Уорнер Мунн - Корабль из Атлантиды
Каранха в бешенстве обернулся к троим пленникам.
– Ваших рук дело? Как перезарядить это оружие?
– Отправляйся в Миктлампу и выясни это сам, ты, кровавый убийца!
Гвальхмай выхватил меч, а абенаки и девушка прижались к молодому человеку теснее, молчаливо одобряя его действия. Но Гвальхмай оказался недостаточно проворным. Дюжина стражников набросилась на них с Нунганеем и молниеносно скрутила, подавив одним количеством. Молодых людей, безоружных, потащили прочь, а Коренис, которая почему-то не спешила применять свою чудесную силу, мирно повели в другую сторону. Девушка незаметно улыбнулась товарищам, призывая их не падать духом.
Каранха, вне себя от ярости, крикнул вслед пленникам:
– Покажите им Скважину! Спустите их вниз со сменной бригадой, но к утру возвратите в тюрьму. Пускай решают, говорить со мной или умереть!
Молодых людей выволокли на улицу, поставили в строй приблизительно из сорока рабов, израненных не столь сильно, как предыдущие, и сковали длинной цепью с остальными. Затем под надсмотром бдительных стражей их вывели из города через ворота в стене и погнали в открытое поле. Оставив за спиной примерно милю пути, они приблизились к нагромождениям огромных зазубренных камней, превышающим высотой дома.
Насколько мог видеть в сумерках глаз, повсюду слева и справа высились подобные курганы – горы отбросов, оставшиеся после какой-то деятельности, достойной титанов.
Здесь стражники зажгли факелы, и процессия продолжила путь при мерцающем свете огней. Они двигались по хорошо утрамбованной дороге и спустя полчаса энергичной ходьбы вышли из заваленных каменными обломками полей на открытое пространство. Здесь стояла высокая металлическая башня с приводным колесом наверху, через которое проходил трос, и прикованные цепью к ручке ворота рабы ожидали их прибытия.
Без отлагательства стражники отделили от группы десятерых рабов и завели их на платформу, которая мгновенно начала опускаться под землю и скоро исчезла с глаз под оглушительный лязг лебедки и щелканье бичей.
Вскоре она снова поднялась, нагруженная обломком скалы, мокрым и сверкающим при свете факелов. Рабы выступили вперед и убрали валун с платформы, после чего на нее загрузились очередные десять человек и последовали за предыдущими.
Это повторялось снова и снова – и наконец Гвальхмай и Нунганей тоже начали погружаться в недра земли. Стены шахты в верхней ее части были обшиты металлом и досками. Но потом тоннель пошел сквозь скальное основание – там гранитные стены оставались необлицованными. Молодые люди увидели внизу свет, и скоро платформа с металлическим лязгом остановилась.
Но здесь шахта не кончалась: они очутились в широком просторном помещении, где находился другой подъемный механизм, обслуживаемый новой бригадой рабов. В этом помещении их ожидала другая платформа и после того, как с нее сняли обломок скалы, пленники ступили на исцарапанные доски настила и продолжили спуск.
И так они спускались от камеры к камере по огромной шахте, которой, казалось не будет конца. Стало трудно дышать. Малейшее движение требовало огромных усилий. Воздух был словно напитан туманом, и факелы уже не горели на этой глубине.
Они миновали залы, тускло освещенные гроздьями фосфоресцирующих грибов, растущих на специально оставленных здесь для этой цели гнилых бревнах. Гнилушки мерцали на полах, и с потолков свисали на длинных веревках светлячки, которые мигали, словно крохотные звездочки, слабо колеблясь в медленных потоках мертвого воздуха.
Глаза пленников вылезали из орбит, в ушах шумело от давления глубины. На одной платформе поднялось мертвое тело. Вслед за камнем они сняли с подъемника труп и спустились еще на один пролет.
Шахта начала сужаться: платформы теперь едва вмещали пятерых человек и двигались по ней с трудом. Люки-затворы в полу открывались, когда подъемники опускались, и закрывались, когда те двигались вверх. Движение платформ, подобно поршню в насосе, способствовало перемещению потоков затхлого воздуха.
На этой глубине грибы уже не могли расти и их сменила фосфоресцирующая краска – в излучаемом ею туманном мерцании молодые люди едва различали окружение. Другие пленники, хоть и они тоже страдали, все же, казалось, переносили мучения легче. Они продолжали двигаться вниз: убирали с очередного ожидающего их подъемника валун и спускались все глубже и глубже на платформах, приводимых в движение обращенными в животных рабами.
Наконец молодые люди услышали стук кирок и молотов внизу и скоро прибыли в частично недостроенную камеру, вырубленную в базальте на глубине многих миль под самым нижним слоем земной коры, доступном людям ныне. Здесь, в темном чреве Земли, рабы трудились и умирали по приказу Каранхи, короля, который продолжал осуществление планов правителей Нор-Ум-Бега, умерших задолго до его царствования.
В этой пещере находился измазанный светящейся краской человек. Сгорбившись под тяжестью ведра и кисти, он с трудом набирал в измученные легкие воздух. Другой человек, задыхаясь от слабости, склонился в изнеможении над своим молотом. Глаза его были закрыты, и он не открыл их, когда надсмотрщик, сам чувствующий себя немногим лучше, принялся подгонять его кнутом.
Молоты и кирки гулко стучали в густом воздухе. После каждого удара откуда-то снизу, из-под скального основания под ногами рабочих, поднималось эхо. Сначала Гвальхмай и Нунганей посчитали сей отзвук за простое эхо. Но когда работа приостановилась для смены людей, глухие удары продолжали доноситься из недр земли. Было совершенно ясно, что на некоей ужасной глубине шло строительство другой шахты, ведущей наверх, навстречу этой, проложенной ценой непереносимых мучений.
Кроме самой низкой камеры Скважины, два товарища не увидели больше ничего. Едва Гвальхмай успел осознать весь ужас многолетнего изнурительного труда, как у обоих молодых людей из ушей и ноздрей хлынула кровь, и они рухнули без сознания на щербатый пол. Пленники не помнили, как их грубо отволокли на ближайшую груду камней, как торопливо перекладывали с платформы на платформу, которые рывками медленно поднимались по пролетам к верхним уровням шахты.
Дуновение прохладного воздуха привело их в чувство. Открыв глаза, они увидели над собой звезды, сияющие в далеком круглом отверстии с неровными краями. Отверстие становилось все больше и больше, и звезды превратились наконец в яркие факелы. Чьи-то руки подняли молодых людей, несколько ударов привели их в чувство, и затем, подобно бездушным автоматам, они пошли, шатаясь и тяжело переставляя ноги, назад к городу.
По возвращении в Храм Посейдона пленников повели куда-то по круто уходящему вниз темному душному коридору, стены которого блестели при свете факелов от вонючей слизи и плесени.
