Скотт Линч - Обманы Локки Ламоры
— Да. Каждому хотелось посмотреть. Я показывал, но предупреждал, чтобы молчали. Со всех своих товарищей я взял обещание не болтать и сказал, что это поможет нам поквитаться с Веслином.
— И что ты сделал с монетой?
— Положил в маленький кожаный кошелек — мы постоянно срезали такие у клиентов — и спрятал в городе, чтоб никто не мог отнять. В надежное место, о котором не знал никто, кроме нас самих. И однажды, убедившись, что Веслин со своими приятелями развлекается в городе, я достал монету и пораньше вернулся на холм. Пришлось дать хлеба и медяков старшим девчонкам, которые стояли на входе. Монета лежала у меня в башмаке. — Локки умолк и повертел в руках свою маленькую лампу, от чего по лицу его прошлась красноватая тень. — Я оставил ее в комнате Веслина, ну, в той, где спали они с Грегором. Она была в отличном сухом склепе, в самом центре холма. Я отыскал шатающийся камень и спрятал монету под ним. А затем, когда был уверен, что никто меня не видит, попросил хозяина о разговоре. И рассказал ему, будто один из нас видел Веслина в местах, где обычно отираются «желтые куртки»… посты там, укрепления… Якобы он получил монету у них, а потом показывал ее нам и грозил, что если мы расскажем хозяину, он выдаст нас патрульным.
— Любопытно!.. — Цепп в задумчивости поскреб в бороде. — Ты, кстати, не замечал, что когда начинаешь рассказывать, как провел кого-нибудь, то перестаешь мямлить и заикаться?
Мальчик удивленно моргнул, затем, вскинув подбородок, вызывающе уставился на священника. Тот засмеялся.
— Не обращай внимания, сынок. Это я не к тому, чтобы ты заткнулся. Продолжай свой рассказ. Откуда ты узнал, что ваш хозяин рассердится? «Желтые куртки» когда-нибудь раньше предлагали деньги тебе или твоим друзьям?
— Нет, — ответил Локки. — Но зато я знал, что им дает деньги наш хозяин — за сведения, за какие-то услуги. Мы видели, как он иногда раскладывает монеты по кошелькам. Вот я и подумал, что смогу провернуть дело по-своему.
— А-а.
Цепп порылся в складках своей рясы и извлек плоский футляр, в красноватом свете лампы имевший цвет обожженного кирпича. Вытащив из него кусок бумаги, священник насыпал на нее темного порошка, который хранился в другом углу футляра, после чего умело свернул бумажку в плотный цилиндрик и поджег его от лампы Локки. Вскоре он уже пускал дымные кольца в серые туманные небеса. Запах стоял, как от горящей сосновой смолы.
— Извини, — произнес Цепп, отодвигаясь, чтобы дым не попадал на мальчика. — Я позволяю себе всего две сигаретки за вечер — одну, с жесткой набивкой, перед ужином и еще одну, помягче, после него. От этого жизнь кажется немного приятнее.
— Так я останусь на ужин?
— Ха! Только посмотрите на этого маленького нахала! Скажем так — ситуация остается под вопросом. Итак, ты намекнул хозяину, что Веслин работает осведомителем в одном из полицейских участков Каморра. А дальше он, должно быть, сам смекнул, что к чему.
— Он пообещал убить меня, если выяснится, что я вру. — Мальчик сдвинулся на край скамейки, еще дальше от дыма. — Но я рассказал, что Веслин прячет монету в их с Грегором комнате, и Учитель все там перерыл. Я очень хорошо спрятал монету, но он в конце концов нашел ее. Как и предполагалось…
— Хм… Что же, по твоему плану, должно было случиться потом?
— Я не знал, что их убьют! — выкрикнул мальчик. В его тонком голоске Цепп не уловил ни малейшего сожаления — скорее неподдельное удивление и обиду. — Я хотел, чтобы хозяин наказал Веслина… Думал, он его отделает при всех… Знаете, мы, как правило, ели все вместе, а провинившиеся должны были развлекать обедающих, прислуживать им, да потом еще все мыть и убирать… Или побьет его как следует. Или заставит пить имбирное масло… Что-нибудь в этом роде. Может, даже все сразу…
— Понятно. — Глядя мимо мальчишки, Цепп глубоко затянулся дымом, словно это помогало ему вникнуть в ситуацию, затем выдохнул серию мелких колечек, которые поплыли в воздухе, постепенно растворяясь в вечернем полумраке. Наконец священник снова повернулся к Локки.
— Ты получил хороший урок, не так ли? Теперь ты знаешь, чем оборачиваются наши добрые намерения. Значит, ты все рассчитал: избитый, униженный враг… Э-хе-хе! Бедный Веслин получил все сразу и полной мерой. И как же твой старый хозяин это проделал?
— Он ушел куда-то на несколько часов, а затем вернулся и стал ждать. Когда в тот вечер Веслин с Грегором пришли к себе, там уже толпились старшие ребята, так что те не могли никуда сбежать. А затем… хозяин просто убил их. Обоих. Перерезал Веслину глотку и… Те, кто там был, потом рассказывали: Учитель посмотрел на Грегора — долго смотрел и ничего не говорил. А затем… — Мальчик повторил двумя пальцами тот жест вдоль горла, который раньше показал ему Цепп. — Прикончил и Грегора тоже.
— Еще бы не прикончить! Бедняга Грегор! Грегор Фосс… кажется, так его звали? Один из тех счастливчиков, которые попали на Холм достаточно большими, чтобы помнить свое полное имя — в отличие от тебя. Естественно, старый хозяин прикончил и его тоже. Ведь они с Веслином были — водой не разлить, не так ли? Нетрудно догадаться — если один прячет под камнем богатство, то другой наверняка об этом знает — Цепп вздохнул. — Все просто, как кочерыжка. А теперь, когда ты закончил, позволь объяснить тебе, какую невероятную гадость ты сделал всем вокруг. И заодно уточнить, по какой причине всем твоим маленьким друзьям — тем самым, что помогли тебе достать монету из белого золота — было не суждено дожить до рассвета!
Глава 2. Вторая встреча на Зубастом Шоу
День Бездельника, одиннадцатый час утра, Речные Игрища. Снова сверкающим алмазом взошло губительно-яркое солнце и принялось изливать свой яростный жар с пустынных небес. Локки, вновь облаченный в костюм и манеры Лукаса Фервита, стоял под шелковым навесом на яхте дона Сальвары и смотрел, как народ собирается на Игрища. Сегодня на нем был другой кафтан — очень похожий на первый, но с более вычурными манжетами и вместо аппликаций украшенный тонкой серебряной вышивкой.
По соседству с яхтой на открытой площадке баржи расположился аттракцион «танцующие веревки». Четверо артистов стояли по углам невидимого квадрата на расстоянии примерно пятнадцати футов друг от друга, а между ними была протянута ярко окрашенная шелковая веревка — она обвивала их руки, шеи, торсы, образуя своеобразную «кошачью колыбель». Казалось, что каждый из участников держит по пять-шесть нитей одновременно. В этой паутине хитрым образом, благодаря искусным пересечениям и точно выверенным изгибам, висели шпаги, ножи, плащи, сапоги, стеклянные статуэтки и блестящие безделушки. Вся эта коллекция находилась в медленном, но непрерывном движении — благодаря плавным, почти незаметным телодвижениям артистов одни пересечения расходились, но тут же появлялись новые, которые и перехватывали готовые упасть предметы.
