Хозяйка Четырех Стихий - Гинзбург Мария

Но ей не повезло.

Дверь госпиталя заходила ходуном, едва не соскакивая с петель. Сердце медсестры упало. «О Парвата, пусть это будет пустячное ранение, такое, чтобы Эней мог справиться один», взмолилась она беззвучно. Адриана взяла со столика лампу и пошла открывать. Когда медсестра распахнула дверь, порыв холодного ветра метнул ей в лицо веер режущих капель. Лампа тут же погасла, несмотря на защитный колпак. Решительная рука отодвинула ее с пути, и холл отделения наполнился энергичными возгласами. Адриана попятилась, уступая дорогу. Две гибкие фигуры пронесли на плаще мимо сестры чудовищно вывернутое тело. Раздался грохот и прощальный звон – посетители смахнули цветок с окна. Надежда медсестры оставить раненного на попечение врача рассеялась, как дым.

– Позови Поджера! – повернувшись к медсестре, крикнул один из ночных гостей. – Быстро!

Судя по голосу, это был не гость, а гостья.

– Сегодня дежурит доктор Марвак, – ответила Адриана.

Она разожгла лампу своим Чи и закрепила лампу в держателе на стене. Обернувшись, Адриана с грустью посмотрела на осколки горшка, рассыпанную по полу землю и сломанный цветок. Как ни билась над ним Адриана, герань так ни разу и не зацвела. Впрочем, магам Огня редко давалось садоводство, у них обычно все горело в руках, а не цвело. Затем медсестра перевела взгляд на бледного черноволосого мужчину, которого принесли в госпиталь. С кожаной куртки в отвратительных металлических набивках текли черные ручьи. Адриана видела, как темнеет кафель. Воды в этих струях было не так уж много. Голова мужчины лежала на подоле, нет, просто на коленях женщины, сидевшей на полу рядом с ним. Вместо обычной юбки на ней были широкие штаны. Толстая коса гостьи закручивалась на голове в известную каждой деревенской девчонке «корзиночку», на щеку свисал хвостик с вплетенными него ярко-зелеными нитями. С хвостика капала вода. Пять ярких брошей на рукаве ночной гостьи совсем не сочетались с мечом на ее на бедре. На штанах был вышит синий змей, свернувшийся в кольцо. Он выглядел очень мокрым и несчастным. «Крыло «Змей», подумала Адриана. – «Не те ли это, что в прошлом году устраивали воздушный парад в день именин князя?»

– Нет, – сказала боевая ведьма. – Вызови доктора Поджера.

– Боюсь, это невозможно, – сказала медсестра холодно.

Подруга боевой ведьмы подскочила к Адриане, вытаскивая меч. Медсестра прищурилась. Красный зигзаг обвил ладонь, ведьма зашипела и выронила меч из скрюченных пальцев.

– Мы готовы заплатить, – сдерживаясь, сказала первая ведьма. – Мы вас очень просим.

– Я выполню вашу просьбу, – сказала Адриана. – Но господин Эохам живет на другом конце города, ваш друг может не дождаться его.

– Поберегись! – закричали у входа.

В холл влетели еще две ведьмы с натянутым между метлами плащом. Снова загремело, и второй горшок оказался на полу. При виде беленьких ниточек корней, вырванных из земли, у медсестры болезненно сжалось сердце. Людей медсестра уже не жалела, но за цветок ей почему-то стало очень обидно. Не успели ведьмы опустить свою ношу на пол, как вошли Поджер и барон Ревенский. Очевидно, предупредительный оклик относился к ним. Поджер мельком взглянул на распростертые на полу тела. Ведьмы торопливо раздевали раненных. Хирург закрыл за собой дверь и сказал ошеломленной медсестре:

– Адриана, поготовьте обе операционные.

– Они уже готовы, – отвечала она. Поджер с благодарностью посмотрел на Адриану и сказал:

– Где Эней?

– В ординаторской, – ответила медсестра.

Поджер пошел за вторым хирургом.

– Адриана, подайте мне халат, – сказал барон. Шкафчик, в котором висели чистые халаты, находился в дежурке, и Владиславу не хотелось протискиваться, мешать медсестре.

– Идите, я же говорю – там все есть, – сказала Адриана мягко.

Барон прошел в операционную, на ходу снимая плащ. Послышался шум воды – Владислав мыл руки. Адриана вытащила бланк карты и стала заполнять его, поглядывая на ауру раненного. «Перелом шейки бедра, внутреннее кровотечение, очевидно, в брюшной полости, разрыв селезенки, множественные кровоподтеки, вывих левого локтевого сустава, перелом лучезапястной кости», торопливо писала медсестра. Еще раз покосилась на дрожащие, искаженные каналы Чи и добавила: «двойной». Нормальному человеку хватило бы и половины, чтобы начать спуск в чертоги Ящера, но этот еще жил.

– Имя? – спросил медсестра у женщины, державшей голову раненного.

– Крюк, – отвечала та.

Адриана начала писать, но на полслове остановилась.

– Вы здесь не в цирке, – сказала медсестра. – Мне не нужны ваши собачьи клички!

Их взгляды встретились.

– Какая разница? – рявкнула боевая ведьма. – Пока вы возитесь с бумажками, ему… ему…

Она захлебнулась от ярости. «Так, понятно», подумала Адриана. – «Наш клиент в имперском розыске».

– Сабрина, не заводись, – примирительно сказала белокурая высокая красавица богатырского сложения. Ее хвостик был украшен голубыми нитями, подчеркивающими цвет ее глаз. – Такой уж здесь порядок.

– Его зовут Иннокентий, – сказала Сабрина вызывающим тоном.

Адриана не стала спрашивать, по какому стечению обстоятельств мужчине с кривым экенским носом досталось имя губернатора Полы. Увидев идущих по коридору Поджера и заспанного Энея, она сказала ведьмам:

– Заносите вашего Иннокентия.

Ведьмы подняли плащ за края и потащили раненного в операционную к барону.

– Эней, иди к ним, – сказал Поджер. Марвак последовал за ведьмами. Положив Крюка на ослепительно горевший в свете ламп стальной наклонный стол, ведьмы вышли. Эней закрыл дверь. Поджер снял куртку, достал из шкафчика халат и скрылся во второй операционной. В дверь деликатно постучали.

– Войдите, – крикнула Адриана, доставая еще один бланк. Женщина, сидевшая на полу рядом со оставшимся раненным, негромко говорила какие-то слова с успокаивающей, материнской интонацией. Медсестра поняла, что ведьма говорит по-экенски. «Интересно, как она его запишет», подумала Адриана мрачно. – «Как Святослава?»

В холле появилась еще одна ведьма. Она испуганно посмотрела на две кучки земли на полу по сторонам от входа, на черепки и сломанные герани.

– Не бойся, Марина, это не ты, это мы, – сказала Сабрина, заметив ее смущение.

Адриану всю войну удивляла прозорливость родителей боевых ведьм, давших своим дочерям созвучные имена. Выходит, эти зачатки были видны в малышках еще с колыбели? Только в Ринтали, разговорившись с одной из небесных воительниц, медсестра узнала, что все гораздо проще. При поступлении в Горную Школу девочке давали новое имя, оканчивающееся на «рина», «ина» или «на». По задумке Буровея, это подчеркивало женственность профессии, «на» и означало женское начало в мандречи. О том, что круг возможных имен очень узок, и это наоборот сотрет в девочках индивидуальность, основатель Горной Школы сначала не подумал, а потом уже не захотел отказываться от традиции.

– Позвольте узнать, как попасть в морг, – обратилась к медсестре Марина. – Я чувствую рядом большое скопление мертвой силы, но что-то мы кружим, кружим, а все бестолку.

Адриана покосилась на нее. Морг находился в отдельном здании, расположенном во внутреннем дворе госпиталя. Там росли мощные липы, и ведьмы не замечали морг за ветвями деревьев.

– У вас труп?

Ведьма кивнула. Белокурая богатырша закусила губу, и Сабрина погладила ее по плечу.

– Держись, Ундина, – сказала она.

Та в ответ только стиснула ее руку.

– Положите пока здесь, – отрывисто бросила Адриана.– Вон, каталка за дверью, видите?

Ведьма исчезла в проеме. Затем они вернулись уже вдвоем, таща на плаще труп. Ведьмы ловко перевалили тело с плаща на каталку. Адриану передернуло, когда она увидела дочерна обгоревший труп. Марина с напарницей присели на скамью у стены, рядом с Ундиной и Сабриной.

Ундина справилась с собой.

– Сказать тебе Разрыв Кертель, Сабрина? – спросила она.

Адриана поняла, почему Крюк дотянул до госпиталя. Он был Синергистом Сабрины, и ведьма держала его своей Чи.