Роберт Асприн - За далью волн
За ним последовал Кей, зажавший подмышкой незажженный факел, и схватил Питера за руку. Следом за Кеем в туннель пролезли Анлодда, Корс Кант и Бедивир. Затем Кей приготовил трут. Питер внимательно наблюдал за тем, как сенешаль наклонился и высек из кремня искру. Как только одна из искр упала на трут, Кей осторожно раздул пламя и поднес факел к огоньку. Факел разгорелся не сразу, но все же разгорелся, и притом почти бездымно, что крайне порадовало Питера.
Питер пригнулся и пошел вперед по туннелю. Анлодда ухватилась за его пояс. Караван тронулся в путь. Проход плавно сворачивал влево. Через несколько минут вход уже не был виден.
Ноги Питера быстро устали в полусогнутом положении. Стены туннеля оказались влажными и холодными. Питер не слышал других звуков, кроме шагов и хрипловатого дыхания своих товарищей.
Похоже, всем путь давался с трудом. Питер то и дело слышал за спиной вздохи и постанывания. Часто приходилось останавливаться, пока кто-нибудь из идущих разминал онемевшее колено. Остальные в это время жадно пили воду. Питер стискивал зубы и торопил товарищей.
Время в этой бесконечной могиле тянулось мучительно долго.
— Далеко еще? — изможденно выдохнул Питер. Туннель пошел вверх под углом примерно в двадцать пять градусов.
— Мы дойдем.., до подземного.., ручья.., а он… — прямо.., под городской стеной, — ответила Анлодда. — Голос у нее был усталый, измученный. — До него.., еще далеко. Если.., не потонем.., еще довольно долго добираться.., до бань. Две свечи.., а может быть.., три.., точно не помню.
— Три свечи! — в ужасе воскликнул Бедивир. Анлодда отдышалась и заговорила возмущенно:
— Хватит плакаться! Я же не жалуюсь! Вечно вы, мужчины, нюни распускаете!
Корс Кант, еле дышавший от усталости, задышал ровнее.
Питера пугало не только то, что путь еще предстоял долгий: Он заметил, что движение воздуха в туннеле изменилось. Дым от факела тянуло вперед, а это значило, что их приближение не останется незамеченным для любого, у кого есть нос. Да и для того, у кого есть уши, тоже.
Передохнув столько, сколько можно было передохнуть здесь, где ощущалось крайне неприятное давление со всех сторон, они снова тронулись в путь. Туннель сузился. Питер продвигался вперед, задевая стены широкими плечами. Будь он в доспехах, он бы уже давно застрял. «Какой ужас! Слава Богу, что я не уперся и не потащил сюда весь отряд! — благодарил судьбу Питер. — Анлодда была права».
Питер никогда не жаловался на клаустрофобию, но здесь и ему стало не по себе. Он никак не мог избавиться от снова нахлынувших воспоминаний о том, как он, залитый кровью сержанта Конвея, лежит, заваленный обломками. Питер закусил губу, сморгнул набежавшие на глаза капли пота.
День прошел, и еще день, уже целая неделя пролетела. Скоро минуты покажутся годами. А потом.., потом Питер вдруг ощутил удушливый запах гниения. А когда они подошли к подземному ручью, запах усилился. Питер попытался дышать ртом, но тут же чуть не задохнулся.
— Намочи платок и закрой им нос, — посоветовала ему Анлодда. — Запах от этого, конечно, никуда не денется, но тебе так покажется, а это почти одно и то же.
Они остановились и смочили драгоценной водой платки, превратив их в «противогазы».
На бровь Питера упала капля, потом еще одна. Над его головой текла зловонная липкая жидкость. С потолка туннеля стекала вода, насыщенная известью, медью и еще кучей мерзких, опасных примесей.
— На твоем месте я бы не стала пить эту воду, — произнесла Анлодда — как будто Питер сам не догадался бы, что этого делать не следует! Он бы скорее выпил воды из Ганга — реки, в которую индусы опускали своих умерших предков.
Потолок снова навис ниже. Теперь всем пришлось передвигаться ползком по мокрой, скользкой земле.
— И ты говоришь, что сотню раз проделывала этот путь? — недоверчиво произнес Питер.
— Ну, не то чтобы сотню, — призналась девушка, — Я тут бывала.., сейчас сосчитаю… — Она умолкла, отдышалась. — Дважды. Первый раз, когда мне было шесть лет, а второй — в прошлом году, когда убежала.., то есть ушла.
Питер остановился, повернул голову. Освещенные факелом волосы Анлодды казались намного темнее, чем были на самом деле.
— Только дважды?
— Я же сказала, что ползала тут сто раз. Но на самом деле ползла только один раз. С точки зрения логики это справедливо.
Она слишком устала для того, чтобы превратить сказанное в шутку.
Какое-то время они ползли вперед, издавая противные чавкающие звуки, и это напомнило Питеру о первом месяце учебы в Сэндхерсте. И вдруг туннель заполнился едким дымом факела. Питер закашлялся, вытянул руку перед собой и нащупал препятствие еще до того, как его осветил факел. Обвал!
Страх сковал Питера. Потолок туннеля давно мог обрушиться и завалить их всех! Похоронить заживо! Но страх постепенно отступил. Годы опыта сделали свое дело.
«Это все нереально, это только сон! — урезонил себя Питер. — Поднимись над ситуацией, взгляни на себя со стороны. Ты ползешь по грязи. Да ведь ты только этим всю жизнь и занимался!» Много лет. Слишком много вылазок. Теперь все это казалось выдуманным, ненастоящим. Кто же он, закованный в грязном туннеле? Рыцарь Круглого Стола, лжемасон, офицер СВВ?
Он лежал неподвижно, зарывшись одной рукой в грязь. Никто не произносил ни слова, все только кашляли из-за едкого дыма.
«О Боже! Я забыл, что такое „легенда“, а что такое настоящая жизнь!» Мысль эта напугала Питера. Словно зеркало отвернулось от него, и он стал видеть только то, что творится у него за спиной. «Неужели это я? Зачем сдался этот поход в Харлек? Чтобы найти ирландскую шпионку или для того, чтобы освободить город? Город, в существование которого я даже не верил в то время, когда жил на самом деле?» Кончики пальцев Питера все глубже зарывались в теплую землю. Велика ли преграда? Выяснить это можно было только эмпирическим путем.
— Принц, мы тебе поможем, — послышался голос Кея ниоткуда. Благородное предложение — вот только Кею было никак не перебраться через Бедивира, Корса Канта и Анлодду. А вот девица могла бы действительно немного помочь.
— Могу я помочь? — спросила Анлодда, словно прочитала мысли Питера.
Питер скрестил усталые руки и с готовностью согласился.
Анлодда подползла поближе к завалу. Она старалась при этом держаться как можно ближе к стенке туннеля, но все равно задевала Питера.
По-своему Анлодда была столь же хороша собой, сколь и Гвинифра. Она излучала откровенную сексуальность. Кажется, это называлось эффектом «девственницы-шлюхи», а бывшая жена Питера утверждала, что для мужчин наиболее привлекательным является именно такой тип женщины. Между тем Анлодда была себялюбива, агрессивна и решительна. И все же ее тело было бриллиантом чистой воды — можно сказать, «голубым карбункулом».
