Дмитрий Таланов - Арпонис
— Рано повесился, Петров! Я решила дать классу еще одну неделю.
У Сашки упал камень с души. Но ровно до тех пор, пока не осознал, что книжку так или иначе читать придется.
— Всё без толку, — печально вздохнул он, выслушав на перемене нахлобучку от Маши. — Я с математикой еще толком не разобрался, а ты предлагаешь тратить время на толстенную книгу.
— Вот не ожидала услышать от тебя скулеж по пустякам! — возмутилась Маша.
Прошло больше недели. На очередном уроке литературы Сашка с нетерпением ожидал конца дня, поскольку он и еще несколько ребят из других классов собирались завершить наладку небольшого робота под руководством Батона. Татьяна Ивановна объявляла результаты сочинения, но Сашка ее не слушал. Предвкушая увлекательное занятие, он витал в облаках.
— За блестящий анализ внутренних переживаний героев романа Петров получает высший балл, — расслышал Сашка и поднял голову. — Можешь же, когда хочешь! — произнесла Татьяна Ивановна с укоризной.
Сашка удивился: он всего-то внимательно прочитал роман, стараясь вжиться в описанные характеры, зная, что это пригодится при написании сочинения.
— Молоток! — искренне восхитилась на перемене Маша. — Единственный из класса получил высшую оценку. Как тебе это удалось?
— Я влез в их шкуру, — смущенно признался Сашка.
— В чью шкуру? — удивилась Маша. — Это как?
— Героев романа, — пояснил Сашка. — Всё одно потом описывать, кто и почему сделал то-то и то-то, так не проще ли сразу в этом разобраться?
— Да, но влезть в шкуру, как ты выразился, — это не то, что разобраться в поступках.
— А как еще понять, почему они действуют так, а не иначе? — поразился Сашка. — Тут главное сосредоточиться. Сначала хорошо представить, как они двигаются, как произносят те фразы, что дал им автор. Потом выбираешь кого-нибудь, кто тебе ближе, и начинаешь рассматривать происходящее с его точки зрения. Если что не понятно — переключаешься на другого и смотришь его глазами.
— И часто ты так книги читаешь? — спросила после паузы Маша.
— Нет, — ответил ей Сашка. — Вон кому не о чем беспокоиться, — с завистью пробормотал он, кивнув в сторону Андрея. Тот неподалеку обсуждал что-то с десятиклассником Генкой, признанным в школе специалистом по горным лыжам. — Впереди только математика, а он в ней — профессор!
Тут Сашка вспомнил, что из-за Гоголя не успел закончить домашнее задание, и отправился просить у Андрея дать ему тетрадь переписать задачи. Однако, открыв в классе свою, оторопел — кто-то безжалостно вырвал из ее середины пару листов. Рассерженный Сашка оглядел класс, удивляясь, кому это могло понадобиться, но класс был пуст.
Оставалось всего несколько дней до начала каникул, уже в следующую субботу счастливчики отправлялись в поездку. Чтобы попасть в их число, Сашке требовалось успешно решить все задачи контрольной. Однако попавшиеся задачи оказались не такие уж сложные. Ему даже не пригодилось многое из того, чего он реально опасался и что судорожно повторял в коридоре перед началом урока. Так что он сдал работу первым и, покинув класс, уселся на подоконнике в ожидании остальных.
— Ну как? — поинтересовался у него Андрей, вылетевший следом через пять минут. — Всё решил?
— Ага, — расцвел Сашка. — Ничего сложного!
— Молоток, — похвалил Андрей. — Ох, теперь мы покатаемся! Я такой финт недавно узнал! — Андрей пустился в объяснения способа торможения, которым поделился с ним Генка.
На следующий день Сашку ожидали неприятности. Когда они с Андреем перед началом уроков обсуждали в коридоре различия в технике катания на сноуборде и лыжах, перед ними выросла Маша.
— Сашка, тебя вызывают к завучу! — сообщила она с тревогой.
В кабинете заведующего учебной частью находились три человека: сама завуч — высокая темноволосая суровая дама, бледный учитель математики и Игорь собственной персоной с глумливой гримасой на лице.
— Вызывали? — заходя в кабинет, спросил Сашка, недоуменно покосившись на Игоря.
— Садись, — сказала завуч, указав на стул напротив себя. Сашка сел.
— Александр, — холодно произнесла завуч, внимательно глядя на него поверх очков в металлической оправе, — Игорь утверждает, что на контрольной ты использовал шпаргалку.
— Я не пользовался шпаргалкой, — сказал Сашка, оглядывая с удивлением присутствующих.
— Как же не пользовался, когда я сам видел, — немедленно заявил Игорь.
— Екатерина Павловна, я не пользуюсь шпаргалками! — обращаясь к завучу, воскликнул Сашка.
Учитель математики Николай Алексеевич выглядел растерянно. Видно было, что ситуация его непомерно смущает. Зато она нисколько не смущала Игоря, разглядывавшего Сашку, словно некое подопытное животное.
Екатерина Павловна взяла со стола и протянула Сашке измятый тетрадный лист.
— Это твое? — сухо спросила она.
Он взял в руки листок.
— Это же… — почти воскликнул он, узнав один из листов, что были вырваны кем-то из его тетради. Но замолчал на полуслове, рассудив, что в такое объяснение никто здесь сейчас не поверит.
— Признаешь, что это твое? — спросила Екатерина Павловна.
— Мое, — только и сказал Сашка.
— Пусть объяснит, как он оказался под его столом, — встрял Игорь в разговор. — Я видел, как он списывал с него на контрольной, а потом выбросил.
— Логично было бы забрать шпаргалку с собой, — негромко подал голос Николай Алексеевич.
Игорь замялся на секунду.
— Я просто предположил, что Петров ее выбросил, — улыбнулся он, переводя глаза с завуча на Интеграла и обратно. — Может, он случайно ее уронил.
— Александр, — прервала его Екатерина Павловна, — можешь объяснить, как этот лист оказался под твоим столом?
Сашка выдал первое пришедшее в голову естественное объяснение.
— Я эту часть слабо понимаю, — сказал он, обращаясь к Николаю Алексеевичу, — поэтому вырвал и положил в карман, надеясь перед уроком повторить. И, видимо, обронил.
— Повторил? — слабо улыбнувшись, спросил его Николай Алексеевич.
— Повторил, — не долго думая, ответил Сашка.
— Разреши? — вежливо произнес Интеграл, протягивая руку к листку.
— Николай Алексеевич! — воскликнула Екатерина Павловна. — Не собираетесь же вы прямо сейчас экзаменовать Петрова?
— Почему бы нет? — мягко улыбаясь, спросил Интеграл. — Это бы мгновенно развеяло всякие сомнения.
Тут снова выступил Игорь. Помявшись, будто смущаясь, он со значением произнес:
— Сомневаюсь, что это единственная его шпаргалка.
Услышав это, Николай Алексеевич опять растерялся. Екатерина Павловна вскинула голову.
