Сергей Карпущенко - Месть Владигора
— Видел, — вздохнул Крас, — но, вседобрейшие князья, боги наказывают нас, чтобы направить на истинный путь, и нужно всечасно молить их за ниспосланные беды, ибо только они способны…
— Довольно болтать, Кутепа! — грубо прервал чародея Гилун. — Ты так и не дал нам ответ: через сколько дней мы сможем испытать свои пороки в деле? Что тебе нужно, кроме людей? И запомни — ежели не будет пользы от твоих пороков, ты повиснешь вот на этой самой перекладине! — И Гилун ткнул пальцем в одно из бревен на рисунке Кутепы.
Крас, хоть и изобразил на лице сильный испуг, тут же заверил князей в том, что его пороки обязательно помогут взять Ладор.
— Знай же, — подал голос лежащий на постели Грунлаф, все еще страдавший от боли в плече, — если стена при помощи твоего порока будет разбита и мы сумеем ворваться в город, я награжу тебя так, как не награждали даже самых видных дружинников. А теперь иди и немедленно приступай к делу. Благородный Хормут уже знает обо всем. Он подберет тебе людей, каких ты захочешь. Поскольку ты так и не ответил, когда твой порок будет готов, я сам назначаю срок: через три дня! Ступай теперь!
Грунлаф уже не сомневался, что Кутепа — это чародей Крас, но говорить с ним уважительно не мог. Тогда пришлось бы открыть союзникам, кто им помогает, а он не хотел этого делать потому, что в таком случае заслугу игов в организации похода, во взятии Ладора союзники попытались бы преуменьшить. Грунлаф был горд и тщеславен.
Не много дал Грунлаф времени Кутепе на изготовление пороков, но поступил он так потому, что был уверен: не простой смерд взялся за работу, а чародей.
Крас, бродя вместе с Хормутом мимо выстроившихся в ряд борейцев, даже и вопросов не задавал: научен ли кто плотничьему делу? Смотрел кудесник на человека и сразу видел, кто в чем искусен, поэтому быстро отобрал он три десятка опытных, сноровистых работников, а после так сказал Хормуту: — Работать люди попеременно будут ночь и день: одни спят, другие под моим началом рубят, тешут, пилят. То место, где станем пороки делать, окружи людьми, чтобы никто не ведал, что там творится. Если в Ладоре узнают о пороках, не подпустят нас к стенам, чтобы близко установили мы пороки. А это — важно.
Хормут, получивший от Грунлафа приказ во всем слушаться Кутепы, хоть и неприятно ему это было, кивнул и пообещал еще, как просил Кутепа, работников кормить получше. И началась работа.
А в лесу, среди сосен, Крас уж господином чувствовал себя. Хоть и в прежнем он был обличье, но от смерда Кутепы мало что осталось. Нет, не жестокостью принуждал он рабочих делать то, чего они ни разу в жизни не делали. Рисунки показал им, разъяснил, что да как, а после не отходил от плотников: то дерево покажет, какое надобно срубить, то научит, как отесать его, какие где запилы, зарубы сделать для соединения одного бревна с другим.
Несложной была для Краса работа эта. Вечно жил на свете он, и много перевидал он за жизнь свою пороков разных, при помощи которых древние народы ходили к городам вражеским, чтобы покорить их, а после вырезать всех жителей, забрать богатства да и уйти, камня на камне не оставив. Много повидал Крас тех опустошенных городов, где между плит, по которым еще недавно ходили люди, росла трава сухая, где в желобах водопроводов, в которых раньше струилась чистая ледяная вода, теперь сидели скорпионы и сновали ящерицы. А разве можно было бы добиться этого, если б люди не придумали пороки? Иногда казалось Красу, что он сам внушил им эту мысль, и гордость за изобретение свое приятно льстила самолюбию.
И вот кончался третий день работ. Грунлаф, Гилун, Старко и Пересей в сопровождении Хормута явились посмотреть на детища Кутепы. Молча обошли со всех сторон никогда не виданные ими сооружения, с сомнением поцокали языками, покачали головами. Увидели, что рядом с пороками куча валунов навалена. Были среди камней и жернова, за которыми Кутепа особо посылал людей в ближайшие разрушенные деревни.
— Ну и будет прок от сих… чудовищ? — спросил Гилун.
— Покажу вам, княже, сейчас же, как действует оружие мое, — засуетился Крас. — Скажу еще, что каждый из тех, кто делал пороки эти, обучен пользоваться ими под стенами Ладора. Я время даром не терял.
Увидели князья, что один работник-воин поднял большой валун, положил его в ящик, приделанный на одном конце бревна. Потом шесть мастеров стали ручки ворота крутить, и со скрипом подниматься начал с противоположной стороны другой ящик, видно тяжелый очень. Когда достиг он поперечного бревна, Кутепа отдал рабочим приказ какой-то, те чуть отошли в сторону, он же молотком выбил клин, державший ворот, — вмиг закрутился ворот, толстая веревка, намотанная на него, под действием тяжелого груза с шумом размоталась, ящик с камнем понесся вверх, и вот камень, оторвавшись от своего ложа, полетел куда-то в глубь рощи, ломая все, что встречалось на его пути.
Князья, широко разинув рты, с изумлением следили за полетом камня, а он скрылся где-то между ветвей деревьев, и только осыпающийся снег был следом его движения.
— Да, Кутепа, удивил… — только и сказал Гилун, а Пересей, вдохновленный тем, что они стали обладателями невиданного прежде оружия, простого в устройстве своем и мощного, быстро попросил:
— А теперь, Кутепа, покажи-ка нам, как самострел твой бьет!
— Милость окажете, если посмотрите на его работу! — оживился Крас и тут же приказал подручным заняться самострелом.
Такого оружия князья отродясь не видели. Луковище у самострела было едва ли не в человеческий рост, толстенное, обмотанное кожей, прикрепленное не к ложу, а к станку, на снег поставленному. На станке — глубокий желоб, ворот тоже есть, чтобы тетиву с ловушкой, как у пращи, оттягивать назад. Подручные вначале натянули тетиву, нажимая на ручки, что из ворота торчали.
— Чем стрельнем-то? — спросил один из них у Краса.
— Вначале колом давай, а после камнем, — ответил Кутепа.
Самострелом два выстрела произвели. Кол заостренный, точно огромная стрела, пронесся между деревьев с шумом, треском, сшибая большие сучья, ломая тонкие стволики деревьев. После и камень пустили, который в зимней, звонкой от мороза роще такой же шум и переполох устроил, что и летящий заостренный кол.
Князья-союзники хлопали Кутепу по плечам и по спине, наперебой старались выразить восхищение, а Грунлаф, до этого молчавший (знал, что чародей и не смог бы предложить какую-то ненужную безделку), торжественно сказал:
— Братья, полагаю, что Кутепу за его смекалку и проворство нужно щедро наградить и в подчинение его назначить сотню воинов, которые будут обслуживать пороки. Уверен, что с их помощью мы скоро Ладором овладеем.
