Анна Тьма - Крылатый
Тут мои размышления о несправедливости и дискриминации по возрастному признаку прервал будильник на телефоне. Ой-ой, пора возвращаться домой, а то получу от деда!
Рванув к городу, я осведомился у Ветра, сколько времени займет обратный путь, и слегка успокоился — успеваю. После чего заявил, что я с некоторыми идиотами, которым думать нечем, больше не разговариваю.
Мама с Шоном уже неделю как уехали в круиз по разным городам, а со мной остались папа, дед и, конечно, Ван. У деда было непреложное правило — на завтрак собирается все присутствующее семейство, даже если некоторые члены оного ночевали неизвестно где и вообще исчезают сразу после завтрака. И подводить дедушку не стоит, потому как рука у него тяжелая. Да еще, если я опоздаю, Ван опять оприходует мою порцию. Тоже мне эльф, ест больше, чем десяток орков! Куда в него столько влезает?!
С приездом дедушки папа все-таки нанял четверых слуг, так что напрягаться по поводу немытой посуды не приходилось. Три девушки и одна тетя-с-половником, которая изумительно готовила, содержали дом в порядке, так что можно было смело не убирать за собой со стола, но этого мне не позволяла моя академическая выучка.
В комнате бардак такой, что не только демон, но и сам император убьется! Так ему туда вход строго воспрещен, так же, как и слугам. И вообще, это не бардак, а организованный хаос. И не надо устраивать там уборку, я потом найти ничего не смогу! Для любопытных висит табличка: «Частная территория Крылатого, вторжение будет расцениваться как покушение на свободу личности!» Такая же надпись есть и на двери соседней комнаты, только «Крылатый» заменен «Апокалипсисом». И внизу дописано: «…и карается соответственно!»
Когда Ван появился полтора месяца назад, многое поменялось. Пять лет назад мы с эльфом впервые обменялись частичками душ, закрепляя клятву братства. Когда я был ранен и появился Ван, то своей кровью он сдержал иномирное заражение, чуть меня не убившее, и мы стали кровными братьями в полной мере. А когда моя жизнь висела на волоске и Ван использовал свою силу княжеского рода, то все стало еще сложнее, потому что в тот момент мы временно обменялись душами. Потом, конечно, души вернулись к своим законным владельцам, но отныне я чувствую брата на расстоянии, так же, как и он меня. Это было и раньше, но теперь связь основательно упрочнилась. При желании могу даже проникнуть в его разум, как и он в мой. Только на кой мне это надо?! Есть же, в конце концов, такое понятие, как мужская солидарность и взаимоуважение к личным помыслам и тайнам.
Время в запасе еще оставалось, и, хотя я торопился домой, долго соблюдать объявленный Ветру бойкот оказалось попросту скучно.
— Слушай, Ветер, открой мне пару страшных тайн, а?
— Ты же со мной не разговариваешь?
— А я не разговариваю, а интересуюсь!
— Мм… спрашивай.
— У тебя нормальное имя и внешний облик есть?
Смех щекоткой и холодными мурашками пробежал по спине.
— Смотри! — крикнул Ветер, и холод сковал меня до онемения.
То, что я увидел в следующий миг, можно было охарактеризовать тремя словами — огромный ледяной феникс. Он был полупрозрачный. Размах крыльев не меньше десяти метров, горящие алым глаза и запредельный холод. Феникс взорвался тысячей ледяных осколков, и на месте птицы оказался такой же сотканный из воздуха и холода человек. Больше двух метров роста, здоровый, как мой отец, за спиной плащ из мелких снежинок. Глаза по-прежнему полыхали алым.
И снова… как в первый раз… тень памяти, вспышкой узнавание… Я ведь знал тебя раньше!
Судорожно икнув, я зажал рот рукой, но когда он рассыпался на осколки, расхохотался, как ненормальный. Мама родная, Ледяной Феникс! А я совсем недавно обругал его такими выражениями, что самому стыдно!
— В море упадешь! — Ветер, приняв прежний вид, подхватил мои крылья.
— Бог… — выдавил я, вытирая выступившие слезы. — Ледяной Феникс! Почему ты сразу не сказал, что ты — бог?!
— Чего-о?!
Притворяется или правда не знает?!
Прозвеневший пронзительной трелью второй будильник заставил меня сорваться с места и помчаться по направлению к дому.
— Кстати, я с тобой все еще не разговариваю!
Озадаченный моими словами, Ветер отстал, а я оказался перед окнами моего дома уже меньше чем через десять минут. Эй, не понял — Ван еще спит?! Распахнув приоткрытую створку его окна, я завис возле подоконника и рявкнул:
— Ушастый, подъем!
В меня тут же полетело… нет, не подушка. И даже не кроссовка! КПК! Мне в лоб чуть не засветили КПК! Недоуменно пожав плечами, опять заглянул в комнату названого братца.
— Ну и что мне с твоим капэкашником дальше делать?
В ответ из-под одеяла показалась рука, недвусмысленно требующая вернуть мини-комп.
— Ну ты обнаглел! — восхитился я, перелезая через подоконник и убирая крылья.
Что это он не встает до сих пор? Мы же всего-то до полуночи в Сети висели! Я вон и то встал с рассветом! Хотя уж поспать при любой возможности предпочитаю подольше.
— Ван, времени нет, завтрак через десять минут!
В ответ ушастый послал меня в дальний извилистый путь.
Представив недовольную морду деда в боевой ипостаси, я сдернул с Вана одеяло и попытался стащить его с дивана за ногу (с чего это он опять в джинсах дрыхнет?). На этот раз получил пяткой в ухо.
— Скажи дедушке, что я умер, — горестно простонал эльф, забираясь обратно на диван.
— Скажу, только тебя предварительно придушу! — радостно сообщил я, потянувшись к его горлу с недвусмысленными намерениями. — Ыть… — Остановив так и не начавшийся процесс братоубийства, с интересом взглянул на подозрительные синяки на шее золотоволосого эльфа. — Ван, а где тебя ночью носило?
— В постели, — буркнул эльф, пытаясь засунуть голову под подушку.
— В чьей? — полюбопытствовал я и был спихнут на пол.
Хихикнув, я поднялся на ноги и, отойдя на относительно безопасное расстояние, наивным голосом поинтересовался:
— Старший братик, не объяснишь мне, несмышленому, откуда тогда у тебя взялись эти странные царапины на спине и синяки на шее? — Про царапины, конечно, приврал, но не все ж ему надо мной издеваться! — Если ты всю ночь в постели был? Я вот тоже спал, но понятия не имею, как такие травмы зарабатывать во сне, а не в драке!
Та-ак, теперь, главное, не заржать. Эльф зарычал, но так и не попытался встать. Предупреждающей короткой трелью прозвенел третий и последний будильник.
— Не объяснишь? Ну ладно, пойду спрошу у деда, может, он лучше знает, откуда такое берется. Де-едушка-а!..
Ван подскочил как ужаленный, но я был начеку и бросился за дверь. По лестнице мы скатились кувырком, на первом этаже мне удалось вывернуться и броситься вперед. Поскольку на всех занятиях я всегда был самым маленьким и слабым в команде, то упор приходилось делать не на силу, а на верткость и ловкость, и вывернуться теперь могу практически из любого захвата. Ван догнал меня у самых дверей, и в столовую мы въехали на снесенной с петель створке.
