Далия Трускиновская - Шайтан-звезда
Уже пробегая темными коридорами Пестрого замка, Хайсагур вдруг понял, что это, возможно, была прощальная улыбка.
Он запросто мог погибнуть под рушащимися сводами вместе с Сабитом ибн Хатемом.
Но когда, свернув по дороге челюсть какому-то стражнику, Хайсагур вбежал в зал, Сабит ибн Хатем был еще жив, и звездозаконники – с ним вместе.
Хайсагур увидел такую картину.
Аш-Шамарадаль, стоя на возвышении, только что произнес гневную речь, и его перст был устремлен на звездозаконников, которые почему-то уже стояли отдельно от всех прочих мудрецов, как бы брошенные и покинутые ими. Рядом с ним кивал головой почтенный старец в белых одеяниях, чья серебристая борода лежала на его груди пушистым облаком.
– И ты полностью согласен с этими гнусными измышлениями, о мудрый Бахрам? – громко спросил Сабит ибн Хатем, обращаясь к старцу. – Скажи же нам хоть слово, или ты отдал свой язык этому человеку, который ищет нашей погибели?
– Рано или поздно настает день, когда учитель передает власть любимому из учеников, а это я, и наш наставник дал мне право говорить от своего имени, и не терзайте больше его слуха жалобами! – отвечал аш-Шамардаль. – Пора бы вам принять решение – ведь вот-вот зазвучат часы и мои муриды ворвутся сюда! А лучше бы вам согласиться на отказ от имущества добром в присутствии многих почтенных свидетелей и поклясться в этом именем Аллаха!
– Ко мне, о ибн Хатем! – крикнул Хайсагур. – Ко мне, я выведу тебя отсюда!
– Клянусь Аллахом, это же горный гуль! – воскликнул ибн-ас-Садди.
Воистину, трудно было бы не признать в обнаженном госте, чье тело было покрыто бурой шерстью, а голова увенчана белеющими сквозь волосы наростами, чудовище из рода чудовищ, наводящих страх на все земли правоверных.
– Ко мне, о верные! – закричал аш-Шамардаль, хлопнув в ладони.
– Здесь нет больше твоих верных, их увел тот, кого они называют скрытым имамом! – отвечал Хайсагур. – Когда пришлось выбирать между им и тобой, они выбрали его! И часы твои замолчали навеки!
Сабит ибн Хатем решительно направился к Хайсагуру.
– Забери меня отсюда! – потребовал он. – Возьми меня в нашу башню, я не могу больше оставаться здесь. Я проиграл этот спор и я лишился всего своего имущества, но я начну сначала… я буду наблюдать звезды, и пройду тем путем, каким прошли предки, и я восстановлю знания, и я сделаю это честно… уведи меня отсюда, уведи, о Хайсагур…
Колени старого звездозаконника подогнулись и он, не дойдя двух шагов до своего друга, стал клониться вперед, норовя упасть.
Гуль подхватил его.
– Именем нашего наставника Бахрама я приказываю тебе остаться здесь! – крикнул аш-Шамардаль. – О звездозаконники, спор проигран! Аллах покарал Сабита ибн Хатема и явил свою волю! Подтверди это, о Бахрам!
Старец кивнул – и вдруг, запрокинув голову, закричал тонко-тонко.
– А-а-а! – раздалось под сводами зала. – О дитя мое, ко мне, о дитя, на помощь! Шайтан разрывает меня когтями!
Старец рухнул и забил ногами, разрывая на себе одеяния.
Аш-Шамардаль отскочил от него.
Белизна этих одеяний вдруг омрачилась, борода вспыхнула голубоватым светом и исчезла.
– Проклятие мне, проклятие! – выкрикнул старец. – Ради Аллаха, спасите меня! Помоги мне, о аш-Шамардаль, сними с меня это!..
Голос был слишком тонкий даже для далеко зашедшего в годах.
Лицо старца исказилось – и это уже не было лицом мужчины, как и темные одеяния не были прежним нарядом наставника мудрецов. Перед онемевшими от ужаса людьми корчилась на полу женщина, обильная плотью, немолодая, но все еще красивая, и она пыталась сорвать со своей шеи черное ожерелье.
– Помоги, о аш-Шамардаль! – хрипела женщина. – Я все отдала тебе… Спаси меня, ради Аллаха!
Но тот не двигался с места.
Хайсагур шагнул к нему, не выпуская из объятий Сабита ибн Хатема.
– Если она отравлена – то кровь ее на тебе, о составитель ядов! – крикнул он. – О люди, в башне, где обитает Сабит ибн Хатем, хранится целая куча пузырьков, которые я нашел в тайной комнате, где жил этот проклятый! Еще удивительно, что он от зависти не отравил всех вас!
– Она не отравлена… – пробормотал аш-Шамардаль. – Горе мне, все рухнуло…
И Хайсагур понял, что в этом общем бедствии он оплакивает лишь себя.
Тут и воистину все рухнуло – стена содрогнулась от удара, пошла трещинами, а второй удар снаружи пробил ее и в проломе возникла яростная рожа Грохочущего Грома.
– Разрушение и гибель! – воскликнул он, появляясь в зале, и тут же следом за ним влетел Маймун ибн Дамдам с Гурабом Ятрибским на плече.
– Ко мне, ко мне! – закричал джинн. – Сюда, к пролому! Я вынесу вас!
Грохочущий Гром, хохоча от восторга, бил кулаками в стены.
Рушились колонны, вывалился кусок свода.
Маймун ибн Дамдам расшатал часть стены, где уже был пролом, выпихнул ее и указал звездозаконникам, стоящим ближе всего, на прореху. Они дружно устремились туда – и так же дружно отхлынули.
С высоты плеча Маймуна ибн Дамдама Гураб Ятрибский поглядел – и увидел, что отверстие ведет прямо в пропасть.
– О неразумный джинн! – напустился он на Маймуна ибн Дамдама. – Ты бесноватый, или твой разум поражен? Ты хочешь погубить этих людей?
Видя, что от джинна пока толку мало, Хайсагур решил положиться на свои силы и, подхватив старого звездозаконника поудобнее, выбежал из зала, надеясь достичь подъемного моста раньше, чем замок обратится в груду развалин.
– О Грохочущий Гром! – закричал Гураб Ятрибский. – Этот зал ты оставь на закуску! Немедленно сокруши угловые башни, кроме одной! Они сложены из тяжелых глыб, с которыми будет больше хлопот, чем с этими колоннами!
– На голове и на глазах! – отвечал яростный ифрит. – Которую из башен пощадить?
– Которую из башен пощадить, о несчастный? – обратился старый фалясиф к аш-Шамардалю, но гнусный завистник сел на пол и уткнулся лицом в колени. – О благородный ифрит, пощади южную башню!
Пробивая лбом и кулаками стены перед собой, Грохочущий Гром вылетел из зала.
– Сюда, о звездозаконники! – позвал Гураб Ятрибский. – О Маймун ибн Дамдам, можешь ли ты перекинуть через эту пропасть мост?
– На голове и на глазах! – отвечал джинн и, выставив в пролом руки, поколдовал немного.
– За нами, скорее, пока замок не рухнул вам на головы! – закричал старый фалясиф, дернул джинна за край тюрбана, как дернул бы за повод коня, и вылетел на его плече подобно полководцу, ведущему войско на приступ.
Мудрецы, врачи, маги, факихи, толкаясь и крича, устремились следом и опомнились лишь тогда, когда мост кончился и они оказались в каменистой местности, приблизительно там, откуда Джейран следила за побегом ребенка.
