Наталья Резанова - Дети луны
— Садись, — сказал Вельф, — и рассказывай, что там было с Визе.
Странник опустился на табурет рядом со столом. Рассказывал он кратко и, по возможности, избегал упоминать о себе, а о своем пребывании в Белфрате ограничился несколькими фразами.
Вельф не стал ничего уточнять. Он повернулся к Страннику — вид у него был несколько менее хмурый, чем вначале.
— Хочешь знать, зачем я тебя вызвал?
— Думаю, не затем, чтобы играть в шахматы.
Они действительно иногда играли, когда было время, и шахматную доску сюда когда-то приволок именно Странник.
— Это верно, а вот к кому я тебя пошлю, хочешь знать?
«Что-то он развеселился. К чему бы?»
— Узнаю, когда пошлешь.
— К королю, приятель.
Странник присвистнул от неожиданности.
— Что, прямо к нему?
— Да. Я ему говорил о тебе, и в последний раз он сказал, что хотел бы тебя видеть.
— Для чего?
— Это уж ему виднее.
— Нет, для чего ты говорил обо мне?
— Чтобы он о тебе знал. Ладно, пошутили — и хватит. Добычу свою — то есть это, — он указал на стол, — кольцо останется у меня, — возьмешь с собой. Сверх того, письмо от меня.
— Готово оно?
— Я продиктую, ты напишешь. Писцов, сам знаешь, не терплю — болтают.
Странник повернулся к столу, нашел чистый лист.
— Чем писать-то?
Вельф чертыхнулся, распахнул дверь, кликнул Ива. Пока тот бегал за чернилами и пером, прошелся по комнате, видимо, обдумывая начало письма. Он молчал и после того, как чернильницу с пером принесли, и Странник, очинив перо, стал писать, не дожидаясь приказа.
— Что ты там царапаешь? — Вельф раздраженно мотнул головой.
— Что полагается. «Генриху, христианнейшему властителю земель наших, богоизбранному монарху арвенскому от Вельфа Аскела, начальника королевских войск в Вильмане, Книзе, Сламбеде и Виндете — привет». Если хочешь, я соскоблю.
— Оставь.
— Rex maximus…
— Что? А… ладно… оставь…
— Теперь диктуй.
— «Должен я сообщить тебе, что хотя между нами было решено о встрече в Лауде, обстоятельства переменились, а раз так, нужно изменить и место встречи. Ибо, если тебе удалось разбить эйлертских мятежников, то из тех подлинных писем и договоров, что здесь приложены, ты узнаешь, что новый мятеж назревает в этих краях. Посему тебе надлежит поспешить…»
— Это ты ему приказываешь?
— Погоди… «И если ты не поспешишь вернуться, то мятежные бароны с Гернатом во главе ударят тебе в тыл и отрежут тебя от твоей столицы…»
— «…на что без поддержки ордена они бы никогда не решились».
— Так… «И вся восточная часть королевства окажется в их власти. Они готовят тебе засаду на Святом перевале…»
— А про Лотара ничего не скажешь?
— Да, это я забыл.
— «…уповая на измену среди собственных вассалов твоего величества», — пойдет?
— Пойдет. «Не дай же застать себя врасплох. Мое дело — воспрепятствовать соединению этих баронов с орденом. Их же союзник Визе…» — как полагаешь, писать о его смерти?
— По-моему, не надо об этом в письме, раз я сам его понесу.
— А как он поверит, что ты не привираешь?
— «Их же союзник Визе лишен возможности им по мочь…»
— «.. о чем тебе расскажет Странник, о котором я тебе говорил и, как ты хотел, посылаю к тебе…»
— Нет, нет, так в письме нельзя, — заупрямился Странник, не желавший видеть свое имя написанным. — «Подробнее же ты узнаешь об этом от моего гонца, которого я посылаю сообразно желанию твоего королевского величества видеть этого человека, дабы ты мог посту пить с ним по своему усмотрению».
— Слишком длинно. Ну, пусть так. «Если, с Божьего соизволения, мне удастся разбить орденские войска, я направлюсь на перевал навстречу тебе, и да помогут нам Бог и святой Михаил. Дано в Монтенаре, в понедельник после святой Эрменгильды». Написал?
— Постой… Возьми, теперь все.
Пока Вельф ставил свою подпись и печать, Странник усиленно разминал ладонь.
— Отвык я писать, пальцы как не свои… Это что же, мне через горы придется идти?
— Да, и причем немедленно. Смотри сюда. — Вельф развернул на столе большой лист пергамента, на котором цветными красками был нанесен подробный чертеж всей горной цепи и ее окрестностей.
— Хорошая карта. Откуда она у тебя?
— Король подарил.
— Слушай, ты ему меня на эту карту, часом, не променял?
— Глупости порешь, Странник. Смотри лучше, куда я велю. По моим расчетам, король должен быть на пути от Черного леса к Лауде. Эйлерта ему не миновать. Но если упустить время, ты его уже там не застанешь.
— Значит, нужно скакать обратно к Вильману и дороге, а оттуда пробираться через гернатовцев. В общем, это меня не пугает, но…
— Что?
— Можно попробовать идти не через перевал, а пробираться отсюда и через Рыбью Челюсть и Абернак. Пройти вот так, — ноготь Странника прочертил по карте Наискосок.
— Ты уже ходил там?
— Нет, но давно хотел.
Это не было правдой, однако и не совсем неправдой. Странник вовсе не рвался в горы, но если да, то почему бы и не попытаться?
— А если там нельзя пройти?
— Я слышал, что горцы ходят…
— И сколько дней кладешь на это?
— Дней двенадцать.
— Двенадцать, ну, четырнадцать — больше нельзя. Я на этой же неделе выступлю отсюда, а через месяц…
— Значит, в сентябре война кончится?
— С чего ты взял?
— Кто же осенью воюет? Дожди начнутся…
— Что ты понимаешь в войне!
— Достаточно, чтоб знать — хуже войны нет ничего.
— Если бы я не убедился в твоей храбрости, я бы удивился.
— Это потому, что ты едешь на коне, а я иду пешком. Из седла, знаешь ли, все выглядит по-другому.
— Тогда надо и тебе сесть на коня!
— Где это ты видел, чтоб странники разъезжали верхом?
— И что это за занятие для благородного человека — шпионство?
— Еще в Библии сказано, что Иисус Навин посылал лазутчиков в Иерихон, выходит, это занятие древнее, а, следовательно, благородное.
— Ты слишком долго якшался с орденом и, похоже, славно выучился поповскому языку!
«Если б он рассердился и сам прогнал бы меня, — подумал Странник, — все сразу разрешилось бы. А ведь я этого не хочу. Странно». Он знал, что вывести Вельфа из себя бывает легче легкого. Но тут он как раз не рассердился. Очевидно, иное занимало его мысли.
— Учись молчать, умник! — сказал он. — И покажи лучше еще раз, как ты собираешься идти.
Странника так и тянуло ответить дерзостью, но он сдержался. Они вновь нагнулись над картой.
— Вот здесь… а отсюда — севернее. А уж если в расчетах ошибся ты, и мне придется бегать за ним по всему Черному лесу, твоя победа может увязнуть в тамошних болотах.
Вельф, оторвавшись от карты, взглянул на него. Ему было трудно сердиться именно на Странника. Рассердишься на одного — а он уже другой. Даже с виду. По всем приметам должен быть пугало — пугалом, а иной раз глянешь на него — ангел небесный, хоть в церкви его ставь.
