Изверин Сергеевич - Чужое тело. Дилогия (СИ)
Потом вообще стало некогда, новые дела, новые заботы. А лес рос себе да рос… Теперь, говорят, призраки умерших воинов иногда сражаются там с призраками степняков в жестокой сече.
Ну, легенда такая красивая. Вот уж сколько лет древние мальчишки оттуда тащат старое оружие да проржавевшие от времени доспехи, а то кто и череп домой приволочет, похвастаться.
— Вы очень хорошо знаете легенды, Иштван. — Похвалил распорядителя я.
— Я родился в городе, Ваше Высочество. И довольно часто бывал тут.
— Вы? — Я оглядел высоченного и худющего распорядителя. Как-то не верилось, что вот эта каланча коломенская когда-то бегала по лесу с другими мальчишками, что-то копали, играли в войнушку там…
— Да, Ваше Высочество.
— Понятно.
В замке меня ожидал сюрприз. Едва мы въехали в ворота, как к Иштвану прибежал лакей, согнулся в поклоне и протянул свиток, запечатанный большой сургучной печатью.
Иштван взял конверт, сорвал печать, развернул бумагу, с натугой пробежал глазами. Обернулся ко мне.
— Ну, что там?
— Ваше Высочество. — Склонился в поклоне Иштван. — Её Величество, ваша царственная матушка, прислала гонца. Через два дня королевский корабль будет в столице.
— Ну, вот и с матушкой познакомлюсь. — Пробурчал я.
Заснул я снова не один.
— Добрый вечер, Ваше Высочество.
— Добрый вечер! — Улыбнулся я. — Ну скажи, как ты проникаешь ко мне в спальню мимо охраны?
— У нас, у женщин, свои секреты, Ваше Величество! — Ещё одна очаровательная улыбка.
Нет, все же хорошо быть королем.
С этой мыслью я и проснулся.
Так… Засыпали с девушкой, просыпаемся тоже с девушкой. Милена спала, уткнувшись мне в плечо. Футболки на ней уже не было, она прикрылась спальником, зато откуда-то взялась кольчуга. Почему-то у меня под другим боком.
От кольчуги было холодно и неудобно.
Зевнув, я огляделся.
О, вот Костик, один спит в углу, вот Мишка с Анастасией, которая Анастасия, в обнимку. Новая пара? Мишка даже на тренировках не показывался. Ещё две парочки, они, по-моему, вчера через костер прыгали.
Голова не болит у дятла. Наверное, я тоже дятел, и голова тоже не болит.
Выбрался, укрыл заворочавшуюся Милену.
На площади горел костер, над ним курился котелок с каким-то варевом. Пахло очень вкусно. Вербицкий ворошил палкой угли, не давал костру затихнуть окончательно.
— Доброе утро…
— Доброе утро. — Отозвался я. — Еда?
— Еда, еда. Мне ещё обратно ехать. Счас стартанем. Только поедим… Чтобы алкоголь чуть выветрился. Как тебе у нас?
— Понравилось! — Честно ответил я, вспомнив про спящую в палатке Милену. Хорошая девушка, однако.
— Да уж мы заметили. — Хмыкнул Вербицкий. — Давай, присоединяйся, порубаем, что Перун послал…
Перун послал уху. Наваристая, аж ложка стояла.
— А разве Перун пищу посылает? — Я нашел ложку, присел ближе. Вербицкий по простому поставил котелок на землю, принялся за еду.
— Да кто его знает. Ну, тогда Симаргл. Какая те разница? Ешь давай. Хорошо вчера позанимались…
— Это точно! — Плечи сразу отозвались болью. Молчан хорошо вчера прошелся. Через костры прыгали уже позже, а до того меня хорошо так погоняли по плацу… То есть по полянке, какой тут ещё плац? Синячищи на плечах ого-го какие! А завтра ещё тренировка на фирме, чё ж будет…
Хорошо, что присмотрел, как рубить надо. Во сне, когда сержант своих гонял.
Вдруг я понял, что меня сон совершенно не беспокоит. Поют, кормят, дают. Ну что ещё надо для полного-то счастья, а? Надо бы ещё там в путешествие отправиться. Или даже групповуху устроить, ну кто может отказать королю? Как говорится, четыре сиськи лучше, чем две.
Глава 9
Вай не буду горевати
Буду танцевати…
Ни разу не Смердючка.— Мой малыш! — Меня облапили, положили ладони на щеки и покрутили из стороны в сторону. И все это при большом скоплении народу. Да ещё и духами чуть не отравили.
— Совсем худой такой! Кто кормит? — Голос сменился на рык. — Плетей всыпать повару два десятка! — И снова такое умильно-ласкающее. — Как ты мой?
— Мам, нормально! — Я никак не мог отделаться от мысли, что все тут кукольный театр. И, если хорошо присмотреться, то можно заметить тонкие управляющие нити. Как в кукольном театре, все пишут свои роли.
Большой корабль у причала. Матросы и воины, тоже все в кольчугах и шлемах, начищенных, как котовьи яйца. Охрана, такие же морды, разве что безбородые и высоченные, на полголовы выше моих охранников. Флаги на пристани. Какие-то люди поодаль. с десяток разных карет, из которых вылезли надушенные и накружавленные аристократы, в сопровождении толпы лакеев и узбеков с опахалами и чашами с водой. Денек выдался жаркий, ветер с суши тащил в море душную вязкую жару.
Ну, и мама.
Тётя ростом под два меня, и шириной такой же. В цветастом, как у цыганки, платье, увешанная золотом да драгоценными камнями. Аж сверкает, глаз не поглядеть. Правда, для меня все эти драгоценности как куски бутылочного стекла от «Балтика N3», без разницы, все равно я в них не понимаю ничего. Как и в серебре-золоте. Одежка у них так себе, у нас Китай лучше шьет. Все эти кольца-браслеты мне тоже как-то по барабану.
— Где Иштван? Иштван!
— Я тут, Ваше Величество!
— Как мой сын?
— Мастер Клоту говорит, что никогда не видел ребенка здоровее, Ваше Величество.
— Не наврал! — Всплеснула руками мамаша. — Как не наврал! Ну, в дом, все в дом…
Меня схватили за руку и поволокли в здоровенную крытую карету под флагом Соединенного Королевства.
Ковры, бархат и атлас. Гораздо больше, чем моя бричка, и запряженная шестеркой… Нет, восьмеркой… Да нет же…
Заволокли в карету раньше, чем успел лошадей сосчитать.
Ну…
Что сказать.
Меня ж так даже в детстве не тискали. Маманя новообретенная все за щеки норовила пощипать, дала какой-то липкий леденец, который я благополучно спустил под бархатную подушку. Мамаша не заметила, сунула второй.
Блин дерьмо.
Меня ж даже так в детстве не тискали тетки.
Тем более отвык. Вот когда Милена тискала, то было в разы приятнее, однако. Девушка она сильная, смелая… Красивая… Жалко, что телефон не оставила. Ну да ладно, не в последний раз пересекаемся.
Духами пахло не перенеси боже.
Наверное, это местные порядки. Например, французские дамы мылись гораздо реже, чем прыскались духами. Мыться вообще для здоровья вредно. И ещё изящные блохоловки имели. Типа блоха кусает любимого, потом кусает даму, потом ложится в блохоловку на до-олгую память. Древний красивый обычай.
