
— Не всегда, — не согласился я. — Достоин ли благородной смерти человек, который сам не знает, что такое благородство?
— Любое существо в мире достойно благородной смерти, — убежденно заявил Пауль.
Я промолчал. У меня, три года прожившего в Темном городе и три года воевавшего со всем, что движется, было свое мнение на тему благородство. Убей, или будешь убитым. Поэтому я выжил. А кто выжил, то и прав.
Мы заняли столик у окна, и Пауль демонстративно сел к ассасину спиной. Стол был сколочен из довольно грубых досок, и лишь столешница была отполирована до зеркального блеска. Я и шут сели с одной стороны, Пауль и воровка с другой. К нам тотчас подлетела девушка в белом переднике и, широко улыбнувшись, произнесла:
— Добро пожаловать к нам в «Пилигрим», лучший трактир на южном тракте. В нашем меню присутствуют блюда на любой вкус, наш винный погреб заполнен изысканными винами со всего Вельтеррона, а наши перины удовлетворят даже самые изнеженные тела.
— Сервис, однако, — удивился я. — Милая девушка, мы практически полтора дня почти ничего не ели, так что сообразите что-нибудь нам сытное и вкусное.
— Как вам будет угодно, господа, — официантка сделала книксен и быстро направилась к деревянной двери, которая вела на кухню. Едва девушка приоткрыла дверь, как из-за нее вырвалось облако ароматного пара, и у нас четверых тотчас потекли слюнки.
Через пять минут перед нами стояли тарелки с горячим куриным супом и большое блюдо с картофелем, тушеным с грибами. Дальнейшие пятнадцать минут я слышал только треск за своими ушами, но когда перед нами поставили кувшин с вином, я снова решил воздержаться и попросил принести сока. Взяв в руки прохладный стакан, я откинулся на спинку стула.
— Хорошо, — блаженно улыбнулся я. — Мы точно сегодня не успеем в Кардаран?
— Выгляни в окно, Темный, уже вечереет, — бросил шут. — И к чему такая спешка?
Я посмотрел в окно. Солнце уже действительно коснулось горизонта, удлиняя тени и окрашивая траву и деревья в красноватый цвет.
— К тому, что Видящий и так опережает меня на три месяца и неизвестно, какие планы он строит.
Троица внимательно смотрела на меня. Я вздохнул.
— Видящий, жрец Драгора, слышали что-нибудь о таком? Враг Первого Мастера. Черный лес, Последний Бой… Что, никаких ассоциаций?
— Темный, зачем столько скепсиса? — Пауль хмуро посмотрел на меня. — Как ты уже заметил, мы трое очень хорошо знаем друг друга. Мы росли вместе с Миладой и жили при баронском дворе. Три ребенка, три бездомных найденыша. Кира воровала на рынке, Ламберт отбился от бродячего цирка, я остался без родителей, когда мне было три года. Барон Пьер был добрейшим человеком. Он подобрал нас всех, мы жили и учились вместе с его дочерью. И вечерами мы все собирались у камина. Старый барон садился в свое любимое глубокое кресло, укрывался клетчатым пледом. Огонь в камине отражался в его глазах.
Пауль замолчал и прикрыл глаза, вспоминая.
— Мы садились на ковер у его ног, ели малиновое варенье ложками прямо из банок и слушали рассказы барона. И очень часто Пьер рассказывал нам именно о Первом Мастере. Старик верил, что когда-нибудь он вернется и тогда жизнь в Вельтерроне снова будет прежней. Как описывают в легендах. Он говорил, что если бы Первый Мастер не исчез, то никогда бы не началась Война Мертвых. И о его враге, Видящем Суть, барон тоже рассказывал. Так что мы все прекрасно знаем, чем грозит нашему миру возвращение жреца. Но раз вернулся Видящий Суть, значит должен вновь явится в мир и Первый Мастер.
