Студентка для огненного Бога (СИ) - Франкон Аманда
Их зажигала своей кровью жрица,Рождённая из первых в мире искр.Он распалял и нес тепло в наш мир,Но её сердце перестало биться.
Душа миров, огонь из недр земли,Он в пепел обращал народы,А тех, кто жаждал не мирской свободыОт "милости" его едва спасли.
Пылали реки в мертвенных останкахКогда-то плодороднейших земель.Стоят они надгробием теперь,В любви признаньям, поцелуям жарким.
Под старым храмом, в зиму возведенном,Она заточена теперь во льдах,Детьми, забывшими уже о тех богах,Что их избавили от страха в мире тёмном.
Рождённый в пламени почти уже угас,И чтобы сохранить тепло надежды,Пленил себя в гранитные одежды,И в них ждёт Искры возвращенья час."
Прочтя, я отложила страницы и откинулась на спинку стула. Значит, для бога огня все то время, пока он жил до превращения в статую, существовала лишь одна жрица — ее звали Искра. И она была источником, самой первой крупицей магического пламени, которую потом усиливал Айзек. Может ли другая девушка ее заменить? Что-то сомневаюсь.
— Вы удивлены? — спросил Орто, и от его участливого тона уже начало подташнивать.
Я кивнула — совершенно искренне.
— Позвольте прояснить вам некоторые детали, — просипел Дэрек, наклоняясь ближе ко мне и упираясь локтями в столешницу. — Та, что в поэме названа искрой — была единственной женщиной, которая могла играть роль жрицы. Силы, подобной ее магии, нет больше нигде на свете. И если какая-то другая колдунья решится претендовать на эту роль, то после обряда, связующего ее с нечестивым богом, она лишь отдаст ему всю свою силу до капли, чтобы продлить его жизнь еще на сотню лет.
— Мы не раз видели, как молодые наивные девушки посвящали себя этому ужасному богу в надежде, что он примет их в свой храм и в свое сердце. Но снова и снова он выпивал их магию, оставляя на земле лишь беспомощные оболочки. Колдуньи теряли не только силы, но и эмоции, волю к жизни. Переставали есть, спать, и очень скоро умирали, — вкрадчиво пояснил Орто. При этих словах артефакт очень ярко засветился. Неужели не лгут? Или как минимум верят в то, что говорят.
Поняв, к чему они оба клонят, я даже подпрыгнула на стуле.
— Неужели вы считаете, что я хочу стать жрицей?! — почти вскрикнула я возмущенно, на миг забыв, кто тут дознаватель, а кто подозреваемый.
Орто послал Дэреку короткую победную улыбку. Все явно шло так, как он и задумал. Вот только чего именно он добивался?
— Прошу прощения, леди Сайрин, но мы обязаны были убедиться в вашей лояльности, — младший инквизитор едва заметно склонил голову, будто и в самом деле извинялся.
Я глубоко вдохнула и на пару мгновений прикрыла глаза. Надо еще раз убедиться в том, что они не лгут.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы избежать столь ужасной участи, — пафосно изрекла я, причем ни на мгновение не покривив душой. — Но скажите, вы в самом деле видели, как девушки умирают после этого обряда?
Инквизиторы синхронно кивнули.
— Увы, мы уже ничем не могли помочь бедняжкам. Пытались вернуть им хотя бы часть сил, проводили старые исцеляющие ритуалы с десятью и двенадцатью кострами, но ничего не помогало, хоть девушки сидели в огненных кругах по много дней, — на этот раз даже голос вечно въедливого и сухого как старый пень Дэрека смягчился, а камень слова мерцал белым. — И поверьте, совершенно не хотим. чтобы вас постигла та же участь.
На несколько мгновений в комнате повисла давящая тишина. Я чувствовала себя разбитой, в душе боль боролась с яростью. Неужели он мог так нагло лгать мне в лицо? Про избавление от проклятья, про помощь, про семью… Неужели все это было лишь игрой? Но если так, то почему он согласился подождать пол года?
Глава 32
— А может ли бог огня принудить девушку совершить обряд? — уточнила я, и заметила одобрительный блеск в глазах Орто.
— Нет, — пояснил он. — Для того, чтобы ритуал завершился, девушка должна произнести формулу на древнем языке, которая неизвестна никому, кроме самого бога и некоторых жрецов. Если она промолчит, то ритуал не будет иметь никакой силы. Однако бог коварен. Он может запугать, соблазнить или вырвать нужные слова из уст жертвы, когда она и вовсе не подозревает, на что идет.
Я снова глубоко вздохнула, подавляя слезы, которые, казалось, вот-вот неудержимым потоком брызнут из глаз. Сердце в груди горело, будто варилось в кислоте, хотелось закричать и послать все к чертям, но я лишь молчала и ждала, что еще скажут мне братья. И как завороженная смотрела на артефакт, который ярко освещал комнату.
— На сегодня вы свободны, — сообщил Дэрек, не дав мне погрузиться в пучину грустных и яростных мыслей. — Идите, и да пребудет с вами свет.
Я поднялась, машинально отметив, что в прошлый раз они мне ничего подобного не желали, и направилась к дверям. Но прежде, чем выйти, обернулась к Квинрелам и спросила.
— Скажите, если бы мне удалось перехитрить это чудовище и заманить в ловушку или — еще лучше — убить — что бы случилось?
Инквизиторы удивленно переглянулись и какое-то время молчали, но потом Орто все же ответил.
— Вы стали бы величайшей героиней нашего века.
Артефакт полыхнул ярким белым огнем и я, не в силах вынести его света, выскочила за дверь.
Короткий отдых не помог внести ясность, а дальше снова были танцы. Вместо пар по этикету, на которые я после прошлого раза совсем не горела желанием идти, наставница увела нас в бальный зал, чтобы продолжить репетиции. Но Айзек, разумеется, пошел с нами.
— Не могу отказать себе в удовольствии снова пригласить вас на танец, леди Сайрин, — бог огня церемонно поклонился и протянул руку.
Логичных причин для отказа я не нашла, так что пришлось принять его предложение. Тем более, что с одногруппниками, которые то и дело сбивались с шага и наступали партнершам на ноги, танцевать хотелось еще меньше.
На Айзека я старалась не смотреть. Снова зазвучали противные трели музыки, и мы закружились в живом ритме так привычно, будто тренировались не одну неделю. Но стоило мне хоть краем глаза зацепить черный локон или легкую вежливую улыбку, как ярость обжигала все тело. Хотелось напасть на этого самодовольного индюка прямо сейчас, но к счастью, амулет остался в комнате, надежно укрытый в тайнике и от обычного, и от магического взгляда.
Так что оставалось лишь терпеть. Сегодня, на очередной тренировке, я рассчитывала попытать удачу. После того, что рассказали мне инквизиторы, поняла — тянуть больше нельзя. Руки чесались от предвкушения, когда я представляла, как запускаю мощнейшее огненное заклинание в противника, и как вместо каменного крыла плавится его кожа. Осталось подождать совсем немного.
— Вы себя хорошо чувствуете? Быть может, сегодня вам стоит отдохнуть? — в вопросе Айзека слышалась, вопреки моим ожиданиям, не холодная вежливость, а участливое тепло.
Хороший он актер, раз умеет вот так запросто сыграть живое участие. И прикосновения по-прежнему нежные, но они меня больше не обманут.
— Не слишком. Но достаточно сносно, чтобы учиться, — не стала лгать я. Да и какой смысл увиливать, если он даже сквозь плотную ткань рубашки чувствует, насколько сильно напряжены мои плечи?
— Быть может, стоит сократить количество тренировок? — Айзек смотрел внимательно, и я все же решилась ответить ему таким же прямым взглядом. Оставаться спокойной, глядя в карие с искорками глаза, оказалось не так уж легко.
— Нет, у меня слишком мало времени до выпускного экзамена. Я справлюсь, — как можно более ровным и спокойным тоном ответила я.
Больше Айзек ни о чем серьезном не спрашивал. Какое-то время он поддерживал вежливую беседу, но я, занятая собственными мыслями, часто отвечала невпопад, так что вскоре он прекратил тщетные попытки.
А я припоминала все, что узнала за время вчерашних медитаций. Установить контакт с силой амулета оказалось гораздо проще, чем я думала. Возможно из-за того, что во мне уже есть частичка магии огненного бога. Чужеродная сила с готовностью отвечала на мои призывы, она будто только и ждала, когда я позволю ей действовать, направлю в заклинание. Даже теоретически мощь атаки, усиленной этим артефактом, будет колоссальной. На практике же, когда рядом будет сам бог огня, даже представить страшно, к каким последствиям приведет мой эксперимент. Но я просто обязана попытаться. Теперь на кону не только моя жизнь, но и возможность вернуть доброе имя моих родителей.
