David Eddings - Сияющая Цитадель
Улаф одарил его долгим ледяным взглядом. Его голубые глаза дохнули замораживающим дыханием северного ветра, под туникой многозначительно перекатились напрягшиеся мускулы.
– Э… пожалуй, это неважно, – торопливо сказал трактирщик. – Меня это совершенно не касается, правильно?
– Ты попал в точку, – сказал Улаф. Он огляделся по сторонам:
– Сойдет, пожалуй. Мы остаемся. Заплати ему, – прибавил он, хлопнув Спархока по плечу, и, громко топая, спустился вниз.
Они передали коней конюхам, отнесли седельные сумки в спальни и вернулись в общий зал, чтобы поужинать.
Келтэн, как обычно, накладывал на тарелку гору дымящегося мяса.
– Наверно, нам придется послать за другой коровой, – шутливо заметил Берит.
– Он еще сосунок, – добродушно заметил Келтэн, – но ход его мыслей мне нравится. – Он ухмыльнулся Бериту, но вдруг его ухмылка медленно погасла, и светловолосый пандионец побледнел. Какое-то время он пристально вглядывался в лицо молодого рыцаря, затем резко отодвинул тарелку и поднялся.
– Пожалуй, я сегодня не голоден, – проговорил он. – Устал я что-то. Пойду спать.
Он развернулся, в несколько шагов пересек общий зал и поднялся по лестнице, перемахивая разом через две ступеньки.
– Что это с ним стряслось? – озадаченно спросил Улаф. – Никогда прежде не видел, чтобы Келтэн отказался от ужина.
– Истинная правда, – согласился Бевьер.
– Поговори с ним, Спархок, когда пойдешь наверх, – посоветовал Вэнион. – Узнай, может, он заболел. Келтэн никогда не оставляет ничего на тарелке.
– Все равно, своей или чужой, – прибавил Телэн.
Спархок не стал затягивать ужин. Он наскоро поел, пожелал остальным спокойной ночи и поднялся наверх, чтобы потолковать с другом. Келтэн сидел на краю кровати, закрыв лицо руками.
– В чем дело? – спросил Спархок. – Неважно себя чувствуешь?
Келтэн отвернулся от него.
– Оставь меня в покое, – хрипло сказал он.
– И не подумаю. В чем дело?
– Неважно. – Светловолосый рыцарь громко втянул носом воздух и провел по глазам тыльной стороной ладони. – Идем, напьемся как следует.
– Никуда мы не пойдем, пока ты не расскажешь мне, что с тобой приключилось.
Келтэн снова шмыгнул носом и стиснул зубы.
– Да чепуха все. Ты будешь смеяться.
– Ты меня плохо знаешь.
– Есть девушка, Спархок, и она любит другого. Теперь ты доволен?
– Почему ты не говорил об этом раньше?
– Я только сейчас это понял.
– Келтэн, что-то я тебя совсем не понимаю. Для тебя всегда все девушки были одинаковы. Ты и имен-то их запомнить не мог.
– На этот раз все по-другому. Ну что, пойдем пить?
– Почем ты знаешь, что она не испытывает тех же чувств к тебе? – Спархок знал, о какой девушке идет речь, и был совершенно точно уверен, что она и в самом деле испытывает к его другу те же чувства.
Келтэн вздохнул.
– Видит Бог, Спархок, в этом мире полным-полно людей поумнее меня. Мне понадобилось столько времени, чтобы все расставить по местам. Скажу тебе только одно: если он разобьет ей сердце, я убью его, будь он хоть трижды братом по оружию.
– Может, ты хотя бы попытаешься говорить здраво?
– Она сама сказала, что любит другого, – сказала так же ясно, как если бы бросила эти слова мне в лицо.
– Алиэн бы так не поступила.
– Откуда ты знаешь, что это Алиэн?! – Светловолосый пандионец стремительно вскочил. – Так вы все это время втихомолку потешались надо мной? – задиристо осведомился он.
– Не будь ослом, Келтэн. Мы бы в жизни так не поступили. Всем нам довелось пройти через это. Не ты, знаешь ли, первым придумал любовь.
– Так значит, все знают…
– Нет. Только я, пожалуй, если не считать Мелидиры. От нее ничто не укроется. Так откуда взялась вся эта чушь, будто бы Алиэн любит другого?
– Я просто все расставил по местам.
– Что ты расставил по местам? Перестань нести околесицу, Келтэн.
– Ты слышал, как она пела в день нашего отъезда?
– Конечно, слышал. У нее прекрасный голос.
– Не о голосе речь, Спархок, а о песне, которую она пела. «Мой красавец синеглазый».
– Ну и что?
– Это Берит, Спархок. Она влюблена в Берита.
– Да о чем ты говоришь?
– Я заметил это только сегодня, когда мы сели ужинать. – Келтэн вновь уткнул лицо в ладони. – Раньше я никогда не обращал на это внимания, но сегодня, когда мы болтали, я взглянул в его лицо и все увидел. Удивляюсь, как ты сам этого не заметил.
– Чего не заметил?
– У Берита синие глаза.
Спархок остолбенело уставился на Келтэна. Затем он взял себя в руки и, изо всех сил стараясь не расхохотаться, осторожно проговорил:
– У тебя тоже – когда они не налиты кровью. Келтэн упрямо покачал головой.
– Его глаза синее моих. Я знаю, что это он. Я просто знаю это! Господь наказывает меня за какой-то давний грех. Он сделал так, чтобы я полюбил девушку, которая любит другого. Что ж, надеюсь, он доволен. Если он хотел заставить меня страдать, Он отменно справился с этой задачей.
– Ты перестанешь нести чушь или нет?
– Берит моложе меня, Спархок, и, Бог свидетель, куда красивее.
– Келтэн…
– Когда он идет, все девушки на сто ярдов вокруг бегут за ним, как щенята. Даже атаны поголовно повлюблялись в него.
– Келтэн…
– Я знаю, что это он. Я просто знаю это. Господь проворачивает свой кинжал в моем сердце. Он покинул меня и сделал так, чтобы единственная девушка, которую я смог полюбить, влюбилась в одного из моих братьев-рыцарей.
– Келтэн…
Келтэн сел прямо и расправил плечи.
– Что ж, хорошо, – сказал он тихо, – если так хочет Бог, пусть так и будет. Если Берит и Алиэн на самом деле любят друг друга, я не встану у них на пути. Я прикушу язык и не открою рта.
– Келтэн…
– Но я клянусь тебе, Спархок, – с жаром продолжал светловолосый пандионец, – если он когда-нибудь обидит ее, я его убью!
– Келтэн! – во все горло рявкнул Спархок.
– Что?
Спархок вздохнул.
– Почему бы нам не пойти выпить? – предложил он, сдаваясь окончательно.
* * *Следующее утро выдалось пасмурным. Низкая грязно-серая завеса туч нависала над головой, колыхаясь от гулявшего в вышине ветра. Это был один из тех странных дней, когда непогода бушует в высоте, нагоняя тучи от лежащего на западе залива, но у самой земли воздух остается совершенно неподвижным.
Они рано тронулись в путь, и подковы коней звонко цокали по мостовой узких улочек, где сонные еще лавочники открывали ставни и раскладывали товары. Путники миновали городские ворота и выехали на дорогу, которая тянулась вдоль северного берега залива.
