Сара Зеттел - Наследие чародея
— Доблестный капитан Низула, позвольте мне поприветствовать вас. — Она коснулась его руки кончиками пальцев (это было самое теплое приветствие, какое только дозволялось приличиями двора). — Надеюсь, вы в добром здравии и все ваши путешествия были успешны?
— К счастью, я могу ответить положительно на оба вопроса, Ваше Императорское Величество. — Каждый раз, когда Ананда слышала голос капитана, ей казалось, что он изо всех сил сдерживает свой громовой бас. — Последнее мое плавание во владения вашего батюшки сулит немалую выгоду и мне, и моим компаньонам. Кстати, спешу сообщить вам, что золоченые апельсины я привез.
— Я у вас в долгу, капитан, — кивнула Ананда. — Как раз сегодня я обещала их императрице, и она была бы весьма разочарована, если бы я не исполнила обещания.
— А вот этого нужно всетщательнейше избегать, — заметил лорд Храбан с усмешкой. — Госпожа, позвольте мне представить вам герцога Казатанского, лорд-мастера Уло, сына Обана, внука Оксандра.
Лорд-мастер Уло оказался тучным бородатым мужчиной, и если земли его были так же богаты, как одежда, то он был раза в два состоятельнее, чем Храбан. Его головной убор был усыпан бриллиантами, а золотая вышивка так густо покрывала кафтан, что под ней почти не видно было бархата. У лорд-мастера было одутловатое, испещренное багровыми прожилками лицо, из чего Ананда сделала вывод, что он питает слабость не только к нарядам, но и к доброму вину.
Выпучив глаза, он поклонился настолько низко, насколько это было возможно при его фигуре, и прокряхтел:
— Императрица Ананда, познакомиться с вами — несказанное блаженство.
Ананда сдержала улыбку и, дождавшись, когда герцог выпрямится, ответила:
— Благодарю вас, лорд-мастер, за добрые слова. Это большая честь для меня.
Лорд Храбан улыбнулся своему другу, словно говоря: « Ну, разве она не прелесть?» — а затем обернулся к третьему гостю:
— Позвольте мне также представить вам герцога Селината, лорд-мастера Пешека, сына Пачалки, внука Урсулы.
В отличие от Уло лорд Пешек оказался серьезным и сдержанным человеком. Судя по его виду, он был не особенно рад этой встрече. Ананда догадывалась, что его мучает совесть, и, учитывая, какое направление вскоре примет беседа, винить его в этом было нельзя. Что бы ни происходило в Выштавосе, законным императором Изавальты оставался Микель, и Медеан была не только регентшей, избранной с соблюдением всех правил, но еще и женщиной, которая объединила подвластные ей земли и добилась мира в государстве. За время своего правления она одержала великую победу над Хун-Це и понесла при этом сравнительно небольшие потери. Никакие позднейшие безрассудства не могли полностью затмить ее величие.
— Позвольте приветствовать вас, Ваше Императорское Величество. — Пешек поклонился. Вежливо, но не более того.
— Почту за честь, лорд-мастер Пешек. — Ананда слегка кивнула.
Затянувшаяся пауза была прервана деликатным покашливанием лорда Храбана.
— Не угодно ли императрице присесть? — предложил он.
Пока Ананда усаживалась в кресло, Кирити пришлось повозиться, осторожно расправляя пышную юбку и шлейф своей госпожи, после чего все фрейлины удалились в нишу для прислуги. На столе появились бутыли с густым темным пивом и закуски — копченая рыба, зелень и сушеные яблоки. Ананда сразу же принялась расспрашивать капитана Низулу о Хастинапуре, о том, что он видел во время своего последнего путешествия. Тот с удовольствием развлекал ее рассказами о здоровье общих знакомых и столь популярными у мореплавателей историями о заморских чудесах и невиданных штормах.
Но Ананда не могла увиливать от беседы с лордом Храбаном вечно. В конце концов в разговоре возникла пауза, и Ананда не успела задать очередной вопрос капитану Низуле, поскольку рот у нее был занят пивом. Лорд-мастер Храбан, воспользовавшись моментом, обратился к лорд-мастеру Уло:
— Так вы говорите, лорд Уло, в южных землях дела обстоят неважно?
Тот покачал головой, так что его борода заходила ходуном:
— Неважно, что и говорить, неважно. В этом году Старцы Хун-Це опять разрешили своим разбойникам нападать на нас. Ни зерна, ни свиней, ни денег — ничего не осталось. Они спалили все, когда уходили. Много честных людей полегло, и вдовы стенают на пепелище над их телами.
— В самом деле, какая горькая судьба, — пробормотала Ананда, обращаясь скорее к своему пиву, чем к лорду Уло.
— Шесть писем я отослал ее величеству вдовствующей императрице с просьбой о помощи. — Уло развел полными руками. — Шесть писем я отправил с людьми, которые умоляли ее на коленях. Я просил не подкрепления, а лишь сокращения набора рекрутов в моих землях, чтобы было кому защищать свои дома.
Он опустил глаза и принялся вертеть кольцо на пальце.
— Боюсь, формулировка была недостаточно дипломатичной. Ее величество расценила мои слова как критику ее управления империей в то время как сын ее… серьезно болен.
Ананда прекрасно помнила эту делегацию. Она слышала голос императрицы, доносившийся из зала для совещаний: он все повышался и повышался, пока не сорвался на визг. Через некоторое время она увидела, как четыре гвардейца вывели из зала кучку совершенно ошеломленных людей и, как она узнала позже, посадили их в Дворцовую темницу. Насколько ей было известно, там они находились и по сей день.
— Мотивы ее величества нам неизвестны, — произнесла Ананда. — Пожалуй, я могла бы поделиться с вами кое-какими мыслями насчет того, как убедить ее, что у ваших посланий совсем иной смысл.
«Особенно если вы готовы поделиться парой-тройкой своих бриллиантов с советниками Медеан».
Отблески пламени сверкали на перстнях лорда Уло. Ананда машинально пересчитала их: два витых кольца из золота, два — из серебра, один перстень в рубином, один — с изумрудом и мелкими сапфирами и на пухлом большом пальце еще один — с огромным топазом.
— Это было бы просто замечательно, Ваше Величество! — воскликнул он, вновь выпучив глаза. — Особенно ради блага этих несчастных в темницах. Но, боюсь, — он повернул вокруг пальца рубиновый перстень, — боюсь, это принесет лишь незначительное облегчение.
— Может, и незначительное. Но я уверена, это было бы весьма существенное облегчение для семей этих людей, — возразила Ананда. — Кто будет заботиться об их наделах, пока они сидят за решеткой, из-за того что кто-то недостаточно вежливо выразился?
— Госпожа императрица, — начал лорд Храбан безупречно дипломатичным тоном, — я хочу спросить вас прямо: как чувствует себя государь император?
В памяти Ананды возникла нелепая фигура, беззвучно шепчущая ее имя… Ананда до боли закусила губу, и лгать после этого было уже бессмысленно.
