Роберт Джордан - Башни полуночи
- Проклятые глупцы. Красить своих вождей в красное? Да на поле боя это превратит их в мишень для каждого солдата!
- В этом-то и смысл, - ответил Том. - Это было вызовом. Как ещё враги клана смогут отыскать вождя и испытать свои умения в бою с ним?
Мэт фыркнул.
- Чтобы отвлечь от себя внимание, я бы разукрасил парочку своих солдат, а затем, пока все пытаются их поймать, считая, что они возглавляют мою армию, приказал бы своим лучникам утыкать их вождя стрелами.
- В действительности, - сказал Том, глотнув эля, - именно так и поступил Вильям Кровавое Письмо во время своей первой и последней битвы с ними. Об этом повествует «Песня ста дней». Блестящий ход. Я удивлён, что ты слышал об этой песне, она почти позабыта, а битва случилась так давно, что во многих исторических книгах о ней даже не упоминается.
По какой-то причине, после этого высказывания от Мэта запахло беспокойством.
- Ты говоришь, что мы превращаем себя в мишень, - сказал Перрин.
- Я говорю, - ответил Том, - что вам, парни, становится всё сложнее и сложнее спрятаться. Куда бы вы ни пошли, о вашем прибытии возвещают знамёна. Люди говорят о вас. Я почти уверен, что вы так долго оставались в живых только потому, что Отрёкшиеся не знали, где вас найти.
Перрин кивнул, вспоминая о ловушке, в которую чуть не угодила его армия. Убийцы приходят ночью.
- Так что же я должен делать?
- Мэт каждую ночь спит в разных палатках, - ответил Том, - а иногда в городе. Тебе нужно попробовать что-нибудь подобное. Грейди может делать Переходные Врата, ведь так? Почему бы ему не делать их каждую ночь посреди твоей палатки? Незаметно ускользни и поспи где-нибудь в другом месте, а утром Переместись обратно. Все будут думать, что ты в своей палатке. Если убийцы решат нанести удар, тебя в палатке не будет.
Перрин задумчиво кивнул.
- Или даже лучше, я могу оставить в палатке пять или шесть айильцев наготове.
- Перрин, - произнёс Мэт, - это очень коварно с твоей стороны. - Он улыбнулся. - Ты меняешься к лучшему, друг мой.
- От тебя я попытаюсь принять это в качестве комплимента, - ответил Перрин. Он сделал паузу и добавил. - Это будет трудно.
Том усмехнулся.
- Он прав. Ты изменился. Что стало с тем тихим, неуверенным пареньком, которому я помог сбежать из Двуречья?
- Он прошёл сквозь горнило, - тихо сказал Перрин. Том кивнул и, кажется, понял, что имел в виду Перрин.
- А ты, Мэт? - спросил Перрин. - Могу я тебе чем-нибудь помочь? Может быть, с Перемещением между палатками?
- Нет. Со мной всё будет в порядке.
- Как же ты будешь защищаться?
- C помощью своей головы.
- Собираешься взяться за ум? - спросил Перрин. - Вовремя.
Мэт фыркнул.
- Что это последнее время всех занимает моя голова? Со мной всё будет в порядке, поверь мне. Напомни, чтобы я рассказал тебе о той ночи, когда понял, что могу выиграть любую игру в кости, если захочу. Это хорошая история. С падениями с мостов. По крайней мере, с одного моста.
- Ну… можешь рассказать нам её прямо сейчас, - сказал Перрин.
- Сейчас неподходящее время. В любом случае, это не важно. Видишь ли, скоро я ухожу.
От Тома запахло волнением.
- Перрин, ты ведь одолжишь нам Переходные Врата? - спросил Мэт. - Ненавижу оставлять Отряд. Без меня они будут безутешны. По крайней мере, у них есть драконы, чтобы хорошенько повзрывать.
- Но куда ты собираешься уйти? - спросил Перрин.
- Думаю, нужно объяснить, - согласился Мэт. - Это было одной из причин, почему мы встретились, помимо дружеской беседы и прочего. - Он наклонился поближе. - Перрин, Морейн жива.
- Что?
- Это правда, - сказал Мэт. - Или мы думаем, что правда. Морейн оставила Тому письмо, в котором утверждается, что она предвидела схватку с Ланфир и знала, что она… Ну, не важно, эта башня находится к западу отсюда, на реке Аринелле. Она полностью сделана из металла. Это…
- Башня Генджей, - тихо сказал Перрин. - Да, я знаю о ней.
Мэт моргнул.
- Знаешь? Сожги меня Свет. Когда ты стал учёным?
- Я просто слышал кое-что. Мэт, это место - зло.
- Морейн внутри, - ответил Мэт. - В плену. Я намереваюсь вернуть её. Я должен победить змей и лисиц. Проклятые обманщики.
- Змеи и лисицы? - удивился Перрин.
Том кивнул.
- Детская игра названа в честь существ, что живут в башне. Так мы думаем.
- Я их видел, - сказал Мэт, - и… на самом деле, сейчас на объяснения нет времени.
- Если вы собираетесь спасать её, - сказал Перрин, - возможно, я смогу пойти с вами. Или, по крайней мере, послать одного Аша’мана.
- Я с удовольствием воспользуюсь Переходными Вратами, - сказал Мэт. - Но ты не можешь пойти, Перрин. Морейн всё объяснила в своём письме. Только трое могут пойти, и я уже знаю, кто это будет. - Он помедлил. - Знаешь, Олвер убьет меня за то, что я его не беру.
- Мэт, - сказал Перрин, качая головой. - Ты городишь какую-то несусветицу.
Мэт вздохнул.
- Позволь мне тогда рассказать всю историю целиком. - Он посмотрел на кувшин с элем. - Нам понадобится больше эля, и тебе лучше предупредить Грейди, что ты ещё некоторое время пробудешь здесь…
Глава 48. Подле Авендесоры
Авиенда сделала последний шаг и вышла из леса стеклянных колонн. Она глубоко вздохнула и оглянулась на пройденный путь.
Вид центральной площади Руидина внушал трепет. Всю площадь, за исключением самого её центра, покрывали гладкие белые каменные плиты. В центре же стояло величественное дерево, широко раскинувшее ветви, словно желая обнять руками солнце. Это огромное дерево было настолько совершенно, что этого нельзя было описать. Оно обладало некоей естественной симметрией - ни одной недостающей веточки, ни пропусков - каждый листочек в кроне был на своём месте. Теперь это особенно впечатляло, ведь когда она видела его в последний раз, оно было почерневшим и обугленным.
В то время, как другие растения гибли по непонятным причинам, это дерево сверхъестественно быстро исцелилось и пышно расцвело. Его листья успокаивающе шелестели на ветру, а корни выпирали из земли, словно скрюченные пальцы мудрого старца. Хотелось сесть под это дерево и какое-то время просто наслаждаться покоем.
Казалось, что это дерево было идеалом, образцом, по образу которого созданы все остальные деревья на земле. В легендах оно называлось Авендесора. Древо жизни.
В стороне возвышались стеклянные колонны. Их были десятки, а возможно и сотни, они образовывали концентрические круги. Длинные и тонкие, они вздымались высоко в небо. Эти колонны казались столь же искусственными, сколь естественной - даже чрезмерно - была Авендесора. Они были такими тонкими и высокими, что, по логике, должны были упасть при первом же порыве ветра. Они были не то чтобы неправильными, просто искусственными.
