Елена Кочешкова - Болтливые куклы
Стефан загасил сигарету.
- Тогда идем.
В огромной коммунальной кухне он распахнул створки старого, почти антикварного буфета, и достал ручную мельничку. Вскоре волшебный аромат кофе наполнил все пространство вокруг, стирая другие запахи - чьего-то супа, специй, старого дерева и копченой рыбы.
Я села на квадратный табурет с вытертой до блеска дощатой поверхностью. Спрятала ступни между его ножек.
Боже, как я люблю запах кофе! Запах настоящего, хорошего кофе, смолотого пару мгновений назад.
Стефан поставил турку на огонь большой газовой плиты, старой до такой степени, что не отличить грязь от потертостей.
- Шен очень трудно лепился, - сказал он, поворачивая ручку горелки. - Я все проклял, пока доделал его. ОЧЕНЬ устал. Ни на одежду, ни на красивости разные уже сил не осталось. - Думал, может потом руки дойдут... Но как-то так и не сложилось. - он почесал кончиком ложки бровь. - Вы с сахаром пьете?
Кофе получился крепкий, ароматный. Я держала в руках горячую чашку и вдыхала этот аромат больше, чем пила. Стефан без стеснения разглядывал меня. Сначала я ужасно смущалась и даже начала злиться, но потом вспомнила, что он - художник и успокоилась. Это у них профессиональное.
- Очки имеют право на жизнь, - вдруг сказал он. И эта кричащая помада - тоже. С лаком хорошо сочетается. Но водолазка... - Стефан скептически поднял бровь, будто приглашая меня согласиться с таким ужасным стилистическим провалом.
- Холодно, - просто ответила я. Какое ему, в конце концов, дело до моей одежды?
- Это да. Март не радует, - он отхлебнул из своей чашки. Покачал туфлей, повисшей на кончиках пальцев ноги. - Они вам так сильно нужны? Протезы для Шена?
Я кивнула.
- Они ЕМУ нужны, - и добавила после короткой паузы? - И одежда ему, вообще-то тоже нужна. Он же... человек. Не кошка.
В ответ Стефан издал какой-то странный звук - не то фыркнул, не то поперхнулся. Скорее всего, поперхнулся, когда фыркнул.
- Не кошка, да... - вымолвил он, прочистив горло. - Кхм... Совсем не кошка, - и вдруг поймал мой взгляд своими цепкими темными глазами. - Простите, а когда вы мне скажете, как вас зовут?
Теперь настал мой черед почти поперхнуться.
И правда, не очень красиво вышло... я его имя знаю, а он мое - нет.
- Ярослава, - сказала я. - Можно просто Яся, - и первый раз за все время визита отважилась на едва заметную улыбку.
Никогда не знаешь, сколь сильно человека может изменить выражение лица... Когда Стефан улыбнулся в ответ, мне показалось, что мир вокруг преобразился - будто из-за хмурых серых туч внезапно вышло ясное весеннее солнце. И я неожиданно поняла, что расскажу ему все.
От начала и до конца.
Я говорила долго. Даже сама не ожидала, что это займет столько времени. Из кухни мы вернулись обратно в комнату (чтобы не мозолить глаза соседям по коммуналке), и там устроились за большим квадратным столом, который служил Стефану и обеденным, и рабочим. Пока я рассказывала, он мял в руках кусок не то пластилина, не то глины. И молчал. За все время ни разу не хмыкнул, не усмехнулся, даже бровью скептически не повел. Задумчиво лепил что-то, время от времени заправляя за ухо подающую на глаза прядь волос. Только когда я закончила, задумчиво промолвил: 'Мда...' и снова закурил, уютно присев на край подоконника. Выпустил в форточку длинную струю дыма.
- Я тоже увидел его во сне, - сказал Стефан, когда сигарета прогорела почти до фильтра. - Но со мной он не особенно разговаривал. Лишь сказал, что его зовут Шен и что я должен срочно сделать ему новое тело. И его совершенно не волновало, что я не кукольник, а художник. Он снился мне упорно и настаивал очень сильно. Пришлось лепить... Хорошо, у меня есть одна знакомая, настоящий виртуоз этого дела. Я у нее, в общем-то, всему и научился. И как правильное папье-маше замесить, чтобы крепче любой керамики, и как суставы подвижные сделать, и как сушить грамотно, и как собрать потом все части тела на резинки... Муторный процесс, Яся, вы себе не представляете, насколько. Я ему пальцы для правой руки три раза переделывал. Три! А когда уже начал соединять все эти ладошки, руки, ноги, едва об стенку его не шарахнул к такой-то матери! Там тончайшая работа... Всю душу вынул, ей богу.
- Значит, вы его не любите?.. - спросила я тихо.
Стефан нахмурился.
- Глупости! - он посмотрел на меня, как на маленькую. Словно я не понимала каких-то очевидных вещей. - При чем тут любовь? Просто бывают дети хорошие, а бывают трудные. С Шеном я намучился так, что думал - все, больше никогда. Но он тут, по сути, почти не причем: у меня ведь, можно сказать, вообще не было опыта подобной работы. Скульптуры я лепил. И даже обычных кукол выставочных делал, но с шарнирками никогда прежде не связывался, - Стефан встал с подоконника и ушел в противоположную часть комнаты, где стоял мольберт, и была сосредоточена вся творческая жизнь этого жилища. Он снял что-то с высокой полки и вернулся ко мне. - Во второй раз было легче. Этот 'ребеночек' у меня рождался уже гораздо охотней.
На ладони художника сидела еще одна шарнирная кукла. Суровый молодой мужчина в богатом костюме воина. Он держал в руках удивительно красивый шлем в виде головы дракона и по плечам его рассыпались белые, будто платиновые, волосы.
Я не смогла удержать улыбку.
- Зар...
Руки сами собой протянулись к этому чуду.
Белый Зар в миниатюре был невероятно хорош. В отличие от Шена он не отпугивал никакими увечьями и недостатками. Он был совершенен в своем образе воина, таком непривычном и неожиданном.
- Да, это Зар, - указательным пальцем той же ладони, на которой сидел кукольный воин, Стефан приподнял маленькую руку и качнул ею. Я даже вздрогнула - таким живым показалось мне это едва заметное приветственное движение. - Здравствуй, Ярослава!
Наконец Стефан позволил мне взять куклу. Я приняла ее в свои ладони с легким трепетом, как если бы это в самом деле было живое существо.
Впрочем... я почти не сомневалась, что так и есть.
К сожалению.
А это значит, что с настоящим Заром из плоти и крови в его собственном мире тоже случилась беда.
- Почему ты здесь, а Зар? - спросила я с грустью.
На танцора он не походил совершенно. Напомнить об этом могла только прекрасная гибкость и подвижность куклы. Но на суровом лице не было грима, а в одеянии - ни намека на сценический образ. Стефан сшил для Зара непроницаемо черный наряд: широкие, как юбка, штаны и тончайшую рубаху с длинными пышными рукавами. Сверху все это покрывали костяного цвета доспехи с багряными вставками - нагрудный панцирь, оплечья, пластинчатая юбка. И шлем... Я пригляделась внимательней. Шлем в виде головы дракона был очень тонкой работы. Стефан тщательно вылепил каждый клык в распахнутой пасти страшного зверя, каждый миллиметр острых шипов вздыбленного гребня.
