Валерий Капранов - Глупец
О, как…
Конечно, из этого пояснения многое для меня осталось туманным и не понятным. Особенно от мысли о Таинстве Смерти и принесении жертвы. Внизу живота защекотало неприятным холодком.
Это что ещё?…
Ритуальные убийства что ли?…
Нет. На это я пйтить не могу….
Хотя я иронизирую.
Безусловно, здесь скрыт какой-то тайный мистический смысл, ключ к которому мне предстоит найти. Но приятно было осознавать, что Высшие силы напоминают о себе и предлагают свою поддержку и помощь. Вот только как их распознать?
Ах да, конечно…
ЧИТАЙТЕ ЗНАКИ.
Закуривая последнюю на сегодня сигарету, перед тем как ложиться спать, я принял решение. Завтра же поеду в эзотерический магазин и куплю имеющуюся у них литературу по Таро. Возможно, кое в чём и смогу разобраться. А не смогу, буду что-то решать. Выпуская струю дыма в потолок, я обратил внимание на, то, что на улице тьма рассеивается предрассветными лучами солнца. Вот так, и в моём случае — провёл я для себя параллель. А теперь спать. Утро вечера мудренее.
Голод не тётка
Вот уже третий день, как его занесло в этот город. Приходилось спать, где придётся. Последнюю ночь он провёл недалеко от ремонтного депо, в товарном вагоне, пустовавшего в отстойнике расформированного состава. Подработать не получалось. Он пытался предложить свои услуги, как грузчика, на располагающемся неподалёку Канавинском вещевом рынке. Но заправляющие там дяденьки, приехавшие из Знойного Юга, в ответ лишь только посмеялись над его несоответствующей для грузчика внешностью. А один мерзкий и потный усатый толстяк, предложил возможность заработать… От его сальных намёков Илью чуть не стошнило. И он решил, побыстрее уносить от туда ноги, потому что толстяк не на шутку проникся своей навязчивой идеей. Этот педофил пошёл шептаться со своими товарищами, то и дело, кивая в сторону Ильи.
Мальчик быстро растворился в непроходимой толпе зевак и покупателей, и направился в сторону вокзала. По дороге его ноздри улавливали, издевательски сводящие его голодный организм с ума, запахи. Вокруг повсеместно были понатыканы палатки и киоски, где жарили и продавали шаурму, цыплят, пирожки, беляши, хот доги и прочую снедь. Выносить такие муки, было сверх его сил, и он направился к массивному и красивому заведению, внутри и возле которого суетились люди с подносами.
Илья остановился перед входом в ресторан, переполненный в любое время года посетителями, возвышающийся сыто и чопорно в районе Московского вокзала. Этот образец потребительского инфантилизма, сумел прочно обосноваться в привычной жизни приходящих сюда горожан. Пища для желудка быстро и просто. Вокруг посетителей суетились работники в униформе: рубашка и козырёк, создавая деланную деловую атмосферу, и одаривая людей такими же деланными фальшивыми улыбками.
Илья умирал от голода. Это звериное чувство беспредельно охватывало весь его требующий развития мальчишеский организм, отдавая утробным урчанием и беспощадным подсасыванием под ложечкой. Голова кружилась как карусель, наполняя грудь волнами, подступающей тошноты, сопровождая каждое движение всплеском мерцающих звёздочек. Перепачканные в пыли и мазуте руки то и дело судорожно комкали борта грязной джинсовой, видавшей виды куртки, висевшей мешком, на явно не по размеру хрупких мальчишеских плечах.
По началу он просто стоял перед входом, с видом никому не нужной, выброшенной хозяином на улицу, собачонки. Но уже ко всему привыкшие и очерствевшие сердцем посетители, делали вид, что не замечают его, проходя с отрешённым взглядом.
— Вот не будешь маму слушаться — тогда тоже таким станешь.
Услышал Илья и поймал взглядом, «заботливую и правильную» толстую мамашу в панаме, поучающую трёх-четырёх летнего сыночка в пёстром летнем костюмчике. На их столике, под грибком возвышались высокие стаканы с Кока Колой. Словно для игры в шашки, пестрела комбинация из чизбургеров и гамбургеров. Дополняли, сей натюрморт сладкие пирожки и пакетики с жареной картошкой.
Илья не стал заострять своего внимания, на этих ранящих душу словах. Он давно уже привык к тому, что подобного рода люди, были всегда. И никакое общество, не сможет избежать, их присутствия.
Мальчик понял, что нужно действовать. Иначе, ему и здесь ничего не удастся. А тогда не известно, хватит ли ему сил, дотерпеть до следующего раза. Если не упадёт без сознания от палящего солнца и голода. А там и спец. приёмник… А от туда и прямой дорогой назад в богадельню. Если ещё не пришьют чего, и повторно в колонию не отправят. А этого Илья допустить не мог. И он решился…
Уверенной походкой он направился к пожилому мужчине, благовидной внешности, с намерением воззвать к его состраданию. Но тут, дорогу ему загородил менеджер заведения. Слащавая улыбка, предназначенная для посетителей, резко испарилась. Её место заняла, надменная, презрительная гримаса.
— А ну ко, дуй отсюда. Щенок, — выцедил он сквозь зубы. — Не то, тебя отсюда сейчас сами выкинем. А то, взяли моду… клиентуру распугивать. Тут вам не паперть. Убирайся, пока цел. Или охранника позвать?
На глаза Ильи навернулись слёзы.
— Не надо охранника. Дядь, я ведь не так… Я не денег прошу. Мне бы… поесть. Хотите, я вам полы помою.
— Ещё чего. Полы он помоет… А потом обворует, начисто. Знаю я вас… Отребье.
— Давай, давай… проваливай, — попер на него менеджер — Нечего тут… Только заразу разносите. Иди вон лучше ройся в своих помойках. Там тебе и место.
С этими словами, отутюженный, стерильный и презентабельный менеджер, сгрёб мальчика за шиворот и вышвырнул с крыльца. Илья словно безвольная, тряпочная кукла, распластался на тротуаре. Раскаленный асфальт, безжалостно ужалил его саднящую щёку, предупреждая о том, что если мальчик не поторопиться, то через мгновение, он сам превратится в горячий бутерброд.
— Понарожают уродов, а обществу — расплачивайся, — вступился поддержать менеджера, крупногабаритный сочащийся потом гиппопотам, в просторных шортах с пузатой барсеткой, болтающейся на его запястье.
— Житья от них нет… от побирушек этих, — послышались новые реплики из-за столиков.
— А что вы хотите… Они вон по рублику, да копеечке особняки себе выстраивают.
— Это точно. Нищий — это как профессия. У них даже и план свой есть. Попробуй, не выполни… — враз доходное место потеряешь.
— Куда только власти смотрят?
Менеджер с гордо задранным подбородком и чувством исполненного долга, как индюк, раздувался от потока одобрительных возгласов. А Илья униженный и раздавленный тяжестью невыносимого отчаяния, потащился на неустойчивых слабых ногах, в кишащую прохожими бездну. Он не мог разбирать пути, из-за застилающих глаза слёз. Его душила обида. Захотелось завыть от окружающей его безысходности.
