Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
— «Когти»? — спросил сапер.
Она кивнула.
Скрипач полез в мешок.
— Похоже, нам кое-кого придется угостить по дороге.
— Может, обойдемся без угощений?
Скрипач вытащил пару «гарпунчиков».
— Обойдемся, если сами не попросят.
— И куда теперь? — шепотом спросил у него Крокус.
«Эх, парень, если б я сам знал!»
— Попробуем навестить «Улыбку». Эту таверну мы с Каламом хорошо знаем.
Они вышли из ворот.
Путь им преградило нечто большое и бесформенное. Апсалара едва успела удержать Скрипача, приготовившегося метнуть «гарпунчик».
— Погоди!
Демон повернул к ним голову, сверкая серебристым глазом. На плече у него сидел мальчишка с лицом, покрытым запекшейся кровью. Лицо мальчишки лишь отдаленно можно было назвать человеческим.
— Здравствуй, апторианский демон, — узнала чудовище Апсалара.
— Вы ищете Калама Мехара? — спросил мальчишка, обнажая зубастую пасть.
— Да, — ответила за всех Апсалара.
— Он сейчас держит путь к крепости на скале.
— К Ложному замку? — удивился Скрипач. — Что он там забыл?
— Разве он не собирался встретиться с императрицей? — вопросом ответил странный мальчишка.
Сапер повернулся туда, где на скале темнели очертания крепости, над которой развевался такой же темный флаг.
— Клобук меня накрой! Значит, Ласэну на старые места потянуло?
Ребенок одарил его своей жутковатой улыбкой.
— Мы вас проводим. Пройдем через Тень — никакие «когти» не достанут.
— Ну тогда веди нас, — улыбнулась ему в ответ Апсалара.
Бешеная скачка продолжалась до самой каменной лестницы, что вела на вершину скалы.
— Не гони его так, — сказал Калам, схватив Миналу за руку.
— Лучше держись крепче, — бросила она. — Подъем не слишком крутой.
«Фенир тебя забодай, женщина! Ты хоть раз взбиралась по этой лестнице?»
Калам почувствовал, как у коня напряглись все жилы. Послушный всаднице, жеребец собрался помчаться наверх, но едва его копыта коснулись каменных ступеней — окружающий мир резко изменился. Конь заржал и встал на дыбы, только было поздно. Его и обоих всадников поглотил магический Путь.
Калама сбросило с коня. Он задел стену, добавив к своим ранам еще одну царапину. Затем последовал удар о блестящий пол. На мгновение Калам утратил способность дышать. Арбалет выпал у него из рук. Хватая ртом воздух, ассасин встал.
Они находились в коридоре, где пахло плесенью. Жеребец всем своим видом показывал, что мечтает поскорее отсюда выбраться. Над головой тянулся высокий сводчатый потолок. Ми-нала сумела удержаться в седле и теперь успокаивала коня. Подавшись вперед, она гладила его по морде. Вскоре жеребец перестал фыркать.
Калам потирал ушибленное плечо.
— Где это мы? — шепотом спросила Минала, оглядывая длинный пустой коридор.
— Думаю, что уже внутри Ложного замка, — ответил ассасин, нагибаясь за арбалетом. — Императрица знает о нашем появлении. Похоже, ей не терпится меня увидеть.
— Тогда, Калам, плохи наши дела.
Он молча согласился.
Коридор упирался в двери.
— По-моему, мы попали в Старую башню, — сказал Калам.
— А пахнет, как в конюшне, — поморщилась Минала.
— Ничего удивительного. Половину замка превратили в конюшню. Правда, Главный зал уцелел.
Он кивнул в направлении дверей.
— Нам туда.
— Других проходов нет? — спросила Минала.
Калам покачал головой.
— Не осталось. А если и есть, нас может занести еще в какой-нибудь магический Путь.
Минала спешилась.
— Думаешь, она следит за нашим приближением?
— Если и следит, то лишь магическим зрением. Тебя, наверное, интересует, знает ли Ласэна про тебя?
Он помолчал, отдавая Минале арбалет.
— Будем надеяться, что не знает. Держись сзади. В случае чего прикроешь.
Она кивнула, взведя пружину арбалета.
— А как вообще ты попала в Малаз? — спросил Калам и удивился, почему задает этот вопрос только сейчас.
— На другой день после отплытия «Затычки» из Арена уходил большой корабль. Вез чистопородных лошадей Пормкваля. Твой жеребец ни у кого не вызвал подозрений. Мы тоже попали в жуткую бурю. Но самое жуткое случилось, когда мы входили в гавань Малаза и мне пришлось верхом прыгать за борт и плыть к берегу. Вторично я ни за что не согласилась бы на такое!
Ассасин непонимающе глядел на нее.
— Но зачем… скажи, зачем тебя понесло в Малаз?
— Неужели ты настолько туп, Калам? Или я зря оказалась в том переулке?
В душе Калама существовали уголки, защищенные, как ему думалось, непреодолимыми стенами. И сейчас эти стены вдруг обрушились. Быстрота, с какой они превратились в груду обломков, ошеломила его.
— Ладно. Только знай: я не настолько проницателен, как тебе могло показаться. И не настолько обходителен.
— Дурачь кого-нибудь другого, — усмехнулась она.
Калам оценил свои возможности. Из оружия у него остался один кинжал. К тому же он потерял много крови.
«И ты еще собрался убивать императрицу? Но это придется сделать. Второй такой возможности у тебя не будет».
Не сказав Минале ни слова, Калам пошел к дверям, ведя за собой коня. Цокот копыт эхом отдавался от стен коридора. Приблизившись, ассасин дотронулся рукой до облупившегося дерева дверей. Поверхность была влажной, будто двери запотели.
«Магия. И серьезная магия. А ты думал, Ласэна встретит тебя безоружной?»
Калам обернулся. Встретившись глазами с Миналой, он медленно покачал головой. Она подняла арбалет. Калам взялся за ручку. Та повернулась без единого скрипа. Он толкнул дверь и вошел.
Его встретила темнота. Было отчаянно холодно.
— Смелее, Калам Мехар, — послышался женский голос.
Много раз Калам представлял себе эту сцену. В действительности все оказалось не так, как бы ему хотелось. Взяв под уздцы коня, он пошел на голос.
— Подойди ближе. В отличие от Симпатяги и его «когтей» я всегда тебя ценила, Калам.
Тьма не рассеивалась, а голос, казалось, раздавался отовсюду. Через пару шагов за темной завесой исчезла и слегка приоткрытая дверь.
— «Сжигатель мостов», ты явился убить меня, — ровным, сухим голосом продолжала императрица Ласэна. — Ты проделал долгий и опасный путь. Почему ты хочешь моей гибели?
Вопрос ошеломил его.
— Ты молчишь, Калам? — с насмешливым изумлением продолжала Ласэна. — Не верю, что ты мучительно ищешь ответ.
— Я тебе отвечу, — хмуро произнес ассасин. — Я пришел отомстить за намеренное истребление «сжигателей мостов». За объявление Дуджека Однорукого изменником. За попытки расправиться с Бурдюком, мной и другими воинами Девятого взвода. За уничтожение старой гвардии, не забывшей императора. За возможную причастность к гибели Дассема Ультора. Наконец, за убийство Танцора и Келланведа. За все твое неумелое управление империей, незнание реального положения дел и бесконечное предательство…
