Ханнес Бок - Черное колесо
Чедвик смел последние песчинки и вздрогнул, найдя что-то ещё. Из песка торчал словно чёрный угол кожаного саквояжа – плечо второго погребённого.
– Их шестеро, – сказал Мактиг. Бенсон пристально наблюдал за ним. – Вы найдёте здесь шестерых.
Чедвик промурлыкал:
– На колесе девять пар рук, а не полдюжины.
Мактиг сонно вздохнул.
– Одного бросили за борт, иначе было бы семь. – Он взглянул на мумию с рыжими волосами. – Он восьмой. А девятый… девятый… – Он странно взглянул на Большого Джима, потом повернулся и стал наблюдать за Чедвиком.
Бенсон сказал:
– «В янтаре погребены, все пираты лежат…» Не помню, откуда цитата, но вполне подходит. – Потом осторожно добавил: – Мумии! Но почему они закрыты здесь, словно свирепые звери? Какой вред может мумия причинить живым? – И снова пристально взглянул на Мактига.
Ирландец на мгновение сжал кулаки. Сказал:
– Этот наш приятель, Рыжий, не был мумией, когда его заколотили.
Чедвик, расчищая песок со второго тела, заметил:
– Это просто выстрел наудачу, но если здесь действительно есть ещё тела…
– Как это? – рявкнул Бенсон, резко повернув голову к Чедвику.
– Возможно, этот корабль перевозил рабов, – объяснил Чедвик. – По его форме я сказал бы, что он построен во времена расцвета работорговли. Мы знаем, что работорговцы не очень заботились о своём товаре. Их интересовала прибыль, но не санитарные нормы. Многие рабы умирали просто потому, что задыхались в слишком тесных трюмах. Другие оттого, что цепи натирали им тело до костей, когда лежали на голых досках. Если один заболевал заразной болезнью, его обычно заболевали и все остальные, и тогда незараженный экипаж вынужден был закрывать люки трюмов, топить или поджигать корабль; сами они уплывали на шлюпках. Вероятно, по этому кораблю стреляли. – На это Бенсон улыбнулся. – Мы видели дыры от ядер. Такие снаряды с изобретением паровых двигателей вышли из моды. Значит, кораблю не менее ста лет, и это тоже подкрепляет мою теорию о работорговле.
Ну, ладно. Когда корабль затонул, заключённые негры и рыжий утонули вместе с ним. Они не могли выйти, но и рыбы не смогли проникнуть к ним и очистить их до костей. Солёная вода сохранила тела. Позже какой-то особенно сильный шторм или подводные течения выбросили остов корабля на берег и занесли песком. Вода вытекла, и просоленные тела мумифицировались.
Бенсон недоверчиво поинтересовался:
– И все сложили руки на груди?
Он показал на вторую фигуру, полуоткопанную Чедвиком, Подобно первой, это тоже был негр, и руки его были скрещены на груди.
Чедвик продолжал откапывать третьего, сказав в ответ:
– Ну что ж, они превратились в мумии до того, как корабль затонул, и оставались в такой позе, в какой их уложили.
Бенсон недоверчиво покачал головой.
– Странно, – заметил он, – что рыжий облокотился о стол. И если они засохли до затопления, – вернулся он к прежней мысли, – почему их тут закрыли?
– Сдаётся мне, морковная макушка был жив. Рыжие всегда причиняют неприятности. Может, экипаж оказался суеверным, и ему не понравились рыжий и его мумии. Бенсон неожиданно распрямился.
– Оставьте, Чед! – И раздражённо: – Оставьте тела в покое!
Чедвик продолжал копать, объясняя:
– Трудно отказаться от привычек законника. Я хочу найти полные доказательства существования у Майка второго зрения.
– Оставьте их! – повторил Бенсон, подходя к столу.
– Почему? – спросил Чедвик. – Они уже давно мертвы, а если и были больны, то микроорганизмы тоже погибли. И подумайте, как выгодно, если будет доказано существование второго зрения.
– Ну, как хотите, – сдался Большой Джим.
Я предупредил:
– Если тела были заражены, Чед, лучше их не трогать. Микробы – живучие существа, и не они одни ответственны за болезни. А пыль – идеальное средство для распространения инфекции.
Чедвик поднял голову.
– А, вы имеете в виду проклятие Тутанхамона?
Большой Джим стоял у стола, рассматривая чашу и драгоценности, но не трогал их. Глаза его всё время устремлялись к телу рыжеволосого. Потом он посмотрел на рыжую голову Мактига.
Он сказал извиняющимся тоном:
– Чаша и эти побрякушки теперь ему не нужны, их можно взять.
Мактиг подошёл к столу, сгрёб драгоценности в груду и со звоном бросил их в чашу. Тут были золотая цепь, ожерелье, изогнутый браслет, кольца и большие камни без оправы.
– Вот! – отрывисто сказал он. – Берите! – Он как будто отдавал что-то своё. Бенсон обхватил пальцами чашу, снова посмотрел на рыжие волосы мумии, потом на Мактига.
Потряс чашей, её содержимое загремело. Звуки прогнали тишину, как камлание шамана должно прогнать болезнь.
Он поставил чашу на стол, но подальше от мумии. Подошёл к вороху стульев, посветил на них, оценивая резьбу, поднял один и бросил.
– Прогнили насквозь, – сказал он. – Жаль. Прекрасная работа. – Подтолкнул обломки к остальным. – Не стоит внимания. – Но все равно отобрал несколько резных обломков и сложил на столе рядом с чашей.
Осмотрел замки одного из сундуков. Они насквозь проржавели и рассыпались при прикосновении. Украшения резной крышки были забиты песком. Бенсон протянул руку и потянул, и крышка отделилась от петель. Шёлк, такой яркий, что можно было подумать, будто он из золота; его обрывки сверкнули в свете фонарика, как крылышки жёлтых бабочек. Я хотел взять образцы для более тщательного изучения, но они при прикосновении превращались в пыль.
Под ними лежала ржавая английская абордажная сабля. Бенсон так обрадовался, словно она находилась в отличном состоянии, и оживлённо выслушивал наши замечания.
Мактиг нашёл два старинных пистолета в неплохом состоянии.
– Больше в сундуке ничего нет, – уверенно, как таможенник, заявил он и перешёл к следующему.
Запоры этого держались прочно, несмотря на ржавчину. Мактиг просунул пальцы под крышку и потянул. Дерево негромко треснуло и раскололось. Мактиг отбросил обломки и принялся обыскивать сундук. Бенсон помогал ему, держа фонарик и направляя его луч.
Зелёное свечение в каюте ослабло, сгустилась тьма, наступала ночь. Я сверился со своими часами – они были ясно видны, фосфоресценция больше не затмевала их. Возможно, свежий воздух, попавший через разбитые иллюминаторы, уменьшил её. Было четверть первого.
Чедвик воткнул свой фонарик в груду песка: он откопал ещё две чёрные мумии, лежавшие друг на друге лицом вниз.
– Пока четыре. Должно быть, в этом втором зрении что-то есть. Или…
Он не стал развивать свою мысль, но переместил фонарик и принялся раскапывать новый участок песка.
Из второго сундука Мактиг извлёк статуэтку слоновой кости примерно десяти дюймов высотой. Восклицания его и Бенсона заставили нас с Чедвиком подойти. Статуэтка слегка растрескалась и пожелтела почти до цвета янтаря эпохи Мин, но в остальном сохранилась превосходно.
