«Если» Журнал - Журнал «Если» 2004, №12
— И это с самого начала было целью нашего путешествия, — утвердительно произнес Кортес.
Он возвышался над хрупкой Ясмин, словно сказочный великан: казалось, стоит ему положить свои огромные руки ей на плечи, и кости принцессы жалобно хрустнут.
— Да, с самого начала. Мой дядя Омар ал-Хазри задумал это еще до своей болезни. Он рассчитывал, что Балам-Акаб двинется следом за нами в Лубаантун.
— Зачем же было делать такой крюк, если скрижали все равно находились у колдуна?
— Ну, этого же никто не знал наверняка… К тому же в Теночтитлане на каждом углу шпионы тлатоани. Нам могли помешать.
Кортес поморщился, словно откусив от червивого яблока.
— К чему Монтекусоме мешать тем, кто собирается избавиться от его злейшего врага?
— Поговори об этом с дядей, — посоветовала Ясмин. — Мне он сказал, что при дворе тлатоани есть люди, которым по душе возвращение Кецалькоатля. Короче говоря, нашей задачей было выманить Балам-Акаба из столицы и посулить ему оставшиеся скрижали в обмен на обещание убить Змея в Драгоценных Перьях.
"Теперь ты, кажется, говоришь правду, принцесса, — подумал Эрнандо. — Не всю и не до конца, но правду".
— А ты действительно собираешься вернуть ему все скрижали после поединка?
Принцесса рассмеялась.
— Ну, нет! Они принадлежат Его Величеству халифу. Если карлик победит, я попрошу тебя забрать у него сокровища.
— Вряд ли он безропотно отдаст их, принцесса, — заметил Кортес.
— Тогда тебе придется убить его.
— А если он проиграет?
— Тогда нам придется объяснить Кецалькоатлю, что изумруды принадлежат нам, а горбун только украл их из этого дома.
— И ты считаешь, что он спокойно отдаст нам такое грозное оружие?
Принцесса запрокинула голову и посмотрела прямо в глаза Кортесу.
— Есть еще одна вещь, которую я должна тебе сказать. Если проклятому горбуну не удастся покончить с Кецалькоатлем, мы должны захватить мятежника в плен.
— В плен? — переспросил Эрнандо вежливо. — В городе сто тысяч человек. Все они поклоняются Кецалькоатлю, многие — фанатично. Да нас на куски разорвут, если только мы до него пальцем дотронемся!
— Мы не должны дотрагиваться до него пальцами, — принцесса оставалась необычайно серьезной. — Мы должны, действуя быстро и четко, захватить его в заложники. Хорошо бы схватить кого-нибудь из его близких или родственников…
Кортес отступил на несколько шагов и окинул принцессу новым, изучающим взглядом.
— Предположим, нам это удалось. Что мы станем делать дальше?
— Прорываться к Теночтитлану, амир. Если мы будем хорошенько его стеречь, нам почти ничто не угрожает. У вас есть карта аль-Ануака?
Эрнандо молча кивнул. Подошел к походному сундучку, раскрыл его и вытащил на свет сложенный вчетверо листок плотной бумаги.
— Вот границы земли тотонаков, — пальчик принцессы быстро скользил по разноцветным контурам карты. — А вот горный город Шикочималько. Он платит дань Тройственному союзу, а во главе его стоит вельможа, лично преданный тлатоани…
Кортес склонился над картой. Откровенно говоря, он хорошо изучил ее еще раньше, просто по выработанной годами привычке. До границы с горными отоми от стен Семпоалы было дня четыре пути.
— Ясмин, вы способны ехать на лошади двое суток подряд, не слезая с седла ни при какой надобности?
— Я на многое способна, — ответила принцесса таким тоном, что Эрнандо счел за лучшее поверить ей. — Не беспокойтесь обо мне. Ваше дело — захватить мятежника и вывезти его из города. Надеюсь, однако, что до этого не дойдет. Балам-Акаб — очень опасный человек.
Усилием воли Кортес стряхнул с себя странное оцепенение, мешавшее ему трезво оценить слова Ясмин.
— Я не могу рисковать вами, принцесса, — произнес он через силу. — Ваш дядя нанял меня не для того, чтобы я подвергал вас опасности.
— Я же объяснила, — в голосе Ясмин явственно звучало нетерпение. — Все происходит в полном соответствии с замыслом моего дяди.
Эрнандо посмотрел на нее тяжелым, почти неприязненным взглядом.
— Вы хотите уверить меня, что ал-Хазри смеет использовать дочь самого халифа, как фигуру на шахматной доске?
Принцесса гордо вздернула носик.
— С согласия моего отца, разумеется. Не говоря уже о том, что меня тоже спросили.
Повисло молчание. Ясмин, легко поднявшись с кресла, подошла к Кортесу и прижалась лицом к его груди.
— Вы же не бросите меня одну, мой рыцарь.
Кортес почувствовал, что ему становится тяжело дышать. Он сомкнул свои ладони на неправдоподобно тонкой талии принцессы, изо всех сил борясь с искушением стиснуть ее, как шею гремучей змеи.
— Я обдумываю другой вариант, — сказал он хрипло. — Увезти вас из Семпоалы силой, пока вы не натворили еще больших глупостей.
Она резко отстранилась. Хорошенькое лицо исказила гримаска презрения.
— Подумать только, бесстрашный Кортес боится! Что ж, кабальеро, если вы так поступите, я всегда буду думать о вас как о трусе и лицемере. Вы, конечно же, станете уверять меня, будто боитесь не за свою жизнь, а за мою. Только не говорите ничего, пока я окончательно не разочаровалась в отважном Кортесе.
— Только одно, принцесса, только одно… Простите, но я не могу доверять вам. Вы уже не раз обманывали меня — отчего же я должен верить в то, что ваш дядя разрешил дочери халифа… — он запнулся, подыскивая слова, — садиться голой задницей на растревоженный муравейник?
Несколько мгновений Ясмин не дыша смотрела на него. Потом в миндалевидных глазах принцессы блеснули озорные огоньки, и она весело расхохоталась.
— Поразительно, амир! Со мной так еще никто не разговаривал! Значит, вы мне не верите?
На этот раз кастилец счел за лучшее промолчать. Принцесса отступила на шаг назад и звонко щелкнула пальцами. В темном проеме двери немедленно возникло широкое круглое лицо Ибрагима.
— Принеси зеленый ларец, — скомандовала Ясмин.
В ларце оказался перевязанный красным шелковым шнурком свиток, скрепленный восковой печатью. Принцесса протянула его Эрнандо, и тот, подцепив ногтем коричневый кругляш, развязал шнурок.
"Капитану христианских наемников, амиру Эрнандо Кортесу, — изящной арабской вязью было выведено на пергаменте. — Приказываю вам исполнять все распоряжения нашей возлюбленной племянницы, благословенной дочери Халифа Кордовского, госпожи Ясмин, пусть даже они покажутся вам опасными и неблагоразумными. В случае невыполнения этих распоряжений контракт с отрядом вольных мечей, подчиняющимся вам, капитан Кортес, немедленно разрывается, а деньги, полученные вами в счет аванса, возвращаются моему казначею ал-Рассабу. Написано и запечатано в мечети аль-Азхар в городе Теночтитлане, 12-го дня месяца джумада-первая, рукою эмира Омара ал-Хазри, дяди и опекуна благословенной дочери халифа".
