Юлия Галанина - От десятой луны до четвертой
Продолжая воспринимать мир через какую-то легкую дымку, я заторможенно пялилась на беговые дорожки, делая вид, что наблюдаю за забегами.
По счастью, Ряха не считал болтливость достоинством женщины.
Наш разговор тек прямо и однолинейно:
– Хорошо идет, – говорил Ряха, показывая на какого-нибудь скакуна.
– Хорошо, – соглашалась я.
– А вон тот сбоит.
– Точно сбоит.
– Жокей дерьмо!
– Ага.
Так мы мило ворковали первый забег и второй тоже. Но после третьего Ряха вдруг сказал, глядя в корешки листочков, что были зажаты у него в руке.
– Двадцать Вторая, чирей мне на задницу, а ведь ты выиграла!
Дымка между мной и миром заколебалась.
– Много? – с любопытством спросила я.
– Достаточно. На хорошую попойку хватит.
Оставшиеся забеги я была занята важным делом: думала, на что потратить деньги. Наконец это я решила и смогла снова поддерживать разговор.
Ряха продул все заезды, не знаю уж, по какой системе он ставил, и помрачнел.
Чтобы его утешить, я сказала:
– А у нас в Пряжке начальника охраны убили.
– Случайно или намеренно? – немного повеселел Ряха.
– Не знаю. Его нашли на лестнице.
– А чем убили?
– Штырем из стены. В грудь вогнали.
– Да, задача… – почесал затылок Ряха. – С одной стороны, так просто эту штуковину не всадишь, случай вроде бы исключен, с другой стороны, если специально замочили, зачем с этой хреновиной возиться? Нож куда лучше.
Еще немного подумав, он сказал:
– Темное дело, кто разберет. В этих дальних гарнизонах от скуки что только не делается. Мы вон когда на краю служили, у нефтяных озер, делать было нечего, – ловили ящерок. Обмакнешь ее в нефть, подожжешь – она несется на задних лапках и горит. Красиво.
Подбодрив друг друга подобным образом, мы покинули опустевший ипподром.
– Пропьем твой выигрыш? – с надеждой предложил Ряха.
– Ну уж нет! – категорически отказалась я. – Есть много вещей, которые меня только и дожидаются, и я не могу не оправдать их ожиданий. Пошли.
И мы пошли по лавкам на Большой улице.
Первым делом я купила себе такой же костюм, как тот, что мне одолжила сестра. Самый дорогой, красивый и вызывающий, какой был в Хвосте Коровы, а к нему белье и все, что полагалось. И там же, в лавке, переоделась.
Эта покупка Ряхе понравилась.
Затем в другой лавке я купила теплую куртку из овчины, теплые мягкие сапожки на меху. Зимние штаны.
– Ты, мать, рехнулась? – поинтересовался Ряха.
– Мерзну зимой, – объяснила я. – С детства.
И пока он переваривал мое объяснение, разом приобрела топорик, флягу, котелок, дорожный мешок, моток веревки, огниво.
– Ну а это тебе к чему? – угрюмо спросил Ряха. Самый лучший способ, чтобы тебе не поверили, – сказать правду.
– Да сбегу я из пансионата, надоел он мне! – простодушно поделилась я наболевшим с Ряхой.
Ряха посмотрел на меня с некоторым уважением.
– А-а, понятно. Через степь пойдешь?
– Через степь.
– А есть что будешь?
– Не знаю, – искренне сказала я.
– Ты мяса насуши. Нарежь тонкими ломтиками и вывеси, – посоветовал Ряха. – Опять же сухарей можешь взять, они легкие. Да, купи чекушку слезки – греться. В бегах чекушка – милое дело, но только в меру.
В благодарность за хороший совет я купила две емкости со слезой Медбрата – одну маленькую, для себя, другую, объемистую, для Ряхи.
– Если уж ты серьезно пятки салом мазать собралась, – дал еще совет Ряха, – то возьми вот это.
"Вот это" представляло собой прочнейший кожаный мешок, намертво зашитый по всем сторонам, и лишь в один угол его была вставлена трубочка, снабженная затычкой.
– Шикарная шкура! – осмотрел ее Ряха. – Бери, не прогадаешь!
Стоила шикарная шкура бешеных денег, и я засомневалась:
– А зачем она?
– Тю, она еще бежать собралась! – изумился Ряха. – Чему вас только в вашем гадючнике учат? Ты ее надуешь через трубочку, пробочкой заткнешь. Если пропускать будет, веревочкой еще у основания перетянешь и порядок: речку переплыть – раз, ночку переспать – два. Это тебе не на камнях корячиться. Как в люльке, спи не хочу. Поняла?
И шкуру я купила.
– Ряха, ты не обидишься, если я тебя спрошу? – У меня в голове вертелся вопрос, и я понимала, что если я его не выпущу, то лопну.
– Валяй.
– Ты до Легиона много в бегах был? Все знаешь.
– Был! – оглушительно захохотал Ряха. – Золотое время!
Больше в лавчонке ничего стоящего не нашлось, и мы отправились дальше.
На радостях, что мы уходим, лавочник подарил Ряхе еще одну емкость со слезкой.
Это он сделал зря. Когда мы вышли, Ряха тщательно запомнил лавочку, где такой добрый и щедрый владелец.
Подъезд мой к дому тетушки в новом костюме и с кучей барахла произвел должное впечатление. От Ряхи удалось все-таки отвязаться. Бутыль грела ему душу, с каждой минутой его все сильнее тянуло выпить за здоровье той лошади, что принесла мне победу. Но из чувства долга он решил проводить меня до дома.
Я твердо заявила, что если он будет меня провожать, то тетя обязательно заставит его пить чай с вареньем и говорить о перспективах его повышения по службе.
Ряху перекосило, и он исчез вместе со слезой Медбрата.
– Нагулялась! – с вызовом заявила я, входя в комнату. Следом за мной мальчик из лавки, пыхтя, внес объемистую коробку.
– Ты ограбила храм? – с легким любопытством спросила сестра, поднимая голову от реестра оружия, когда посыльный вышел. – Или провела все это время на панели?
– После того как храм очистили наши друзья из Легиона, грабить в нем нечего, а расценки в этом городе настолько смешны, что я бы не заработала за это время и пары вязаных чулок.
– Тогда я не могу придумать источник твоего внезапного дохода.
– О, у меня в столице много замечательных друзей, которые охотно готовы скрасить время девушке, которую выгнали за дверь. Наш общий друг Ряха, например. Мы посетили с ним ипподром.
– Ничего себе! – по-настоящему разгневалась сестра. – Она шатается с Обрубленным Хвостом по ипподромам, как последняя уличная девка! А что я маме с папой скажу?! Ты еще пока младшая, а я пока старшая и в ответе за тебя!
– Утром ты не вспомнила, что в ответе за меня, – огрызнулась я. – А моего желания участвовать в этом походе на скачки было ровно столько же, сколько твоего желания видеть меня здесь. Посмотрела бы я на тебя, как бы ты отказалась от Ряхиного приглашения!
– Да не злись ты, – уже примирительно сказала сестра. – Ну что ты, как маленькая? Это прежде всего ради [тебя делалось, а потом таков порядок. Я не могу нарушить его даже ради сестры. Хочешь, завтра возьму тебя с собой?
– Куда? – глядя на нее исподлобья, спросила я.
