Иван Галкин - По мостовой из звёзд
Так, Ульм когда то создал этот мир и дал ему Ярби. Земли тогда не было — ее скрывал океан, в котором Ульм укрыл яйцо. Должно было пройти время, и из яйца должен был появиться Хранитель и создать жизнь. Но всезнающий Асм, пытаясь помешать Ульму, послал своих слуг — Ракхов, огромных зверей с множеством рук, которые должны были найти и уничтожить яйцо Хранителя. Однако их было так много, что от волн созданных ими, яйцо ударилось о землю, и от него откололся кусочек раньше, чем они его нашли.
Так, из кусочка яйца, родился первый Ласчи — шестилапый ящер. Едва он родился, как появился один из Ракхов, попытавшийся уничтожить яйцо. Ласчи вступил с ним в борьбу и победил. Понимая опасность, он поднял яйцо из глубин океана, и когда яйцо оказалось на поверхности, воздух пробудил Хранителя их мира — Пальда. И ужасный в своем гневе, Пальд уничтожил Ракхов. Лишь несколько смогли уйти от его гнева, спрятавшись в самой глубине океана.
Тогда создал Пальд жизнь, создал зверей и растения, создал народы, населяющие землю. И наказал им жить в порядке. А ласчи он дал возможность дышать воздухом и поселил на земле, посреди лесов, наказав им следить за тем, как все сущее соблюдает порядок. Глядит теперь Пальд за людьми с небес.
Однако выжившие Ракхи, источники хаоса, до сих пор живут в глубине океана, смущая души людей и насылая ужасных тварей, несущих хаос. Лишь ласчи могут противостоять таким тварям, они находят их и убивают. И пока люди соблюдают порядок, не поддаваясь хаосу, будет жизнь в мире. И будут царства процветать.
Такова наша вера — вера северных и западных народов. Даже самых дальних, например огненноволосых неттов. И ты наверняка видел статуэтки в наших домах. Наше учение — самое древнее. Но не все народы, конечно, верят в это. На востоке и юге учение не знакомо людям. И ты — тому подтверждение. Однако сама по себе такая вера не несет зла. Есть более страшные вещи — есть существа, которые поклоняются ракхам. И есть люди, ненавидящие ласчи.
Здесь, твой ласчи — символ света. Однако для других народов он будет врагом, и ты — вместе с ним. Это монета о двух сторонах. Сейчас грядут темные времена — времена войн. Поэтому мы, наездники, здесь. Ты можешь оказаться в самом пекле. Хотел бы я знать, почему Пальд именно тебе доверил маленького ласчи.
— Почему вы все говорите о Пальде?
— Потому что ласчи не живут с людьми — это знают все. Если происходит обратное — значит, так решил Пальд. Даже маленький ласчи не будет иметь проблем в родном лесу — ты ведь видел, как вел себя карран. Только такие звери как хорхи могут нападать на них. И раз ласчи покинул родной лес — значит, такой лес стал владениями хорхи.
— То есть, таких волков там много?
— Очень много.
— А что ты знаешь о хорхи?
— Не торопись. У нас кажется, был уговор? Я рассказываю тебе — ты мне. Теперь — твоя очередь. Расскажи мне свою историю.
Саша кивнул.
— Хорошо.
И он снова рассказывал выдуманную историю. Саше казалось, что звучало убедительно. Но Родам отреагировал совсем не так, как ожидал Саша. Он говорил довольно жестко:
— Так, мальчик. Обычно, когда ты с кем-то говоришь, ты его развлекаешь. Слушать и вникать обычно охота небольшая. Но если слушающему не только интересно, что ты говоришь, а он над этим еще и мыслит, то выходит совсем непросто ему солгать. Мы договорились с тобой на равный обмен. И если ты не хочешь отвечать — скажи прямо и расскажи то, что причин скрывать нет, — он посмотрел на покрасневшего Сашу, перехватив взгляд мальчика. — И не гляди на меня, как на врага. Это лишь совет. Твои тайны — это твои тайны. Запомни еще — кто не умеет слушать, тот не умеет уважать. Поэтому я прощу твою ложь. А ты можешь простить меня.
Саша кивнул. Он сейчас чувствовал себя виноватым за враждебность к Родаму, когда тот уличил его во лжи.
— Так, ладно, — уже гораздо мягче продолжил Родам. — Я всё еще жду от тебя историю.
И Саша изощрялся, как мог, рассказывая о своем обществе то, что считал возможным сказать. То, что в любом мире было интересно и не слишком сложно — о войнах и воинах, о правителях и людях. О настоящих зверях, которых он помещал в выдуманную страну этого мира.
А затем старик угощал их сладостями вперемешку с армейским пайком, и, запивая все это похожим на квас напитком, они говорили до вечера: о карранах и хорхи, о ласчи и даже розовых кошках. И, конечно, они говорили о людях. Пока не наступил вечер.
Родам сказал им, что они могут прийти через день. Затем он выпроводил их из шатра, до того как вернулись ночевать другие наездники. Причем выпроводил обратно через тот же лаз, через который дети в шатер проникли.
Едва они выбрались наружу, Рия сказала.
— Интереснее дня у меня еще не было. Ты придешь сюда завтра?
— Не думаю.
— Я обязательно приду. Я могла бы зайти за тобой. Где ты живешь?
— Эм… не в этом дело, просто я ухожу из города.
— О! Ты не местный?
— Да. Я сейчас уже ухожу.
— Жаль… без тебя мне здесь делать нечего.
— Почему?
— Разве ты не заметил, что со мной Родам общался как с ребенком, а с тобой почти на равных? Ему интересен ласчи.
— Ну, я в любом случае ухожу, — пожал Саша плечами.
— Я могла бы тебя проводить. Правда, если я вернусь позднее, меня накажут.
— Нет, не надо. Я сам.
— Хорошо, — Рия улыбнулась, — Пока, солнечный мальчик!
С этими словами она побежала по узким улочкам, уводящим ее подальше от шатра, домой. А Саша все думал — почему же всегда солнечный мальчик? И он отправился к северо-восточным воротам.
Однако день еще не исчерпал свой запас приключений. Обратно Саша шел снова через рынок. Большинство лавок были уже закрыты, и багряный закат, освещая пустые полки и витрины, вызывал грусть. Но вдруг он увидел, что один из лавочников еще только собирает свои товары с полок.
Это был высокий рыжеволосый мужчина. Он был огромен, мышцы проступали сквозь ткань рубахи, выдавая большую силу. А его товарами были различные безделушки: странные статуэтки и разнообразные амулеты. Саша остановился на мгновение перед прилавком, разглядывая статуэтку девятирукой обезьяны. В этот момент лавочник обратил на него внимание.
Он вдруг произнес фразу на незнакомом языке. Местные не говорили на таком, и Ворон не смог перевести ее.
Саша покачал головой, и тогда торговец заговорил на уже знакомом мальчику, местном языке.
— Ты с севера? — спросил он.
— Нет, — ответил Саша. — Я далеко с Юга.
Видно было, как расстроился торговец.
— Извини тогда. Твой внешний вид напомнил мне мой народ. Хотя у них и не такие светлые волосы, но близко к нам живут племена подобных тебе. В любом случае, я обознался, извини. Я слишком долго не видел своих земляков.
