Дэвид Дрейк - Владычица Подземелий
— Ага, — кивнул Кэшел. Больше он ничего говорить не стал — еще в раннем возрасте юноша понял, что лучше спорить с овцой, чем с тем, кто слепо уверен в своей правоте.
Заросли папоротника рядом со сломанным деревом цеплялись корнями за пласты известняка. Теперь, сидя в полной тишине, Кэшел услышал слабое журчание и заметил струившийся по камням ручей.
— Нашли! — воскликнул он, вскакивая с бревна.
— Кэшел, что это? — не слушая его, оживленно спросила девушка, а затем уверенно объявила: — Золото!
Она указывала пальцем в основание незнакомого растения с острыми, длинными листьями и пушистыми темно-красными цветами. Под вылезшими из земли тонкими корнями виднелся ажурный рисунок, сделанный на бледно-желтом металле, золоте, как предположила Тильфоза.
Вода могла и подождать. Кэшел подкинул свой посох сначала правой рукой, затем левой, убедившись, что наконечник не соскочит, если разгребать им листву и корни. Перехватив посох посередине обеими руками, он шагнул вперед.
— Что это за трубки? — спросила Тильфоза. — Нет, это не трубки, это просто каркас чего-то, ведь так?
— Не знаю, — ответил ей Кэшел. — Ни что есть, ни чем было.
Стволы и ветки уже проросли сквозь трубки и переплелись с ними. Кэшел сбил с находки растения и с большой осторожностью попытался измерить ее длину. Полная рука двойных шагов, в четыре раза длиннее, чем он сам. Трубочки соединяли между собой несколько коробочек из такого же металла, самая большая из которых оказалась размером с небольшую кожаную лодочку. Металл был гладким и невыразительным, никаких знаков на нем не обнаружилось.
Неведомый предмет сильно пострадал от удара и вошел в землю на значительную глубину. Верх и бок предмета от соприкосновения с землей погнулись, отчего он утратил первоначальную форму веретена.
Кэшел посмотрел вверх. Эта штука откуда-то упала, но откуда? Какими тогда должны быть крылья, принесшие лодку на остров и обронившие ее? Или же…
Как бы там ни было, случилось это очень давно.
— Похоже, действительно каркас, — согласился Кэшел. — Золото сохраняется в земле дольше, чем другие металлы, которые гибнут или ржавеют.
Тильфоза, обойдя предмет вслед за Кэшелом, заметила на нем полустертый рисунок. Не выказав особых чувств, она произнесла:
— Да, это очень старая вещь.
Концом посоха Кэшел постучал по трубке, разломившейся от удара. При соприкосновении с ней железного наконечника посоха раздался мелодичный звук.
— Видишь этот корень? — спросил юноша. Еще один упавший бук, больше предыдущего, придавил трубку корнями. Дереву, по подсчетам Кэшела, было несколько веков.
Нахмурившись, он присмотрелся к трубке получше. Наконечник посоха не оставил царапин на металле, а ведь золото очень мягкое…
Опустившись на колени, он вытащил из деревянных ножен клинок. Рукоять ножа была изготовлена из бараньего рога, а лезвие выковано бродячим кузнецом Акхитом. Будучи слишком маленькой деревушкой, Барка не имела собственного кузнеца.
Акхит выковал острие из того же железа, из которого изготовлялись лошадиные подковы, но закалил его быстрыми чередующимися ударами и погружением в стылую воду. Оно, конечно, было не очень крепким, но вполне годилось, чтобы выковырять камень из копыта быка, отрезать хлеба на ужин и обеспечить прочие нужды простого крестьянина.
Острие ножа должно было оставить отметку на золоте, но не оставило ничего. Следовательно, это не золото.
— Пойдем отсюда, пора возвращаться, — выпрямившись в полный рост, произнес Кэшел и убрал нож на место, чтобы держать посох обеими руками. Оружием нож он никогда не считал — таковым ему служил верный посох. — Нужно рассказать остальным, что мы нашли воду.
Было и кое-что еще, но об этом Кэшел говорить никому не собирался.
Они с Тильфозой повернули назад, двигаясь по уже знакомому пути довольно быстро. Им хотелось поскорее уйти подальше от места, где находился непонятный предмет, упавший откуда-то сверху на холм и там разбившийся.
— В прежние времена существовали люди, которые летали по воздуху на кораблях, — сказала Тильфоза. — Об этом написано в священных книгах.
— Мне об этом ничего не известно, — мрачно произнес Кэшел. Было бы, конечно, интересно узнать, какие священные книги имеет в виду девушка, но проявлять любопытство он не стал. — Я не умею читать.
Он первым стал спускаться по склону, чтобы поймать девушку, если та соскользнет вниз; если же поскользнется он, то по крайней мере не собьет ее с ног.
— Ты уверен, что мы идем в правильном направлении?
— Мы идем немного в стороне от того пути, по которому пришли сюда, — объяснил он. — В глине нет таких острых камешков, и, значит, идти будет легче. Мы выйдем к морю немного южнее нашего лагеря, но сможем пройти к нему берегом.
Заросли папоротника уже почти закончились, когда Кэшел услышал вопли. Кричал один из моряков.
— Капитан Мауникс! Все сюда!
— Что случилось? — испуганно спросила Тильфоза, выглядывая из-за плеча Кэшела и стараясь унять охватившую ее дрожь.
— От меня ни на шаг, — приказал он и, крепко зажав в руке посох, шагнул сквозь колючие растения, словно по песку.
Трое солдат стояли возле безжизненно распластавшейся на песке, с раскинутыми в стороны руками и ногами фигуры. Другие члены команды карабкались к ним по каменистому склону. Среди них был и капитан.
— Что за шум? — прокричал Мауникс. Капитан держал в руке выхваченный из ножен небольшой кривой меч, его приятель Костас — лук, а Крюк — сделанную из шпата дубинку с шипами на конце.
— Посмотрите сами! — прорычал моряк.
Быстро взглянув вниз, Кэшел увидел истерзанное тело девушки, примерно одних лет с Тильфозой. Кто-то разорвал ей грудь и выгрыз сердце и легкие.
У Тильфозы перехватило дыхание, но она не закричала, хотя имела на то все основания.
— Это моя служанка Матона! Я думала, она утонула.
— Нет, — покачал головой Кэшел. — Когда ей разорвали грудную клетку, девушка была еще жива — посмотрите, сколько вокруг крови. Все случилось, должно быть, ночью, тело уже начало разлагаться.
— Что же это? — проревел Мауникс. — Что за чудовище живет на этом проклятом острове?
Кэшел отвернулся, уставившись на сплетенные заросли кустов. Он бы многое отдал за возможность не искать ответ на вопрос капитана.
Глава пятая
Чьи-то пальцы закрыли рисунок, который плела Илна. Немного сбившись с узора, складывавшегося из переплетенных нитей, девушка отпрянула назад, не совсем понимая, что с ней происходит. Сознание не контролировало поступки, всем управляла захлестнувшая ее ярость.
