Искушение - Арментроут Дженнифер Ли

Мы шагали меж надгробий. Дорожки на кладбище были расположены крестом. Не знаю, специально ли так сделали, но, скорее всего, да.

– Трент уверял, будто ты сказала Харрису, что тебя подстрелил… старейшина, – негромко пояснила Вэл, увлекая меня налево. Я уже догадалась, куда она меня ведет. – И якобы ты в четверг вечером ему сама об этом рассказывала.

В четверг вечером. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Я поправила солнечные очки и задумалась. Я не планировала ничего говорить Вэл, пока не пообщаюсь с Мерль, но надо же мне было с кем-то все это обсудить.

Мы прошли под высоким деревом с золотистой и красной листвой. Здесь уже сильно пахло осенью.

– Я действительно видела старейшину.

Вэл ответила не сразу.

– Ты уверена?

Я рассказала ей обо всем, что произошло.

– Как видишь, обычные эльфы так себя не ведут. – Я замолчала. Мы обогнули группу туристов, окруживших надгробие. – Я запустила в него прутом, а ему хоть бы хны: выдернул и отшвырнул. Я сказала об этом Дэвиду, но, по-моему… он мне не поверил. Знаю, что не поверил. Думает, что я промахнулась или что-то типа того.

– О боже, – Вэл выпустила мою руку.

У меня сжалось сердце. Я остановилась.

– Я это не выдумала.

Вэл покачала головой, так что ее тугие кудряшки подпрыгнули.

– Я знаю, но…

– …но в это трудно поверить? – закончила я, глядя в прямую спину подруги. – Я понимаю, Вэл. Но это был старейшина. Причем не единственный, кого я видела. В пятницу вечером в районе складов я встретила еще одного. Его зовут Марлон Сент-Сайерс, по крайней мере, он так себя называет. Он какой-то крупный застройщик. Наверняка ты о нем слышала. Обычно эльфы стараются не привлекать к себе внимание публики, но этому вообще плевать, что его может кто-то сфотографировать, а потом эта фотка всплывет лет через двадцать и докажет, что он вообще не постарел.

Тут Вэл повернулась ко мне. Она была такой яркой, полной жизни среди разрушающихся серых надгробий, но сейчас лицо ее было бледным.

– Ты и вправду их видела? – она бросила на меня пристальный взгляд.

Я кивнула и ответила со вздохом:

– Да.

Вэл подошла ко мне.

– Как думаешь, зачем они здесь?

– Не знаю. Может, они всегда тут были. Мне кажется… я думаю, это как-то связано с вратами. – Я покосилась на туристов, которые прошли мимо, остановились через несколько надгробий от нас и принялись фотографировать. – Мне кажется, они задумали что-то сделать с вратами, – негромко добавила я.

Вэл округлила глаза и произнесла напряженно:

– Айви.

– Уж не знаю, что именно, но я не… – Тут я осеклась. Можно ли рассказать Вэл про Рена и Элиту? Не то что бы я не доверяла подруге, но, казалось, я предаю доверие Рена.

Вэл потеребила браслеты на запястье.

– Что?

Все-таки Вэл я знаю куда дольше, чем Рена, и я ей верю.

– Только не говори больше никому, ладно?

– Детка, я могила. – Вэл прижала руку к сердцу. – Я бы тебе такого могла порассказать о некоторых членах Ордена, что уши завянут, но я же молчу.

Мне даже стало интересно, что она знает. Я прошла мимо Вэл, направляясь к тому месту, до которого мы обычно доходили, прогуливаясь по кладбищу. На могиле первого члена Ордена, погибшего в Новом Орлеане от рук эльфа, была установлена статуя молящегося ангела, которая каким-то чудом оставалась всегда жемчужно-белой и почти блестящей. В центре надгробия была вырезана эмблема Ордена – три переплетенные спирали. Я протянула руку и погладила ее.

– Рен знает про старейшин, – призналась я подошедшей ко мне Вэл, взглянула на подругу и продолжала: – Он из Элиты.

Вэл моргнула. Потом еще раз моргнула.

– Что еще за Элита такая?

Я коротко улыбнулась. И рассказала Вэл все, что Рен поведал мне про Элиту и почему он там. На лице подруги читалось изумление. Наверно, у меня было такое же выражение, когда Рен мне во всем признался.

Вэл нужно было время, чтобы все осмыслить. Она расхаживала туда-сюда мимо могилы нашего погибшего товарища. Я разглядывала некогда чистые надгробия, посеревшие от времени. Взгляд мой остановился на полуразрушенном памятнике, у которого сверху осыпалась штукатурка, так что виднелись потертые кирпичи. Вообще кладбище не было лишено своеобразного шарма, пусть мрачного и печального, но мне сейчас было не до того: с сильно бьющимся сердцем я ждала, пока Вэл все обдумает.

Правильно ли я поступила, что рассказала ей обо всем?

Меня охватило беспокойство. Я переступила с ноги на ногу. Может, не стоило говорить ей про Рена и Элиту?

Наконец Вэл остановилась и уперла руки в бока.

– И ты ему веришь?

– Да.

– Ладно, – Вэл шумно выдохнула и сморщила нос. – Раз ты ему веришь, значит, и я верю. Видимо, я еще более сумасшедшая, чем ты. Тебе уж точно до меня далеко.

У меня словно камень с души упал. Разумеется, я еще нервничала, но кто бы на моем месте чувствовал себя иначе? Я ведь только что доверила подруге страшную тайну.

– И что мы будем делать? – спросила Вэл.

Я моргнула.

– Вообще-то, понятия не имею. Дэвид нам точно ничего не расскажет, даже если ему что-то известно. Я думала сегодня зайти к Мерль. Если кто и знает что-то про врата, так это она… если, конечно, в настроении.

Вэл впилась в меня взглядом.

– Я с тобой.

Я фыркнула от смеха.

– Когда ты в прошлый раз была со мной у Брайтон, Мерль обозвала тебя проституткой.

– Было дело, – ухмыльнулась Вэл. – Так она наверняка уже обо всем забыла.

– Даже не надейся. Она меня каждый раз донимает, общаюсь ли я с этой «шлюхой», «чертовкой», и как там еще она тебя величает. Так что ничего она не забыла.

– Чертовкой, говоришь? Ничего себе. Звучит внушительно.

– Еще бы, – усмехнулась я. – В общем, лучше мне сходить туда одной.

Вэл поджала губы.

– А малыш Ренни пойдет с тобой?

Я рассмеялась и отошла от могилы.

– Нет. Я ему сказала, что, возможно, кое-кто из моих знакомых что-то знает, но не уточняла, кто и что.

– Умница. – Вэл снова взяла меня под руку и положила мне подбородок на плечо, так что ее кудряшки щекотали мне щеку. – Спасибо, что ты мне веришь. Я так волновалась. Правда, теперь я все равно волнуюсь, но уже по другой причине.

– Да уж поняла. – Мы направились к выходу с кладбища, и я спросила подругу: – Как считаешь, что задумали старейшины?

Вэл нахмурила лоб.

– Если они хотят открыть врата, значит, намерены выпустить сюда других старейшин. Мамочка мне частенько о них рассказывала, – призналась она. А я этого не знала. – Про тех, кто правит Иным миром. Мама говорила, что, когда зимние эльфы объединились с летними, у них остался только один принц, одна принцесса, ну и король с королевой. Они обладали невероятным могуществом и правили знатью и всеми эльфами. Уж не знаю, правда ли это, да и так ли это важно? Что, если старейшины хотят выпустить их в наш мир?

Меня пробрал озноб, несмотря на то что солнце светило вовсю.

– Это будет ужасно.

Я как-то спросила Диня, почему эльфам не сидится в Ином мире. Почему он сам там не остался? Ему явно не хотелось об этом говорить, но он рассказал, что эльфы правят всеми существами, населяющими Иной мир, поработили их и уничтожают целые народы. Еще он сказал, что последствия этой резни поистине ужасны, но какие именно – не распространялся. По-моему, тут все предельно ясно: эльфы здесь, потому что свой мир уже покорили и теперь хотят взяться за наш.

Пока врата в Иной мир закрыты, эльфы не могут утаскивать смертных к себе в качестве источника пищи и развлечения.

Но что бы ни делали эльфы, врата им не открыть.

– Расскажи мне, что узнаешь. – Вэл протянула руку, сняла с меня очки и нацепила себе на нос. Должна признаться, они ей шли. – Я помогу, чем смогу.

Мы с Вэл вышли с кладбища Лафайет и направились в книжный.

– Ну ладно, теперь давай о чем-нибудь обычном, – проговорила подруга. – Готова?

– Конечно, – согласилась я, чувствуя себя в тысячу раз лучше от того, что призналась во всем Вэл. Скажешь правду – и на душе легко.