Анастасия Левковская - Три желания для художника
Даже цел. Вот и чудно.
– Знаешь, Лео, – выдохнула я, – если бы у меня был выбор… Я бы исполнила твою мечту прямо сейчас. Забрала бы вещи и исчезла из твоей жизни. Но у меня подобного выбора нет… Хотя я теперь не представляю, как должна с тобой общаться.
Я резко повернулась и решительно направилась на выход.
– Ох, приложила от души… – услышала я негромкий стон, а затем вдруг повелительный окрик: – Энди, задержи ее!
Глупый актер действительно попытался это сделать, потому в том, что от моего толчка сбил кальян, виноват только он сам.
Я же рванула прочь из этого дома.
Выскочила на улицу и побежала, не глядя под ноги и не особо соображая, куда меня несет. Я все еще клокотала от злости. Мне хотелось крушить и ломать, но я прекрасно понимала: даже если я вернусь и разнесу дом Энди в щепки, легче не станет. Как и если я примусь за дом самого Лео. В ответ на эти мысли почему-то вспомнилась фраза Леонарда: «Ты не такая…», и желание разрушать сошло на нет, зато захотелось плакать. Я шмыгнула носом и остановилась. Заморгала, пытаясь сдержать предательские слезы.
Я не буду плакать из-за этого идиота! Не буду! Ни слезинки не заслужил, кретин лохматый!
– Шаира!
Внезапный окрик заставил вздрогнуть и испуганно повернуться. Посреди улицы стоял Лео, и грудь его высоко вздымалась, а волосы растрепались окончательно.
На миг меня обуяла досада. Нет, ну вы посмотрите на него! И ничего ему не делается, словно не он недавно летел через всю комнату, а потом встретился головой с барной стойкой!
– Шая, давай поговорим, – миролюбиво предложил художник, медленно приближаясь ко мне.
Это почему-то напугало меня до икоты, и я, развернувшись, со всех ног рванула прочь.
– Шаира, стой!
Ага, сейчас. Бегу, спешу и падаю!
– Шаира, я не могу так бегать, как ты!
Вот и славно, значит, не догонишь.
– Шаи… вот же!
Лео глухо застонал, и я, не удержавшись, повернулась. Художник стоял на коленях, упершись ладонями в брусчатку.
– Моя голова… – Он вдруг сел и схватился за оную. – Как же… – и опять застонал.
Кажется, встреча с барной стойкой все же не прошла даром!
Гнев выветрился, словно его и не было никогда. Впрочем, скорее всего, его вытеснило беспокойство за этого невозможного мужчину. Не особо соображая, что делаю, я бросилась к нему и, присев, обхватила ладонями его виски.
– Тебе, наверное, в больницу надо, – виновато прошептала я. – Сейчас я…
Лео вдруг положил на мои ладони свои и, улыбнувшись, потянулся ко мне и легко поцеловал в нос.
А я… так и замерла с открытым ртом. В голове никак не хотело помещаться… ничего.
– Прости, я тебя немного обманул, – виновато сказал он, не отпуская моих рук. – Но как по-другому заставить тебя остановиться, я не придумал.
– Ты!.. – выдохнула я потрясенно и сжала кулаки.
– Я, – спокойно согласился он, отнимая их от своей головы, а затем целуя каждый. – Козел, идиот, кретин и все такое. Можешь даже еще раз стукнуть меня, если тебе от этого легче станет.
Контраст по сравнению с тем, как Лео вел себя обычно, был таким сильным, что у меня случился ступор. Я сидела на брусчатке и, раскрыв рот, глупо хлопала ресницами.
– Прости, ситуация вышла из-под контроля. – Он осторожно погладил меня по голове. – Все не должно было так получиться.
Эти слова немного привели меня в себя. И я опять разозлилась.
– Жалеешь, что оказался не прав в своих подозрениях? – прошипела и, высвободив руки, резко поднялась.
– Нет. – Лео тоже встал и положил ладони мне на плечи. – Примерно такого развития событий я… не могу сказать, что ожидал, но хотел уж точно.
– Что? – не поверила я своим ушам.
– Когда ты вошла в зал и ребята начали свой… спектакль, – тихо сказал он, – я сразу понял, что мои худшие опасения не оправдались. Ты бы видела свое лицо… – хмыкнул художник. – Воплощенное отвращение и брезгливость.
– Тогда почему не прекратил все это?! – с болью в голосе крикнула я. – Да ты хоть понимаешь, как я выглядела в глазах остальных!..
– Настолько восхитительно, что они не сумели продолжить игру, – спокойно перебил Леонард.
– В смысле? – растерялась я.
– Я собирался дождаться, пока ты уйдешь из дома Энди, и пойти за тобой. Я бы извинился, покаялся и все такое. И ты бы не узнала, что все это не было реальностью. Но эти… студенты, – глухо хохотнул он. – Увидев столько ярких, чистых, потрясающих своей силой эмоций, они не сумели продолжить. А вместо этого жадно следили за каждым твоим движением, складывая новый опыт в копилку знаний. Не удивлюсь даже, если теперь все мальчишки в тебя хоть немного, но влюблены, и следующую неделю мне придется метлой отгонять от своего дома твоих поклонников.
И хоть разум подсказывал, что мне безбожно льстят, я не сдержала легкой улыбки:
– Да ну тебя… враль.
– Сердцем клянусь! – торжественно проговорил он, подняв два пальца.
– Пф-ф-ф, – хихикнула я. – Ну и кто из нас еще ребенок, а?
Лео легкомысленно пожал плечами, а затем склонил голову и серьезно спросил:
– Я прощен?
– Нет, – так же серьезно ответила я. – Спасибо, что догнал меня. Но… все это слишком больно и тяжело. Я устала. Давай об этом завтра поговорим?
– Как скажешь, – без малейшего следа досады в голосе сказал Лео и засунул руки в карманы. – Пойдем обратно. Я попросил Энди вызвать нам такси.
Всю дорогу к Вишневой улице мы молчали.
Не знаю, о чем думал Лео, а я скатывалась в меланхолию. Всплеск эмоций, мой срыв, частичная внешняя трансформация – все это плохо сказалось на моем состоянии. Я была уставшая и подавленная. День, который должен был быть легким и непринужденным, обернулся полной катастрофой. И даже извинения Леонарда не помогали. Потому что я прекрасно понимала – если завтра он опять что-то себе надумает, не факт, что послезавтра ничего подобного сегодняшнему не случится. Плюс ко всему я некстати вспомнила свою реакцию на их выкрутасы с Альбиной, и загрузилась еще сильнее.
Творец всемогущий, Шая, ты не могла выбрать предметом своего интереса кого-то… более вменяемого?! Да еще и не связанного с тобой контрактом?! Ну, будущим контрактом…
Естественно, в дом я буквально вползла. Причем ощущала себя настолько несчастной, что не расплакалась только из-за чистого упрямства и нежелания показать свою слабость Лео. Не дождется увидеть меня настолько уязвимой!
Не глядя на художника, не говоря ему ни слова, я побрела к лестнице с четким намерением закрыться в своей комнате и прореветься всласть. Но Леонард все-таки заметил, что я сама не своя.
