Корнелия Функе - Бесшабашный
Игра окончена.
Где же Вилл? Он бросил разгоряченный взгляд назад.
Офицер смотрел в ту же сторону.
Брат Вилл в обнимку с карликом галопом скакал прямо на единорогов. Он был на лошади Клары, предоставив той кобылу Джекоба. Рядом с Кларой, будто колышимая ветром, клином расходилась трава. Лиса. Не отстает от лошадей на своих четырех лапах.
Джекоб выхватил пистолет, но левая рука уже почти не слушалась, а с правой он стреляет куда хуже. Тем не менее он успел вышибить двух гоилов из седла, когда они бросились за Виллом вдогонку. Мутноглазый с перекошенным от гнева яшмовым лицом уже целился в него. Похоже, он был настолько разъярен, что вообще забыл, на которого из братьев надо охотиться, но его лошадь, по счастью, засбоила в высокой траве, и пуля прошла мимо.
Скорее, Джекоб. Он едва держался в седле, но Вилл уже почти доскакал до единорогов, и Джекобу оставалось только молиться, чтобы проклятый карлик на сей раз сказал правду. Да скачи же! — в отчаянии чуть не выкрикнул он, заметив, как Вилл вдруг с галопа перешел на рысь. Но поздно — Вилл уже взнуздал лошадь, и Джекоб знал: он сделал это вовсе не потому, что тревожится за судьбу родного брата. Все еще в седле, Вилл обернулся и как завороженный смотрел на гоилов — точно так же, как тогда, на заброшенном хуторе.
Мутноглазый тем временем тоже вспомнил, за кем надо гнаться. Джекоб выстрелил ему вслед, но мимо — пуля лишь слегка зацепила противника. Проклятая левая, будь ты неладна.
А Вилл уже повернул лошадь.
— Вилл! — заорал Джекоб что было мочи.
Один из гоилов был уже совсем близко. Смотри-ка, да это женщина. Аметист и темная яшма. Когда Клара, пытаясь прикрыть Вилла, направила свою лошадь ей наперерез, воительница выхватила саблю, но на сей раз Джекоб не промахнулся. Когда гоилка рухнула с лошади, мутноглазый вскрикнул с надсадным хрипом, но только подстегнул лошадь, не спуская с Вилла глаз. Остались метры! Карлик смотрел на гоила с ужасом. Но тут Клара дернула лошадь Вилла за повод, и та, уже привыкнув к руке девушки, мгновенно послушалась.
Единороги следили за погоней и стрельбой с той же безучастностью, с какой люди наблюдают весенний переполох в воробьиной стайке. Когда Клара поскакала прямо на них, у Джекоба перехватило дыхание, однако на сей раз карлик не обманул: Клару и Вилла единороги пропустили.
И только когда приблизились гоилы, они ринулись в атаку.
Пронзительное ржание, стук копыт, шум борьбы и падающих каменных тел разнеслись над долиной. Грянули выстрелы. Забудь о гоилах, Джекоб! Догоняй брата!
Сердце, казалось, выскакивало у него из груди, когда он подъезжал к их разъяренному стаду. Он снова будто наяву почувствовал, как мощные рога вспарывают ему спину и своя, родная теплая кровь ручьями струится по телу. Не в этот раз, Джекоб. Делай, как карлик сказал: «Да это очень просто. Закройте глаза и не раскрывайте, иначе они продырявят вас, как мясо на вертеле».
Мощный рог скользнул по его ляжке. Влажные ноздри дохнули куда-то в ухо, обдав запахом лошадей и оленей вперемежку. Не открывай глаза, Джекоб! Этому скопищу косматых, крутобоких туш просто конца не будет! Левой руки у него уже считай что нету, правой он изо всех сил обнимал за шею лошадь. Как вдруг сопение и фырканье разом стихло, сменившись ласковым шелестом листвы под легким ветерком, плеском воды и сухим шуршанием камыша.
Он раскрыл глаза — и все вокруг стало как прежде.
Все куда-то исчезло. Гоилы, единороги, застланная туманом долина. Вместо этого — только вечернее небо в зеркале вод. На воде — белые лилии, ради которых он три года назад сюда пробрался. Ивы вдоль берега шелестят сочной, будто весенней листвой, а вдали над водной рябью — остров, откуда никто не возвращался. Кроме тебя, Джекоб.
Мягкий воздух ласкал кожу, и боль в плече затихала сама собой — в такт мелкой волне, нежно колышущей прибрежные камыши.
Он почти свалился с изнуренного гнедого. Лиса и Клара уже бежали к нему, и только Вилл стоял на берегу, не сводя с острова глаз. Кажется, он не ранен, но когда он обернулся, во взгляде его сверкнул огонь, а на нефритовой зелени лица Джекоб приметил лишь последние крапинки человеческой кожи.
— Ну вот и прибыли. Доволен? — Под ивами стоял Валиант, обирая с рукавов ворсинки единорога.
— Кто снял с тебя цепь? — Джекоб попытался схватить наглеца, но тот с нечеловеческой ловкостью увернулся.
— Женские сердца, по счастью, куда сострадательней, чем булыжник, что бухает у тебя в груди, — пробурчал он, а Клара смущенно потупила глаза. — А в чем дело? Что ты так разволновался? Мы квиты! Правда, единороги растоптали мою шляпу. — И карлик с возмущенным видом провел рукой по непокрытым седым кудряшкам. — По крайней мере этот ущерб ты обязан мне возместить!
— Квиты? А на спину мою взглянуть не желаешь? — Джекоб пощупал свое плечо. Никакой раны, никакой боли, как будто он вообще с Портнягой не сражался. — Ладно, уматывай, — бросил он карлику. — Пока я тебя не пристрелил.
— Ах вот как? — Валиант метнул язвительный взгляд в сторону острова, уже почти утонувшего в полумраке. — Нисколько не сомневаюсь: твое имя, милейший, украсит могильную плиту гораздо раньше моего, — изрек он, после чего обратился к Кларе: — А вам лучше бы последовать за мной. Уж поверьте, это все добром не кончится. Вы когда-нибудь слыхали про Белоснежку, которая припеваючи жила с нашими братьями-гномами, пока, себе на горе, не связалась с дальним предком императрицы? И была так с ним несчастлива, что в конце концов сбежала. И с кем? С карликом!
— В самом деле? — Похоже, Клара даже не слушала толком, что он ей плетет. Она стояла у кромки воды, не сводя глаз с рассыпанных по озеру лилий, и, казалось, забыла все на свете, даже Вилла, стоявшего всего в нескольких шагах от нее. Между ивами кивали головками колокольчики, темно-синие, как само вечернее небо, и когда она сорвала один, раздался нежный, пленительный звон. И сразу все страхи и печали сошли с Клариного лица, будто их и не было. Валиант издал притворный стон возмущения.
— Фу-ты ну-ты, тоже мне фокусы фей! — фыркнул он. — Думаю, мне лучше откланяться.
— Постой! — окликнул его Джекоб. — Тут всегда лодка была у берега. Где она?
Но он и оглянуться не успел, а карлика уже и след простыл. Вилл, не отрываясь, созерцал свое отражение в воде. Джекоб бросил в это темное зеркало камень, но отражение распалось лишь на миг и тут же всплыло снова, подернутое рябью волн и оттого еще более жуткое.
— Еще бы чуть-чуть, и я бы убил тебя там, в ущелье. — Голос Вилла настолько огрубел, что уже почти не отличался от гортанного говора гоилов. — Посмотри на меня! На какое бы чудо ты тут ни надеялся, для меня все равно уже поздно. Признай это наконец.
