Мелисса Круз - Тайные архивы голубой крови
Михаил простил его, и наши историки полагают, что его сделали привратником – стражем врат времени. С тех самых пор он был венатором на службе региса.
На протяжении всех этих лет Кингсли оказал немало услуг клану. Он стал ключом для понимания психологии и образа действий Серебряной крови (касательно дополнительных сведений см. «Серебряная кровь», приложение В).
Когда Кингсли поручили расследовать убийство Эгги Карондоле, его зачислили в Дачезне учеником. Благодаря его дерзкой уверенности в себе, окружающему его ореолу таинственности и потрясающей внешности [примечание Ренфилда: «Писцы, вы уверены, что венатор Мартин не добрался до этих документов?»] Кингсли за какую-нибудь неделю после своего прибытия в школу сделался легендой Дачезне. [Примечание. Ренфилду от К. М.: «Привет, Ренни!»]
В ходе предварительного расследования он первым поднял тревогу, утверждая, что семейство Ллевеллин что-то скрывает, но сенатор Ллевеллин перевел этот доклад в ведение Комитета безопасности, и лишь недавно он был рассекречен стражем Барлоу.
Как отмечено в документах, Кингсли подбил Мими вызвать Серебряную кровь и в соответствии с приказом региса (Чарльза Форса) сделал это сам после того, как у Мими ничего не вышло, четко доказав, что Кроатан нашли способ пробраться обратно в мир.
Последним его заданием были поиски Джордан Ллевеллин в Рио; к нему в команду были назначены Мими Форс и Ленноксы, Сэмми и Тэд. Флирт между венатором и [изъято. Ренфилд: «Здесь что-то было? Этот документ неполон»]. Команде удалось отыскать физические останки привратника, и, исходя из доклада Мартина, мы можем с уверенностью предполагать, что Пистис София жива.
Венатор Мартин был отправлен в Париж для охоты на Левиафана, но вместо этого его видели в Нью-Йорке, в соборе Святого Иоанна, на церемонии заключения уз между близнецами Форс. Во время нападения Серебряной крови Кингсли исчез в гломе. Он так и не вернулся, а в церкви обнаружены были следы заклинания «сабвертио». Всякие следы врат времени и пути к ним были уничтожены, а венатора Мартина с тех пор никто более не видел.
Нынешнее положение: пропал после нападения Серебряной крови. Предположительно попал в ловушку в преисподней.
Примечание автора. Этот рассказ связан с «Наследием ван Аленов». В нем излагается продолжение разговора между Мими и Кингсли из главы 47.
Повесть о Венаторе
Кингсли Мартин глотнул виски. Ну уж, огненная вода. И близко не стояла. Ну да ладно, сойдет. Официантка ошибочно приняла его поднятую руку за сигнал принести еще выпивки. Кингсли не потрудился исправить ее ошибку, поскольку, похоже, они все равно в ближайшее время не освободят этот столик.
– Расскажи мне все,- произнесла Мими, и на этот раз в ее голосе промелькнула нотка безрассудства.
Он помолчал некоторое время, потом заговорил, скорее обращаясь к макушке Мими, чем глядя ей в глаза. Он освоил этот трюк, чтобы не проявлять нервозности или нерешительности в ее присутствии; так он выглядел отстраненным и равнодушным, хотя ни то ни другое не соответствовало истине. Это было необходимо, чтобы Мими и дальше не догадывалась, как сильно она ему нравится.
– Ты хочешь знать, почему Чарльз приказал мне вызвать Серебряную кровь,- в конце концов произнес он.
– Думаю, не потому, что он решил заказать пиццу,- бросила Мими.
Кингсли позволил себе слегка улыбнуться. Ее дерзость забавляла его.
Азраил всегда отличалась прямотой, почти до грубости, но ее прямолинейность в каждом воплощении исходила из глубины ее духа. Для нее не существовало середины: она либо любила вас, либо ненавидела, была либо вашим лучшим другом, либо злейшим врагом.
– Ладно, забудь, ты не обязан мне ничего говорить,- бросила Мими. Она встала из-за стола и принялась натягивать куртку, гневно глядя на Кингсли.
«Вечно эта ее игра»,- подумал Кингсли.
Но решил не поддаваться на провокацию. Раз она хочет, почему бы ей не сказать? Она имеет право знать. Они все заслужили это право. Не только Мими, но и весь клан. Она возненавидит его за то, что он сделал, либо сочтет его жалким и слабым. Но он устал хранить тайны. Какой в этом смысл, когда все разваливается?
Кингсли коснулся ее запястья.
– Присядь. Я расскажу тебе все, что пожелаешь,- тихо сказал он.
Мими опустилась обратно на скамью; она напоминала сейчас избалованного ребенка.
– Давай с самого начала, когда ты только появился в Дачезне. Когда стал меня подстрекать.
Кингсли покачал головой.
– Понимаешь, ты была всего лишь одной из подозреваемых, из тех, кто находился в клубе в ночь смерти Эгги Карондоле. Просто одной из прочих. Тебя обрабатывали точно так же, как и остальных. Сторонник Серебряной крови стремился бы узнать побольше о темной материи. Ты оказалась единственной, кто клюнул на приманку. Я закидывал удочку к Шайлер, но она не повелась совершенно. Затем я перешел к Блисс.
Он вспомнил, как сказал девушке-южанке: «Я такой же, как и ты». Если бы Блисс была Кроатан, она распознала бы тайный подтекст этих слов, поняла бы, что он открывает свою истинную природу, одна Серебряная кровь перед другой. Но Блисс не отреагировала на его признание.
– Но ты, дорогая,- совсем другое дело… Ты стремилась разузнать побольше о темной магии. Мне пришлось скрыть это от твоего отца. Чарльз стал бы защищать тебя, если бы узнал об этом. Он заявил бы мне, что я снова делаю поспешные выводы.- Кингсли выглядел почти виноватым.- Старые привязанности и все такое…
– Можешь не напоминать,- вспыхнув, отрезала Мими.- Я знаю, что говорят про нас с Джеком. Что однажды мы станем вампирами Бенедикта Арнольда[1]
Кингсли кивнул. Она не хуже его знала, что Азраил с Аббадоном вечно будут нести на себе клеймо самых ретивых военачальников Люцифера, какими были изначально.
– Инкантатион демоната,- произнесла Мими.- Почему ты это сделал?
– По приказу региса. Он сказал, это будет испытание.- Кингсли с такой силой сжал бокал, что у него побелели костяшки пальцев.- Я думал, он просто играет со мной. Может, проверяет мою верность. Ну да без разницы. Мы, венаторы, выполняем приказ. Раз он хочет, чтобы я вызвал Серебряную кровь, я буду вызывать Серебряную кровь.
– Но зачем Чарльзу было заставлять тебя?…- В ужасе произнесла Мими.
Кингсли сжал ее руку.
– Ты помнишь что-нибудь о Риме?
– Немного,- отозвалась Мими.- Обрывки, кусочки мозаики. Я помню кризис, помню демонов, расхаживающих при свете дня, помню, как мы охотились на них… и последнюю ночь в Лютеции.- Она закрыла глаза.- Я помню, как говорила Валерию, что София ошибается… Калигула просто не может быть… что Кассий просто завидует, как обычно… но потом… потом мы увидели.
