Елена Кондаурова - Там, за синими морями… (дилогия)
Она вошла в столовую, когда Франя с Самконгом, негромко переговариваясь, медленно потягивали вино.
– Садись, милая! – Улыбнулся Самконг жене. – Слушать Франины новости стоя опасно для жизни!
– Неужели все так серьезно? – Улыбнулась она в ответ, садясь рядом с мужем.
– Суди сама! Твоя подружка теперь принцесса. Она нашла своего папашу – короля, и теперь правит вместе с ним страной под названием Лирия.
– А Таш? – Сразу спросила Пила, не слишком удивленная королевским происхождением Рил – об этом же всем было известно.
– А Таш теперь принц. – Выдавил кривую улыбку Франя. – Правда, этот, как его, консорт.
– О, богиня! – Изумленно воскликнула Пила. – И как он?
– Не жаловался, но, как я понял, привыкать ему было тяжело. – Франя вспомнил деревянное лицо своего старого друга на официальном королевском обеде, который состоялся после представления ко двору Ташева тестя новоиспеченного князя Франборга Угейела. Кстати, упомянутый князь и сам вел себя там не лучшим образом – материл лакеев, расплескивал еду и шептал на ухо гадости Саоре. Но король на его выходки и бровью не повел. Вот что значит воспитание. – Чтобы не сидеть без дела, Таш придумал себе занятие – будет создавать там армию. Для этого ему нужна наша помощь.
– Ну, нужна, значит, окажем! – Серьезно кивнул Самконг. – Может, пригласит погостить, если тут вдруг чего…
– Пригласит, не сомневайся. Ему свои люди нужны. А то там у него одни… подданные.
– А чего же он тогда тебя отпустил, если нужны? – Удивилась Пила. – Только не говори мне, что он постыдился перед подданными друга-изгоя!
– Там вообще изгоев нет, чего ему стыдиться? А отпустил потому, что здесь я ему нужнее, чем там.
– Слушай, а что, своей армии в этой, как ее, в Лирии, совсем нет, что ли? Чего ради он бросился ее создавать? Или там не все гладко, и он чует, что может запахнуть жареным?
Франя нервно запустил пальцы в спутанные с дороги кудряшки. На эту тему он и сам размышлял почти всю дорогу. Таш вроде бы все объяснил, но Франино чутье все равно настойчиво нашептывало, что старый друг чего-то не договаривает.
– Ты знаешь, я сам не пойму! У них в Лирии жизнь с виду такая, как у богини за пазухой. Тишь, гладь, да божья благодать. Но так же не может быть! Особенно, если сравнить, какая она здесь, у нас, эта жизнь.
– Ладно. – Самконг мягко положил обе ладони на стол. – Как бы там ни было, а Таша мы знаем давно, и знаем, что он так просто ничего не делает. Если ему нужна армия, значит, на то есть причины. А нам это дело тоже, я полагаю, не без выгоды.
Если у нас тут что-нибудь не заладится, то мы всегда сможем спрятаться у него под крылышком. Его красотка вроде никогда жадной не была, уж выделит нам с барского плеча клочок земли где-нибудь неподалеку от столицы!
– Мне – уже. – Франя спрятал взгляд в стакане с вином.
– Что – уже? – Не понял Самконг. – Выделила участок? Хоть в хорошем месте?
– Не знаю. Не видал еще. Говорят, хороший. Княжеское поместье с дворцом, деревнями, фарфоровым заводом, еще какой-то дребеденью. В общем, ты прав, Рил не жадная.
– Постой, постой, я не понял, как можно подарить княжеское поместье тому, у кого нет титула? Ты ничего не путаешь?
– Не путаю. – Буркнул Франя, отворачиваясь. – Есть у меня теперь титул.
– Что?? – Лицо Самконга, округлившееся с годами, вытянулось, став похожим на то, каким было в юности. – Франя, ты что, теперь князь???
– Ну, да, да! – Раздраженно ответил тот. – Князь, мать его!…
– Франя!! – Самконг вскочил, вытащил его из-за стола и сдавил в удушающих объятиях. – Как я рад за тебя!! Поздравляю, друг мой, от души поздравляю!!
– Ты чего?? – Франя так удивился, что даже не стал вырываться. – Ты думаешь, что я всерьез князь?
– А как же еще? – Самконг с гордостью глянул на почти младшего брата и, рассмеявшись, взлохматил кудри у него на голове. – Такими вещами не шутят, ваша светлость!
– Да пошло оно все!! – Злобно ощетинился Франя. Резко вывернулся из лап старого друга и снова уселся за стол, пытаясь пригладить вставшие дыбом волосы.
– Постой, друг мой, ты что, стыдишься этого, что ли?
– Да пошло оно все!!!
Уловив в голосе Франи еле заметную истерическую нотку, Самконг тут же решил сбавить обороты.
– Пила, милая, принеси-ка нам еще вина! И закуски какой-нибудь сообрази поприличнее, все-таки не каждый день друг из-за моря возвращается!
И вина, и приличной закуски на столе было еще, хоть отбавляй, но Пила послушно поднялась и отправилась на кухню, делать вид, что выполняет просьбу мужа. Время от времени она заходила в столовую, меняя одни тарелки на другие и унося пустые кувшины из-под вина, и слышала обрывки разговора, в котором Франя рассказывал Самконгу, как он ненавидит всех не-изгоев, а особенно всяких благородных, –… понимаешь, они же нас всех за людей не считают, они же к нам, как к дерьму собачьему! Да где тебе понять, ты же не с детства… тебя же не пинали, как щенка, все, кому не лень… Вот Таш, он бы понял… а Самконг отвечал ему, что в том ключе, что –… все под богиней ходим, раз такое может быть на свете, чтобы из изгоев – да обратно. Так что цени, что тебе так повезло, и в этой вашей Лирии такие порядки, что изгою можно жить нормально, вон, даже в князья принимают. И правильно Таш делает, что собирает армию, такое сокровище охранять надо. Таш не дурак, он знал, что делал, когда тебе титул давал, потому что за такую страну жизнь положить – честь великая. А ты, как баран, уперся в свою картинку, как будто у тебя ее отбирают. Наоборот, живи и помни, кто ты есть, и откуда вышел, да не возносись, а дело делай…
Все это продолжалось долго. Пила уже устала и хотела спать так, что глаза слипались, но уходить, не узнав, чем закончился разговор, не хотела. Неожиданно прорвавшаяся Франина боль полоснула ей по сердцу, как ножом. Она и не ожидала, что в веселом насмешнике Фране может жить такое, вдруг стало стыдно, что сама до двадцати с лишним лет прожила по другую сторону баррикад, мирно и благополучно, не думая о том, как у нее под носом живут те, кто не нужен никому, даже богам.
Не в силах выносить этот стыд, Пила встала на колени перед маленькой статуэткой богини, которую тайком хранила на кухне, чтобы муж не увидел, и горячо помолилась за Франю. Чтобы он справился со своей болью и не упустил шанс, который подарила ему судьба руками Таша и Рил.
Вскоре в столовой что-то загремело, послышалась брань и звук бьющейся посуды.
Пила метнулась к двери, осторожно приоткрыла и увидела, как ее муж и Франя, оба пьяные в доску, пытаются встать с пола и хохочут, стараясь делать это не слишком громко. Она хотела выйти к ним, но в этот момент Франя повернулся в ее сторону.
