Галина Романова - Одна на две жизни
— Но я не хочу!
— Твое желание никого не интересует. Общественное мнение на моей стороне. Тебя осудит любой! Своим поведением и образом жизни ты бросаешь тень на свою семью. И не забывай, что ты тоже — моя наследница. Ты тоже упомянута в завещании, но я с легкостью могу и вычеркнуть тебя из него, если ты и дальше будешь позорить семью таким поведением!
— Но у меня есть дом…
— Эта старая развалина? Его давно следовало продать, что тебе и надлежит сделать как можно скорее. Впрочем, я ожидала, что ты агрессивно воспримешь любое предложение как-то помочь тебе. Поэтому я готова забрать тебя к себе. Выбирай! Пансион госпожи Помф, дом твоей матери или переезд ко мне. Учти, что без твоего окончательного решения я и с места не сдвинусь!
В доказательство серьезности своих намерений старая дама так стукнула палкой, что острие оставило в полу след.
Ох нет! Только не это! Агния с тоской оглянулась по сторонам. Ей очень не хотелось никуда уезжать. Этот старый дом со скрипучими ступеньками, треснутым кафелем в ванной комнате и отстающими кое-где от стен обоями, наследство от родной бабушки, был ей очень дорог. Здесь жили они с Мареком. Здесь она была счастлива… Здесь оплакивала свое короткое замужество. Тут каждая мелочь напоминала о муже. Вплоть до крошечного пузырька, который смирно лежал в ридикюле и ждал своего часа.
— Но я не могу… так сразу дать ответ, — пролепетала она, надеясь как-то оттянуть неизбежное.
— Как долго тебе надо думать? Три месяца твоя мать не беспокоила тебя, полагая, что за это время душевные раны должны зажить. У тебя было достаточно времени подумать. Решай немедленно и начинай собирать вещи!
Агния сидела ни жива ни мертва. Она была просто поражена стремительностью, с какой развивались события, и, когда на лестнице послышались быстрые тяжелые шаги, а потом хлопнула дверь, подпрыгнула на стуле, взвизгнув от неожиданности.
— Агни! Ты дома? — раздался голос, который она сейчас меньше всего хотела услышать. — А кто это?
ГЛАВА 4
— Ну скажи, зачем ты пришел? Зачем? — Уткнувшись лицом в диванную подушку, молодая женщина дала волю слезам. — Ты же одни несчастья мне приносишь!
— Прямо уж и несчастья! — как ни в чем не бывало откликнулся на спинку кресла возмутитель спокойствия, как всегда закинув ногу на ногу. — Или я ошибся и та старая мегера была тебе дорога как память? Милая Агни, если хочешь полюбоваться на мощи, можно отправиться в музей. Там как раз идут последние дни выставки «Тайны древнего мира». Восхитительные мумии! Черепа, инкрустированные опалом и ониксом! Скелеты вымерших животных… То, что надо. Я хотел тебя пригласить немного развеяться…
— Спасибо, — Агния оторвала от подушки зареванное лицо, — развеял! Ты все развеял! Понимаешь — все!
— Нет, не понимаю. Кто эта бабка?
— Бабка! — Агния села на диване. Злость полностью вытеснила страх. Она с ненавистью взглянула на развалившегося в кресле Ариэла. — Она — тетка моего отца. Одинокая, бездетная и жутко богатая. Все родственники трясутся над нею, потому что никто точно не знает, сколько у нее денег!
— Понятно, — скривился он. — И ты боишься, что она в отместку вычеркнет тебя из завещания? И много там на твою долю приходится?
— Откуда я знаю? А, — Агния отмахнулась, — не имеет значения. Теперь она это непременно сделает, особенно после того, как ты выставил ее за порог.
— Я? — Ариэл рассмеялся. — Да я был сама любезность!
— Да уж!
Агния отвернулась, вспомнив, как он бесцеремонно прошел в комнату, скинув чуть ли не на пол плащ и шляпу, достал из-за пояса и выложил на стол пистолеты, потом обнажил кортик и как ни в чем не бывало попросил у хозяйки дома суконку, дескать, кажется, на лезвии остались пятнышки крови. Этого было достаточно, чтобы двоюродная бабушка мигом засобиралась восвояси. Ариэл еще даже пытался ее удерживать, жестикулируя и размахивая кортиком. Обещал усадить пить чай и позабавить историями о своем бурном прошлом. Сообщение о том, что он брат покойного мужа Агнии и что «в прошлом мы чудесно проводили время втроем», старая дама и ее спутница выслушали уже на лестнице, проскочив мимо перепуганной Лимании так быстро, что сатирра не успела даже забежать вперед и открыть для них дверь. Они распахнули ее сами и заковыляли к ожидавшей их карете.
— Что, скажешь, я поступил неправильно? Судя по твоему лицу, ты отчаянно нуждалась в помощи!
Агния поджала губы. Да, в какой-то миг она обрадовалась его вмешательству. Но ее бы порадовал любой посторонний человек — на людях двоюродная бабушка ни за что бы не стала отчитывать внучатую племянницу и завела бы чопорный разговор о погоде.
— Да, но не так! — Признаваться в том, что Ариэл ей помог, не хотелось. — И скоро мне все равно пришлось бы идти к ней на поклон.
— Почему? Ах да! Деньги! Я угадал?
Агния кивнула.
— Если дело только в этом, то… — Он полез за пазуху и вытащил кошель, из которого один за другим на свет появились десять двойных империалов. — Вот. На первое время этого хватит.
— Нет! — Молодая женщина вытаращила глаза. — Я не возьму денег!
Брать деньги от того, кого она считала убийцей своего мужа? Что может быть хуже!
— Брезгуешь?
Агния отвернулась:
— Уходи.
— И денег не возьмешь?
— Нет.
— Даже чаю выпить не предложишь? Твоя горничная его заваривает отменно. С какими-то травками…
— Нет.
— Вот, значит, какова твоя благодарность за то, что спас тебя от этой старой мегеры?
— Ты ничего не понимаешь! — Агния сцепила руки на коленях. — Эта, как ты выражаешься, старая мегера — часть моей семьи. И она запросто могла сейчас отправиться к моей матери и наговорить столько гадостей, что остальные родственники просто проклянут меня!
— Ага! И ты этого боишься? Скажи честно, Агни, — он поворошил угли в камине, сыпанул немного из корзины, чтоб огонь горел ярче, — тебе так важно мнение твоих домашних? Тех, кто просто-напросто бросил тебя тут задыхаться в одиночестве? Кто махнул на тебя рукой?
— Много ты понимаешь! — Молодая женщина ревниво следила за его руками. Уголь она старалась экономить, о чем этот тип не догадывался. — Я сама так захотела! Сама попросила оставить меня в покое. Я хотела быть одна со своим горем… И ты, между прочим, тоже меня бросил!
— А тебе, — он весь подался навстречу, — хотелось, чтобы я остался?
— Нет. Тебя я хочу видеть меньше, чем кого бы то ни было из своих родственников… И не говори мне, что эти люди меня бросили, отреклись, отказались и все такое прочее! Слышать ничего не хочу! Они — моя семья! Впрочем, что можешь понять ты? У тебя же нет и не было никакой семьи! Ты — приемыш…
