Пол Андерсон - Операция Хаос
Ничего подобного. Он взмок от лота, застежка плаща сдавила горло. Он немного пришел в себя и различал теперь детали, но они были не из тех, что способны успокоить мужчину: белоснежное прекрасное лицо, кошачья грация движений, плавные изгибы фигуры.
— В мире, где тебе пришлось жить, ты набрался ужасных привычек! — она вынула трубку из его застывших губ, выколотила ее и заткнула ему за пояс. Ее ладонь оказалась на его плече: — Несносный мальчишка.
Хольгер чуточку опомнился. Взрослые женщины не должны изображать расшалившихся котят. И с трубкой так обращаться не следует.
— Послушай, — прохрипел он. — Ты помогала Альфрику, а он что было сил старался меня убить. Чего же ты от меня хочешь?
— Чего может хотеть тоскующая по мужчине женщина? — она придвинулась ближе. Хольгер попятился, но уперся спиной в ствол дерева.
— Честно говоря, я не знала, что речь идет о тебе. Потому и помогала Альфрику. Но когда узнала все, поспешила отыскать тебя.
Он отер пот со лба и резко сказал:
— Ложь!
— Ну да. Нам, представительницам прекрасного пола, дозволяется иногда невинная ложь, правда ведь, мой милый? — она погладила его по щеке. — Но клянусь богом — сейчас я пришла, чтобы забрать тебя.
— Для Хаоса? — бухнул он напрямик.
— А почему бы и нет? Что ты такого нашел в этом скучном Порядке, чтобы вставать на его защиту? Подумай сначала о себе, Хольгер, медведь мой любимый, зачем тебе сражаться за неотесанных мужиков и зажиревших горожан, когда твоими могут стать радость и гнев Хаоса, его ослепительные звезды? Неужели ты, подобно простому смертному, ищешь жизни сытной и тихой, в этом мирке под крышей скучного серого неба, смердящего дымом и гноем — ты, побеждавший на бранном ноле целые армии? Ты можешь сам создавать миры и зажигать солнца, если только пожелаешь!
Ее голова оказалась на его груди, руки сомкнулись на его талии.
— Н-нет… — пробормотал он. — Не хочу…
— Ну и перемена! И это человек, живший со мной на Авалоне? Ты забыл, сколько столетий юности, силы и любви я тебе подарила? — Ее огромные черные глаза уставились на него (он подумал, что это донельзя банальный и захватанный прием, но не нашел в себе сил этому поверить). Если не хочешь к нам присоединиться, по крайней мере не сражайся против нас. Вернись на Авалон, Хольгер. Вернись ко мне на светлый Авалон.
Какая-то частичка его отуманенного сознания знала, что на сей раз она лжет. Хочет, чтобы не участвовал в надвигавшейся битве. А еще хочет его. В конце концов, почему бы и нет? Разве он в этом чужом, незнакомом мире кому-то что-то должен?
— Сколько лет уплыло, долгих лет, — шепнула она. — Вот мы и встретились наконец, а ты меня и поцеловать не хочешь…
— Н-ну, это можно поправить… — пробормотал Хольгер.
Словно нежный, теплый вихрь заключил его в объятья.
Ни о чем постороннем он думать не мог. И не хотел.
— Ах… — вздохнула она, не открывая глаз. — Владыка мой, целуй же меня, целуй…
Хольгер притянул ее к себе и краешком глаза заметил что-то белое. Поднял голову, увидел Алианору верхом на единороге. Видимо, девушка отправилась его искать.
— Хольгер! — звала она. — Хольгер, любимый, где ты… ах!
Единорог взвился на дыбы и сбросил ее в траву. Потом убежал, громко, негодующе фыркая. Алианора вскочила, уставилась на Хольгера с Морганой.
— Смотри, что ты наделал! — сказала она по инерции. — Теперь он не вернется!
Хольгер торопливо высвободился из объятий Морганы. Алианора разразилась плачем.
— Убери отсюда эту деревенскую девку! — яростно прошипела королева.
Глаза Алианоры вспыхнули гневом:
— Сама убирайся отсюда! Отойди от него, мерзкая ведьма!
Хищно блеснули зубы Морганы:
— Хольгер, если эта худышка сию минуту не уберется…
— Худышка?! А ты — старый кожаный мешок, я тебе выцарапаю твои гнусные глазищи!
— Маленькие девочки не должны плакать, — прошипела Моргана. — От этого они становятся еще более вульгарными.
Алианора сжала кулачки, шагнула вперед:
— Лучше уж быть девчонкой, чем ходить с такой обвислой и морщинистой шкурой.
— Зато твоя шкурка прекрасна. Интересно, где ты раздобыла эта перышки?
— Да уж не там, где ты раздобыла румяна!
Хольгер отошел подальше, гадая, как убраться отсюда живым.
— Ах да, ты ведь у нас лебедица, — сказала Моргана. — Удалось тебе снести наконец яичко?
— Нет. Не умею я квохтать, как иные старые клуши.
Моргана побагровела и быстро зашевелила пальцами:
— Эй, только без этих штучек! — Хольгер прыгнул к ней. Он не хотел ударить, но не рассчитал и налетел всей тяжестью тела. Королева покатилась в траву. Медленно поднялась. Лицо ее вновь стало белоснежным, лишенным всякого выражения.
— Ах, вот даже как обстоят дела… — сказала она. — Вот оно…
— Именно так, — сказал Хольгер, но не знал, правду ли говорит.
— Что ж, отправляйся своей дорогой. Мы еще встретимся, дружок. — Моргана расхохоталась, на сей раз довольно гнусно. Взмахнула рукой и исчезла. Ветер с шумом заполнил образовавшуюся пустоту.
Лишь теперь Алианора залилась в три ручья, спрятав лицо в ладонях. Хольгер осторожно коснулся ее плеча. Она отбросила его руку, всхлипнула:
— Уходи! Ступай себе к той ведьме, если она тебе так нравится…
— Я не виноват, — хмуро сказал Хольгер. — я ее не просил сюда приходить.
— Уходи, плакать не буду!
Хольгер решил, что у него достаточно забот и без женских истерик. Повернул ее лицом к себе, встряхнул как следует и сказал убедительно:
— У меня с ней ничего нет. Поняла? А теперь пойдешь, как взрослая, или тебя нести?
Алианора всхлипнула, глянула на него широко раскрытыми влажными глазами, медленно опустила ресницы — лишь теперь Хольгер разглядел, какие они длинные.
— Сама пойду, — сказала она тихо.
Хольгер раскурил трубку и на протяжении обратного пути яростно пускал клубы дыма. Черт бы их всех побрал! Обнимая Моргану, он почти вспомнил свою прежнюю жизнь. Почти. А теперь воспоминания вновь растаяли.
Поздно горевать, с нынешнего дня Моргана несомненно станет его злейшим врагом. Хотя, по правде говоря, он рад был, что появилась Алианора — еще немного, и он не устоял бы, сдался…
Что хуже, он и не собирался упорствовать. Кто это писал, что нет ничего приятнее, чем вспоминать искушения, которые мы отвергли?
Поздно. Остается идти до конца.
Скрытое в подсознании вдруг напомнило о себе, и он понял, почему убежал единорог. Появление феи Морганы стало последней каплей, переполнившей чашу терпения весьма впечатлительного зверя. Ливнем капель. Он усмехнулся и взял Алианору под руку. Бок о бок они дошли до костра.
