Юрий Иванович - Невменяемый скиталец
Бернадетта подошла ближе к сослуживицам и осмотрела их одеяния более тщательно:
– Да… а лучше ничего не нашлось?
– Мы и за это вам очень благодарны. Ведь пираты выловили нас в море в одних исподних, а перед продажей только и дали, что несколько тряпок да накидок.
– Нет, это – не дело! – решительно заявила женщина. – Вечером вас герцогиня намерена выслушать, не появляться же вам перед ней в таком виде! Я поищу что-нибудь поприличнее и передам сюда. Постарайтесь только не вывалять в пыли раньше времени.
– Как можно! – теперь Уракбай точно смотрел на Бернадетту, словно на родную мать. Похоже, это ее тронуло, в голосе почувствовалось соболезнование:
– Как же вас угораздило к пиратам попасть?
– До того мы сели пассажирами на корабль контрабандистов, совершенно этого не подозревая. Ну а те нас заподозрили в шпионаже. В результате, мы на середине пути между Эканом и Эмраном оказались в воде. Как до утра продержались – до сих пор поверить не могу. А потом и попали прямо на курс пиратскому баркасу. В беспамятном состоянии перегрузили на большой корабль и прямо сюда, в Менсалонию.
Рассказчик боялся ошибиться, но ему показалось что и воин и экономка смотрят на него с искренней жалостью. Поэтому добавил со вздохом:
– А ведь мы из армии комиссованные по причине ранений.
– Так вы и в самом деле видели гибель Детищ? – строго сузила глаза женщина.
– Собственными глазами! И так же отчетливо как вот вас сейчас! – торжественно выдал Уракбай.
– Хорошо, вот герцогине все и расскажете. Ну, а если соврать решили да к чужой славе примазаться, то сразу предупреждаю: Вилейма вас наизнанку вывернет. Ей колдовской силы для этого занимать не придется.
Прожженный оратор и трибун, уже не раз встречавшийся на своем пути к морю с подобным недоверием, и на этот раз ответил довольно удачными, приличествующими случаю пафосными словами:
– О таких переломных моментах истории врать нельзя. Ложь сразу почувствует любое разумное создание. И наши тяжелые раны – лучше всех иных свидетельств подтвердят мои слова.
– Ладно, ладно, – отчего-то смутилась экономка. – Обедайте и отдыхайте. Одежду вам принесут.
Когда пара вышла, Дельфин одним прыжком оказался возле корзины и, выкладывая продукты на стол, принялся непроизвольно восклицать:
– Зар, дружище! Да ты посмотри, как нас кормят! Или сюда, дорогой, вот, садись здесь, Отлично! А теперь – наворачивай. Здесь не иначе как ошиблись и дали порцию на четверых… Или на шестерых?
Он и сам уже откусывал мягкие плоды овощей, тогда как другая рука подносила ко рту жареную баранью ногу. Не отставал от него и сослуживец, который, несмотря на бессмысленный взгляд, успевал съедать даже вдвое больше за тот же период времени. Две четверти часа дружный хруст обгрызаемых костей стоял такой, что наверняка доносился до графского замка. Но все-таки время от времени Уракбай продолжал, то восклицать, то приговаривать, то рассуждать вслух:
– Если тут так кормят рабов, то значит, нам уже повезло. Ты посмотри сколько всего! Ох! А это вообще, наверное, с господского стола к нам попало по ошибке. Да и вообще, эта Бернадетта действительно мне родную мать напоминает. Такая же добрая и щедрая. Смотри, кормят нас как на убой… Хм! А причем здесь убой? Неужели подкармливают перед сражением с диким скиром? Однако! Но мы ведь тогда станем совсем неповоротливыми, а? Да нет, Зар, это я не о тебе. Ты все равно останешься сильным. Да, да, самым сильным. А мне что делать… Неужели и в самом деле готовят на убой? А! Ладно! Чего горевать раньше времени. Да и не гуси мы с тобой, чтобы нас просто так на сало перетопить. Работая, мы можем гораздо больше пользы принести. Что? Конечно! Ведь это мы, здесь поработали и все так красиво убрали. А как же! Сильный Зар, очень сильный!
После непосильного перенасыщения оба сослуживца без всякого раздумья улеглись спать на самых пригодных для этого местах: той самой куче тряпок из старой одежды, которую они более менее разровняли на уложенных заново досках. Проваливаясь в сон, Дельфин заставлял себя сконцентрироваться и подумать о возможностях побега, но полный желудок задавил своими аргументами: «Радуйся, пока мне хорошо! А там дальше видно будет». Разве что напоследок мелькнула одна умная мысль:
«Для побега надо будет хоть кусок мяса припрятать. Ведь не сразу на корабль попасть удастся…»
Разбудил их, ворвавшийся с шумом в сарай парень лет восемнадцати. Внушительный на вид, с перекачанными и увитыми мышцами руками и в отличных одеждах графского слуги, он наверняка занимал место в местной иерархии слуг не ниже экономки. Потому что сразу с порога стал повелительно выкрикивать:
– Ай да мужики! Ай да лежебоки! Даже его светлость после обеда так долго почивать не изволит. И еще потом кто-то жалуется, что рабам плохо живется! – он заглянул в пустую корзину и присвистнул: – Ого! Да вы никак все слопали? Тут ведь на два дня было. Или к побегу готовитесь и половину припрятали?
– Да как можно! – в искреннем ужасе опроверг Уракбай, не забыв при этом поклониться, и думая, что от его гордости при этом не убудет. – Просто нас пираты четыре дня только бранными словами да сухарями кормили. Так что мы не сдержались, когда корзину увидели.
Он уже не стал говорить, что три четвертых всего обеда схарчил его безумный сослуживец. За тем подобная прожорливость замечалась всегда, но в данном месте об этом хвастать не стоило, могли ведь прямо сегодня на арену к диким зверям вытолкать. Но парень видно и сам любил и умел много съесть, потому, как неожиданно поддакнул:
– Оно конечно, четыре дня без еды – сам себя переваришь. – Затем бухнул на стол связанный тюк одежды и скомандовал: – Одевайтесь! Если что не подойдет, сразу пойду, поменяю.
– Ой, спасибо! Ой, какие симпатичные! – словно женщина на базаре запричитал Дельфин, живо распаковывая тюк и раскладывая обновки по столу. Конечно, вещи были не новые, так сказать с барского плеча, но и с непростых слуг или воинов. Что показалось немного странным. Но ведь дареному коню в зубы не смотрят, и бывший аферист не преминул вовремя польстить: – Как тебе повезло! Такой молодой, и уже на такой почетной службе.
Хотя он ни сном, ни духом не догадывался, какие конкретные обязанности выполняет парень. Но тот и сам решил похвастаться:
– А то! Постельничим к графу кого попало не возьмут.
– Не может быть?! – Уракбай изобразил у себя на лице такое выражение, словно он увидел как минимум позолоченного сентега. – Я и говорю – повезло. Ну и конечно с твоей мощной фигурой, ты любого вора или грабителя одной рукой скрутишь. Небось, с самого детства мускулатуру и боевые умения тренировал?
Слуга постарался незаметно втянуть ну совсем не спортивный животик, прибавил голосу солидности и подтвердил:
– Да, нелегко заслужить почетное место при свите графа. Тут действительно с самого детства жилы рвать приходится. Ну а ты чем в молодости занимался и чего дома не сиделось?
– Так ведь я как раз школу общую закончил и в большую науку податься собрался, как самозванец войну всему миру объявил. Вот и пришлось мне пройти все прелести воинской муштры, а потом еще и ранения тяжелые под Бурагосом получить при гибели Титана.
Глаза у парня разгорелись, хоть он мельком и покосился на запертую дверь:
– Да, я слышал, как герцогиня рассылала приглашения нескольким друзьям. Она собирается этим рассказом похвастаться. Я тоже постараюсь послушать из коридора. Так что ты уж не подведи.
– Ха! За себя могу ручаться! – ордынец не без самодовольства вспомнил свои ораторские успехи по пути к морю. – Если уж не лучшие очевидцы, потому как большинство их них померло, то уж лучший рассказчик из выживших – это я.
Разговор не прекращался ни на мгновение, но и дело делалось. Первым делом Дельфин тщательно и скрупулезно одевал бывшего десятника. Во время разговора, приказывая Заринату то поднять руки, то присесть, то повернуться. А сам старался вытянуть из польщенного слуги как можно больше информации:
– А вообще ваши порядки мне тут нравятся. Сразу поняли, что мы люди честные и о побеге ни одной мыслью не задумываемся. Вон, даже дверь не закрывают…
– Ха-ха! – не сдержался от самодовольного смеха слуга. – Попробовали бы только приказ о невыходе нарушить, вам бы сразу молнией по башке шандарахнуло.
– Ой! – натурально посерел лицом ордынец. – И насмерть?
– Да нет, конечно, но пару часиков недвижимыми тушками повалялись бы. А ты что, и в самом деле выходить собрался?
– Да ты что! – Уракбай придумывал оправдания прямо на ходу. – Я ведь не за себя волнуюсь. Ведь Заринат мозгами то того, повредился малость. Так-то он меня слушается с полуслова, потому как мы с ним словно одно целое, а вот пока я спал, мало ли как бы он поступил. Мог ведь проснуться, да и пойти гулять. Ему-то уже ничего не страшно, а вот меня бы тот ваш главный воин, из свиты герцогини, вдвойне бы наказал.
