Самозванец 2. Медальон Великого Воина (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич

«Это точно ты? Хочу убедиться, — написал я и добавил: — На пятнадцать суток присядешь или…»

Не закончил предложение, позволяя ей продолжить фразу, которую она обронила в парке при нашем неофициальном знакомстве после тайной вечеринки. Может быть, она и не помнит этого, но ничего умнее мне в голову не пришло.

Собеседница не торопилась отвечать, и я было подумал, что догадка верна, и телефон подброшен кем-то третьим. Но пока принимал душ и чистил зубы, ответ пришёл.

«Уж лучше к тебе на лицо, красавчик!»

Сообщение завершалось целующим смайликом. Невольно улыбнулся, представляя, как она в реальности шлёт воздушный поцелуй и подмигивает. Остальную часть сообщения визуализировать не стал. Слишком насыщенным выдался день, так что просто лёг, завернувшись в одеяло по самые уши. И как только голова коснулась подушки, сладко заснул.

И если мне и привиделась в ночи Линн, то пусть это сохранится в глубинах сознания, где обитают забытые поутру сны.

Глава 16

— Что мы будем делать сегодня, Руби? — заговорщически спросил я, открывая второе тайное собрание отщепенцев.

— Убьём надзирателя! — радостно отозвалась она!

— Что? — не поняла Ляся.

— Ну, не в прямом смысле. А в моральном плане, — пояснила красноволосая бестия.

— Эх! — я в предвкушении устремил взгляд к потолку. — Суметь постоять за себя — это, можно сказать, одно из самых прекрасных чувств в мире.

— Почти как любовь? — спросила Руби, и в этот раз даже не покраснела, лишь кокетливо улыбнулась.

— Почти, — согласился я. — Ведь это в какой-то степени проявление любви к себе, что немаловажно.

Пачка жалоб на дежурных, которую нам удалось собрать, оказалась весьма внушительных размеров. Намного больше, чем рассчитывали. Недовольных новыми порядками и нахальным отношением дежурных оказалось немало. Ребята почти на всех этажах поддержали инициативу и тоже написали рапорты.

Руби сложила всё аккуратной стопочкой и принялась упаковывать в рюкзак.

— Поможешь донести? — спросила она, и я без задней мысли переадресовал поручение Терру.

— У меня куча дел, — пояснил, не вдаваясь в подробности. — Терр к тому же покрепче, — добавил, видя, что Руби взгрустнула.

Она всячески пыталась это скрыть, но по тому, как прикусила губу и спрятала взгляд, не став убирать упавшие на лицо пряди, было и так понятно. А Терр, наоборот, приободрился, подвинулся к Руби ближе, попытался помочь с упаковкой документов, но она проигнорировала.

— Если мы отнесём их, это будет начало войны, — проговорила Ляся, задумчиво поглаживая двухголовую змейку, которая, прячась от незнакомцев, заползла девушке в рукав рубашки. — Ректору не понравится, что мы путаемся под ногами, мешая планам.

— Но если не дать сейчас отпор, мы превратимся в марионеток, — озвучил идею, витавшую в воздухе.

Шен покивал, хоть и выглядел обеспокоенным. Ему нравилась жизнь в кампусе, даже несмотря на ограничения, уставы и непонятно зачем выстроенный режим. Он был рад тому, что обрёл тут, но как показал опыт дружба и реализация себя, как части команды, были для него ценнее.

— Кроме ректора есть ещё преподавательский состав, персонал и зрители, — включился Терр. — Я возьму камеру, когда мы с Руби пойдём к секретарю, отдавать жалобы. Чтобы в случае чего не оказалось так, что мы их не приносили.

— Дельная мысль, — согласилась Ляся. — Я с вами до конца, но не могла не озвучить опасений. Потому что сейчас ещё есть шанс отказаться.

Все перекинулись взглядами, но никто не произнёс ни слова.

— Мне всё равно терять нечего, — продолжила она, поглаживая кончик хвоста Доппио. Я изначально не хотела здесь находиться. Даже разревелась в первый день, когда поняла, что все планы рухнули и моя жизнь пойдёт совсем по иному пути, — призналась она и посмотрела на меня, как бы благодаря, что сохранил её тайну до дня, когда она оказалась готовой сама обо всём рассказать.

Доппио тем временем вынырнул из воротника, недоверчиво осматривая нас двумя парами холодных жёлтых глаз. Одна из голов высунула раздвоенный язык, возможно, угрожая, а может, просто пробуя на вкус воздух. Другая голова потянулась к Лясиному уху, и первая повернулась в том же направлении. Змейка скользнула под прядь прямых чёрных волос к затылку и, помедлив, вынырнула со стороны другого уха, оплетая своим тельцем шею и создавая подобие пятнистого искрящегося ожерелья.

Ляся как будто не замечала этих манипуляций. Они были ей привычны, а мы смотрели, не отводя глаз.

— Не страшно тебе? — наконец спросил Шен и будто бы сам устыдился вопроса.

— Нет, Доппио мой друг. Его подарили мне совсем крохотным. Он доверяет мне, а я ему. Ко всему прочему, у нас взаимовыгодное сотрудничество.

— Отличный питомец, — одобрила Агта, подавшись в сторону Ляси и разглядывая змейку. — Он доволен. И рад, что живёт у тебя.

— Это он тебя сказал? — рассмеявшись спросила Ляся.

— Да, — коротко, но совершенно серьёзно ответила Агата.

— Мы отвлеклись, — напомнил я. — Если хотите, можем проголосовать, относить бланки или нет. Чтобы потом никто не сомневался в выборе.

— Никто не будет сомневаться, — голос Агаты прозвучал особенно резко. — Ректор и администрация ведут нечестную игру.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Терр.

— Помните охранника, что меня спас?

— Да, — ответил я.

— Нет, — возразила она. — Не помните. Знаете почему? Потому что вы его не видели.

— Не видели, — подтвердил я. — Но наслышаны.

— Вот-вот, — она сцепила руки на груди и с прищуром, которого обычно все боялись, начала переводить взгляд по очереди на каждого присутствующего. — Про него слышали все, когда я нашлась. Героический охранник спас меня, отбив у призрака. Но разве хоть где-то показали его фото? Разве его наградили? Или, может быть, просто поблагодарили, уделив эфирного времени?

— Мы не знаем, у нас же тут железный занавес, — произнёс я, и видя непонимание остальных, пояснил: — Изоляция, урезанный доступ к сети.

— Не показывали, — с уверенностью отчеканила Агата, откинувшись на спинку кресла и закинув на журнальный столик сначала одну ногу, а потом и другую. Прикрыла глаза, пытаясь сохранить спокойствие.

Ляся не проронила ни слова, хотя было понятно, что такого она даже себе не позволяет. Но к гостье оказалась благосклонна и лояльна. Молчаливая девчонка с косичками обычно не откровенничала и умела держать лицо кирпичом, а тут еле сдерживала эмоции.

Обострённое чувство справедливости пробуждало в ней дикий огонь, который ощущался окружающими, даже когда она была совершенно спокойной. Это пугало на каком-то подсознательном животном уровне. Поэтому все, включая Персиваля-младшего, робели иногда под её взглядом, и до барышни никто никогда не докапывался и не выбирал в качестве жертвы.

— Я пыталась ему позвонить. После того как ты рассказал о нестыковках в его графике и увольнении, меня не отпускала эта история. Я поспрашивала персонал, кое-кого из ребят. Но толку ноль. В итоге не выдержала и пошла в секретариат, запросила номер у администраторши, — продолжила Агата, опять поёрзав в кресле и убрав ноги со столика.

Ляся едва заметно улыбнулась и села ровнее, будто задавая тон. И Агата его переняла, выпрямила спину и продолжила говорить.

— Персонал говорит, что он просто уволился, хотя вроде как ни о чём таком до этого не поговаривал. А когда я затребовала звонок, чтобы отблагодарить, мне его не дали, сославшись на конфиденциальность. Тогда я потребовала от администраторши набрать номер самостоятельно и дать мне трубку, сохранив приватность. Она попробовала найти отговорки, но я настояла. Он, в конце концов, жизнь мне спас! Тогда эта клуша всё-таки нарыла данные и позвонила. И угадайте что?

— Что? — повторил Шен.

— Он бросил трубку, когда понял, кто с ним говорит. Как вам такое? На повторный звонок уже не отвечал. Не кажется странным?

— Кажется, — согласился я, припоминая, как Чили появилась в моей комнате, заговорив об этом мутном деле.