Бьёрн Магнуссон (СИ) - "Добрый Волдеморт"

Дом содрогнулся, Вальбурга заорала от боли и мгновенно свалилась на пол, потеряв сознание. В кабинете с хлопко́м появился взволнованный Кричер, увидел труп лорда и завыл от ужаса. Почувствовав, что хозяйка жива, хоть и без сознания, он перенёс её магией на диван и, стиснув уши в лапках, стал биться головой об пол.

Кричер видел, как страшное проклятье расползается по ауре женщины подобно плесени по протухшему сыру. «Хозяюшка Вальбурга теперь предательница крови!» — Из глаз домовика хлынули слёзы, и он заскулил, ещё сильнее ударяясь головой об пол. Затем Кричер трансгрессировал на кухню и в истерике стал прижигать уши печной дверцей. Боль и запах палёной шкуры немного отвлекли его от ужаса, который когтистой лапой стискивал маленькое сердце домовика. Он чувствовал, как в этот самый момент поместья рода Блэк впадают в спячку, развоплощаются остальные домовики, а родовой алтарь на «Гриммо, 12» почти перестаёт излучать магию. От гибели род Блэков отделял один маленький шаг. Только то, что Сириус был выжжен с гобелена, но остался привязан к источнику, помогло Блэкам избежать печальной участи забытых родов.

В современной Англии хватало волшебников, у которых давно не было алтарей. В какой-то момент основная ветвь семьи погибала, а бастарды с разбавленной кровью не могли восстановить алтари и разбудить мэноры. У них не хватало ни сил, ни знаний. Такие рода жили как простые магглы, только с палочками, называясь древними и благородными лишь на бумаге. Ни о каком могуществе в этих семьях речи уже не шло. Блэкам оставался один маленький шаг, чтобы сила их древнейшего и благороднейшего рода исчезла навсегда.

***

Сова Люциуса Малфоя нашла Бьёрна на берегу. Вега три дня назад защитила мастерство по своему направлению, и они праздновали в Ницце её новое звание. Чтобы познакомиться поближе с маггловской культурой, Вега затащила Бьёрна в городской оперный театр, благо тот находился чуть ли не на берегу моря. Правда, Бьёрну там не понравилось. Он даже сказал, что не удивится, если когда-нибудь эта опера сгорит вместе со всеми своими визгливыми певцами.

Почтовая сова тяжело приземлилась на песок и, смешно ковыляя, направилась к шезлонгу Бьёрна. На бунгало были наложены «антимаггловские чары», поэтому рядом на пляже не было никого, кто мог бы удивиться необычному поведению дикой птицы.

Магнуссон через открытое окно притянул телекинезом тарелку с мясной нарезкой со стола на кухне и поставил её на песок перед совой. Пока птица ела, угрожающе растопырив крылья, Бьёрн прочитал сообщение от Люциуса. Тот срочно просил о встрече. Вздохнув, Магнуссон поднялся с лежака и пошёл в дом. Ему не хотелось никуда уезжать, поэтому он решил пригласить Малфоев в бунгало. Оставалось только предупредить невесту о гостях.

Вега, благодаря созданному Бьёрном многоразовому порталу, каждый день моталась из Парижа в Ниццу. Она совмещала помощь Араминте с рестораном и общение с женихом. Он же продолжал экспериментировать с рунами и тренироваться в магии.

Отправив Веге «Патронуса», Бьёрн разбежался по песку, прыгнул и, пролетев над водой около двадцати метров, нырнул в море. Он невербально наложил на себя «Головной Пузырь» и трансфигурировал ноги в ласты. Прохладная вода ласково охлаждала разгорячённую кожу, Бьёрн продвигался всё дальше, наблюдая, как маленькие разноцветные рыбки курсируют над песчаным дном.

Чем глубже он погружался в тонкости магии, тем больше возможностей открывалось перед ним. Например, та же трансфигурация позволяла ему менять тело лучше, чем природному метаморфу.

К сожалению, Бьёрн пока не нашёл способ сохранить устойчивую длину теломер с помощью магии. Если когда-нибудь это получится осуществить, то проблема телесного бессмертия решится сама собой. Сейчас во время трансфигурации такая тонкая детализация преобразований была ему недоступна, но Бьёрн продолжал изучать возможности магии в этом направления. Если обычный волшебник мысленно представлял, в какой предмет нужно превратить тот или иной объект, то Бьёрн научился оперировать трансфигурацией на молекулярном уровне. Или же на уровне клеток, если процесс преобразования запускался в живом организме. Это открывало просто невероятные перспективы, но исследованиям не было конца и края.

Наевшаяся сова почесала клювом своё раздувшееся брюшко, с трудом взлетела и понесла Люциусу визитную карточку Магнуссона с вложенным в неё заклинанием персонального портала.

Малфои прибыли к бунгало ровно в семь вечера, когда жара сменилась прохладой. Бьёрн с Вегой уже накрыли стол к их приходу, а сейчас сидели в плетёных креслах с бокалами Châteauneuf-du-Pape и любовались солнцем, которое постепенно погружалось в море. Запах водорослей, шум волн и вкус вина́ с провокационной историей его создания добавляли приятные нотки к умиротворяющей обстановке вокруг.

Гости прошли по деревянным дорожкам, следуя за важным домовиком, и наконец добрались до места. Приветствия, объятия кузин, рассаживание за столом. Через полчаса, когда вино было выпито, а лёгкий ужин из морепродуктов подошёл к концу, Вега уговорила Нарциссу поплавать в море, а Бьёрн и Люциус расположились в шезлонгах у самой воды. Не отвлекаясь на весёлые крики довольных кузин, которые скользили на наколдованных досках по волнам, Малфой наконец решился спросить о Нотте.

— Ты же помнишь, что я изучаю самые разные направления волшебства? — Бьёрн смотрел куда-то за горизонт. — Магия может всё, Люциус. Это удивительно. Возможности человека ограничены только его ленью. Наверное, лень — это какой-то природный защитный механизм, который не даёт нам сойти с ума. Кстати, ты знаешь, что у тебя на руке есть рабское клеймо?

Неожиданный вопрос застал Малфоя врасплох, и тот замер в ужасе. Вечер на берегу моря в хорошей компании, с ужином и бутылкой дорогого вина́ настроил Люциуса на мирный лад. А теперь край солнца, тонущего в море, вдруг показался ему остриём зловещей гильотины.

— Из-за метки у всех чистокровных волшебников проблемы с фертильностью, — Магнуссон отхлебнул вина и поставил бокал на столик. — Вы не можете иметь нормальных детей. Если бы не родовые алтари, то у вас даже шансов не было. Вряд ли Волдеморт предполагал такое, когда решил воспользоваться опытом египтян. Хотя, может быть, кто-то посторонний внушил ему эту мысль? Мне казалось, ваш господин, наоборот, хотел, чтобы чистокровные семьи сохраняли исключительное положение в обществе волшебников Англии. Похоже, кто-то последовательно истребляет старые рода.

Бьёрн глотнул вина́, посмотрел на Малфоя и стал рассказывать дальше о «Чёрной метке».

— Рабское клеймо было придумано в Древнем Египте. Конечно, местные колдуны не хотели, чтобы те бесконтрольно размножались. Ведь женщина, ожидающая ребёнка, не будет работать так же хорошо, как раньше, чисто физически не сможет. Ваш лорд, пусть он и Великий Волшебник, довольно ограничен в некоторых направлениях магии. Не прими мои слова за оскорбление. Возможно, ему это просто было неинтересно. Главное, что метка работает, а на каких принципах, он в такие тонкости не углублялся.

— Но ведь у Нарциссы нет метки? — вскинулся Малфой.

— Включи голову, Люциус! Чтобы появились дети, нужно участие обоих партнёров, — Магнуссон весело хмыкнул. — Или ты в своём чистокровном снобизме все эти годы ожидал, что Нарцисса должна сама обо всём позаботиться?

— Да пошёл ты! — Малфой дёрнул ногой навстречу волне, постаравшись, чтобы брызги полетели в Бьёрна. — Шутник, Моргану тебе в постель! Рассказывай давай, как мне теперь снять эту метку?

— А её нельзя снять, — огорошил его Бьёрн. — Египетские колдуны знали своё дело. Правда, они предусмотрели и тот случай, когда от ценного раба нужно получить потомство. В метку можно послать приказ, который на время отключит бесплодие. В течение месяца ты сможешь зачать хоть с десяток маленьких Малфоев, а потом уже ничего не получится. Другой возможности не будет. Единственное, что я могу ещё сделать для тебя, Люц, так это сломать механизм тёмной метки, который обеспечивает подчинение раба господину и даёт возможность свободно рыться в твоей голове. Ведь ты сейчас подумать не можешь о том, чтобы предать Волдеморта, верно? Даже теперь, когда узнал, что безвольный раб?