Ксения Лазорева - Сильмистриум
Опустив глаза вслед за ладонью капитана, Оля не смогла сдержать вздох изумления. Меж кресел незаметно появился стеклянный столик, накрытый на троих. Такой тонкий фарфор! Должно быть сервиз стоил невероятных денег, ведь в Габриэль изготовлением фарфора занималась особая королевская мастерская, своего рода гильдия, поставлявшая его к императорскому двору. Две хрустальные вазочки были заполнены темными мелкими фруктами.
-Это вишни,- пояснил капитан, заметив ее удивленный взгляд. - Редкие дары природы, даже в Золотом сечении.
-Золотое сечение? Почему вы так называете Сумеречную зону? - Оля перевела хмурый взгляд на брата, который с настороженным видом попробовал одну ягоду. Он так быстро освоился. Но к чему все это? Что стояло за таким неожиданным изменением в настроении Клеменса Таллигона?
-Когда-то так его называли и вы, те, кто живет в Габриэль и Данамир. Но Сумеречная зона, была и в самом начале. Об этом мало кому известно. Те, кто знают, не считают Сансион своим домом.
-О ком вы говорите? - требовательно спросила Оля.. Ей вовсе не понравилось то, как прозвучали в устах капитана названия государств,- так, словно они были чем-то незначительным.
- О тех, кто родился в Гранмире. О Клавире.
Клавир... Брат с сестрой содрогнулись, обменявшись обеспокоенными взглядами, так мертвенно и жестко звучал голос золотоволосого мужчины. Но это обстоятельство помогло Оле вновь осознать кто она и где находится.
-Простите, но для чего все это? - широким жестом девушка обвела все, что находилось на столике.- Мы связные Лиги Габриэль, который сегодня проиграл Арену, государства, с которым вы, как и со всем миром ведете свою собственную войну. Наше задание выполнено уже час назад. Если мы не пленники и от нас ничего не нужно, по какой причине вы удерживаете нас на борту? "Прости Никол" - Оля опустила глаза, перебирая пальцами летные перчатки. Даже ее брат не зашел бы так далеко. Но Оля не могла молчать, и если считала нужным что-то сказать, то всегда прямо и без утайки. Оставался ли хотя бы один шанс теперь, что их отпустят живыми с этого корабля?
-Причина есть,- негромко проговорил капитан, из-под сложенных домиком ладоней с интересом разглядывая ее лицо.
-И какова же она? - осмелилась спросить девушка после затянувшейся паузы.
-Вы сказали... - впервые подал голос Никола, рука которого успокаивающе легла на локоть сестры
-Да? - подтолкнул его Клеменс.
-О нашей фамилии. Когда вы узнали, что наша фамилия Валентиновы, это что-то значило?- Ладонь брата крепче сжала руку Оли. И как она могла пропустить эту деталь? Возможно, здесь и крылся ответ. Но действительно ли она хочет знать его?
-Это принадлежит прошлому десятилетней давности. Все, что произошло тогда в Клавире,- судьба ваших родителей связана с теми событиями куда крепче, чем вы думали. Прошлое не хочет так просто уходить в небытие. Для меня оно не уйдет никогда,- склонив голову, капитан уставился на свои ладони. - Но вы должны знать следующее. В тот день, когда вы в последний раз видели своих родителей, день десятого Одирос, они как и каждый связной Лиги выполняли свои обязанности над долиной Гроз. Но мало кто знал, что тогда они получили задание гораздо более важное. Оно связано с их долгом. Десять лет назад, исполняя его они погибли,- тихо и печально, насколько можно было это слово отнести к такому человеку, как Клеменс, закончил капитан.
-Не может этого быть!- пораженно воскликнула Оля.- Наши родители были связными Лиги, для них не было ничего важнее, чем долг по отношению к Габриэль, тем более в день Арены. Они погибли в битве, быстро и с честью, спасая экипаж подбитого корабля? Это так, ведь так? -ощущая, как в уголках ее глаз дрожит влага, девушка повернусь к Николе. На лице брата было написано непонимание и неверие. Он покачал головой.
-Для чего вам это нужно? Что за причина разрушать наше представление о действительности? Зачем вы искажаете то единственное, что осталось у нас в память о родителях? Все, что у нас есть - наши воспоминания.
-Я не хотел разрушать вашу веру, особенно сейчас, но этого требует мой долг по отношению к вашим родителям, а теперь к вам. Я не смог отдать его им. Но могу сделать это для их детей.
-Что за долг, что за игру вы ведете? - горький упрек слышался в голосе Оли. -Вы утверждаете, что каким-то образом наши родителя были связаны с вами? Это невозможно, потому что... потому...,- просто невозможность того, что имена Марины и Виктора Валентиновых могли быть поставлены рядом с именем этого человека приводило Олю в смятение.
-Вы знаете правду, такой, какой вам ее поведали. Что оставалось шестилетним детям, кроме как зацепиться за якорь, что придавал им силы жить дальше - вера в то, что ваши родители умерли достойно. И это правда. Вам нелегко принять ее, потому что она исходит от меня?
-Как они погибли? Вы видели это? - тихо спросила Оля.
-Я видел. Своими спинами они прикрывали корабль того человека, спасти жизнь которого считали важнее своих собственных. Они погибли быстро, в одно мгновение. Прямое попадание разряда.
-Человек...- прошептал Никола, подавшись вперед. Глаза его горели необычным для него гневом. - Ради кого, кроме самого любимого человека можно пожертвовать жизнью, в то время, как сотни и тысячи гибли в тот день на Арене? - Руки Николы до боли стиснули сотканные из тончайшей сети подлокотники кресла. Но, казалось, он даже не замечал встревожено глядящей на него сестры. Атмосфера в рубке будто заискрилась от напряжении, прокатывавшегося от юноши к капитану и обратно.
Пальцы Клеменса стиснули брошь в форме восьмиконечной звезды, левый лучик которой мягко светился белым светом.
- Это все. Вы имели право знать то, что услышали сейчас,- капитан поднялся, давая понять, что разговор закончен.
Стремительно поднявшись, Оля загородила путь капитану.
- Вы знаете что-то еще, вы не можете так с нами поступать!
-Поверьте, если сейчас в одно мгновение я перевернул всю вашу жизнь, знание большего просто разрушит ее. Ради вас самих. Все, что вы можете сейчас - попытаться принять правду такой, какая она есть. А пока вам нужно многому научиться.
-Что... о чем вы говорите? - нахмурился Никола, переглянувшись с сестрой, вид у которой был такой, точно она хотела броситься на капитана с кулаками. "Прошу, только не сделай глупости, Оля",- мысленно умолял Никола.
-Я не могу отпустить вас теперь, когда вы знаете о задании. Клавир выследит обоих, и не думаю, что продержитесь дольше минуты под пристрастным допросом. Решено, я оставляю вас на корабле. А когда будете готовы, расскажу оставшуюся правду. - скрестив руки на груди, капитан выжидательно посмотрел на брата с сестрой. Оля в бессилии опустила руки. Как же верно и точно все рассчитано. То, что сейчас, как она поняла, предлагал им капитан Миллифьори,- немыслимое разрешение остаться на корабле. В обмен на обещанную правду о прошлом.
