Юрий Иванович - Невменяемый скиталец
Большинство будущих рабов, так и не успело выскочить на палубу и вмешаться в схватку по той причине, что два матроса, расположенных на носовой надстройке налегли на ворота и сложная системы противовесов сразу опрокинула створки раздвижной палубы над трюмом. От удара несколько человек тоже получили тяжкие увечья.
Наибольшего успеха в общей попытке к побегу добился Заринат. Он словно непобедимый монстр прошёлся до конца всего самого борта, сбрасывая за борт всех, кто попадался у него на пути. Удар меча или любого другого оружия он мастерски принимал на свои цепи, а потом великолепным броском отправлял очередного пирата за пределы корабля. К счастью для тех самых пострадавших пиратов их при этом не ломали, и высота падения до дощатого настила пирса составляла всего три метра. Так что все остались живы и относительно невредимы.
Зато потом очень не повезло самом Заринату. От его удара цепями выскочившие из нижних кубриков пираты раздались в стороны, и концы, вместе с тем самым большим злополучным центральным кольцом попали в щель крепления аварийной шлюпки. Да там на какое-то время застряли. Пока могучий телохранитель бестолково дёргался, пытаясь сообразить, кто или что его держит, враги окружили его со всех сторон и тяжёлым ударом меча по затылку повергли в беспамятство.
Уракбаю в этом смысле повезло немного больше. Его ни оглушили, ни покалечили, да и вообще не нанесли даже единственно царапины. Его просто чуть не затоптали. Идущий впереди в атаку товарищ по несчастью получил оглушающий удар и рухнул прямо под ноги Дельфина. Перепрыгнуть преграду не удалось, падение получилось нелепым и попытка как можно скорее встать затянулась. Да в этот момент и спешащие за ним пленники навалились на него сверху: кто, споткнувшись, как и он, а кто оглушенный мечами и алебардами.
В итоге неудачного побега: два трупа среди пленников, один среди экипажа корабля и самое худшее: разъяренная злоба, как самих пиратов, так и людей их встречающих. Хотя больше всего эта злоба сказалась как раз на том, кто и оказал пиратам наибольшую услугу. Ползущий по палубе Синюшный, извиваясь приблизился в тяжело дышащему боцману и подхалимски напомнил:
— Это ведь я вам помог! Это ведь я предупредил…
Но видимо плохо соображающий пират не смог адекватно оценить всю «широту» поступка скованного человека. А может просто и сам в душе ненавидел предателей. Потому что со всего маха заехал своим сапогом под рёбра Синюшного. Того даже отбросило на добрых полтора метра. Да ещё и проклятие ему вслед сорвалось из уст боцмана:
— Что б вы все издохли! Тьфу!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ПОСЛЕДСТВИЯ ПОБЕГА
Наверное, поговорку: «Нет худа без добра», придумали изощрённые философы, пытающиеся в плохом отыскать хоть что-нибудь хорошее. Например, плачущая вдова, глядя на голову убиенного на поле боя мужа, тем не менее, может найти в данном событии хоть толику уверенности в завтрашнем дне, размышляя: «Да на шлеме ни единой царапины! Отмыть от крови и можно продать оружейнику почти по той самой цене, что и был куплен…»
Но в подавляющем своём большинстве люди всегда скорбят при плохом, плачут, терпят боли как физические, так и моральные и ни в коей мере не тешат себя какими-то неуместными утешениями.
Вот так и Кремон Невменяемый первый проблеск возвращающегося сознания уловил во время такой всеобъемлющей и поглощающей боли, что даже плохо его запомнил. Всё естество орало дурным голосом от неизвестно откуда валящихся волн леденистой мглы, оглушающего жара, судорог расщеплённого на маленькие клеточки тела и хаоса оглушительных какофонических звуков. Легче было просто умереть, чем прислушаться отголосками порушенного сознания и осознать, что вокруг помимо боли происходят явные несоответствия.
Его тело кто-то размеренно и систематически тормошил, восклицая при этом тревожно-просительно:
— Заринат! Очнись! Ну, очнись, пожалуйста.
«К кому это они обращаются? И почему при этом дёргают моё тело? Кстати, а почему я лежу? — действительно, невзирая на отчаянные попытки погасить хоть частично лишающие сознания волны боли, показалось что он лежит на боку, его лицо смачивают водой или мокрой тряпкой и чьи-то ладони интенсивно пощипывают то за нос, то за щёки. В Кремниевой Орде, кстати, это средство считалось самым действенным для приведения человека в чувство. — Зачем меня щипают? И опять называют этим странно знакомым именем… Где же я его слышал?»
На том всё и закончилось для первого раза.
А усердствующий в оживлении сослуживца Уракбай, с облегчением вздохнул, когда увидел открывшиеся бессмысленные глаза:
— Наконец-то! Как ты меня напугал. Уже показался мне совсем бездыханным. Ну, Заринат, ты меня узнаёшь? Это я, твой опекун и товарищ.
Некоторое время очнувшийся человек лежал пытаясь сфокусироваться зрачки естественным образом. Чуть погодя это ему удалось, и он счастливо улыбнулся.
— Ну вот, узнал! — ещё больше обрадовался Дельфин, — Давай, вставай, нам уже давно пора выходить!
Опекун и в самом деле обрадовался приходу сослуживца в сознание. Если бы они сейчас не вышли на общий подиум для рабов, то несчастного урода лично бы добил разъярённый продавец от пиратов.
Когда попытка побега провалилась, особых надругательств над пленниками не произошло. Так, попинали некоторых ногами, да слегка, больше для острастки помахали плетями. Причём происходило всё это под перестук молотком: сразу на нескольких наковальнях всем рабам приклепали на шеи кольцо из толстого железного прута. Отныне рабам носить эти знаки «отличия», как выражались пираты, до скончания века. Потом всех выстроили на берегу, раненых и бессознательных погрузили в телеги. И уже там, выряженный под знатного купца, не то капитан пиратов, не то его ближайшее, доверенное по продаже лицо, огласил приказ:
— Завтра утром все должны стоять на подиуме в любом состоянии. Кого не купят, добью собственноручно!
Через час всех доставили в просторный и крепкий барак, покормили, а ранним утром сделали побудку, открыли ворота в смежное помещение и заставили «прихорашиваться». Благо воды в бочках там было вдосталь. Чем все пленники, забыв про стыд и мешающие цепи, воспользовались. Потом открыли следующие ворота, которые как оказалось, выходили прямо на подиум огромного невольничьего рынка. Подобные возвышенности гигантским кольцом окружали всю труднообозримую площадь. Да и в самом её центре хватало небольших помещений, в которых продавали более экзотический товар в виде маленьких детей, играющихся в подвешенных клетках, либо симпатичных девушек, делающих любые непристойные жесты, лишь бы завлечь клиента или покупателя. Стали выстраиваться по краю подиума и рабы, которых доставили из Кремниевой Орды.
