Людмила Горбенко - Маг-новобранец
Дрожащими руками Оскар открыл ставни и высунулся по пояс. Только сейчас до него дошло, что следы, скорее всего, принадлежат ему, ведь именно он только что топтался во дворе. Но он прекрасно понимал также, что если не опровергнет страшное предположение немедленно, прямо сейчас, то сойдет с ума и не простит себя до конца жизни. Раз выход через дверь закрыт, надо спуститься через окно.
«Нет, это безумие! – тихо заверещал голос разума. Личность, кричащая на каждом углу о своем аристократическом происхождении и дипломатическом статусе, полезет среди бела дня по стене, словно муха? Это недопустимо!»
Чертенок, прилипший к боку Оскара и наслаждающийся его смятением, легонько ущипнул своего донора за сердце.
Дипломат вздрогнул и схватился за грудь.
«С другой стороны, какой еще выход? – покорно согласился голос разума. За дурной головой и ногам покоя нет. Еще помрешь от переживаний… Лезь, раззява! Будь что будет!»
Оскар потянулся, сделал несколько наклонов и приседаний. К сожалению, проведенная в лесу ночь не прошла бесследно. О ней напоминали треск в суставах и общая усталость. Все-таки не мальчик уже, с тоской подумал Оскар, растирая ноющее бедро, пора бы и передохнуть от бесконечных скитаний.
Ничего, главное сейчас – забрать деньги. Отдохнуть пару деньков можно и потом, спокойно дожидаясь в доме Солли возвращения Хендрика из Башни. Дольше задерживаться не стоит – со дня на день может явиться мать семейства Джульетта, любительница пережаренной еды и метательница тарелок.
Высунувшись из окна, Оскар огляделся по сторонам и быстро полез вниз, используя в качестве опоры для ног одеревенелые побеги дикого винограда. Мягко спрыгнув на землю, он бросился к тайнику, но ни внутри, ни вокруг не нашел ни сентаво. Горестно вздохнув, дипломат выудил из кучи мусора первую попавшуюся крепкую деревяшку и упрямо продолжил копать под корнями.
Когда глубина ямки стала достаточной для захоронения приличной собаки, Оскар остановился. Быстро накидал землю обратно и утрамбовал ее. Потом тем же путем, как спускался, поднялся наверх и тщательно запер окно, убедившись предварительно, что не насорил на подоконнике.
Плохи дела. Похоже, какой-то шутник подсмотрел за ним утром и стянул деньги, оставив ради смеха пару монет и горсть медяков. Или так, или денежки как по волшебству просто улетели. Прощай, теплая постель и сытная еда, получи по носу, старый дурак… Хендрик в Башне и не подозревает, что его дядюшка так позорно опростоволосился…
Тут Оскар подпрыгнул. Черт! Ведь племянник вполне мог его надуть!
Когда Оскар два года тому назад украл Хендрика из-под стражи на глазах сотен зрителей – это был его прощальный бенефис. Своего рода каприз, шутка достигшего совершенства циркача, бросающего прежнюю профессию, чтобы попробовать удачи в другом деле.
Провозгласив себя дипломатом и дядюшкой, Оскар сделал ставку на красоту спасенного молодого человека и не прогадал. Хендрик действительно был способен соблазнить любую женщину, даже пальцем не пошевелив. Беда была в том, что хранить им верность он был патологически не способен, а жениться и вовсе не собирался.
Сколько раз Оскар пожалел о своем поступке!
Своенравный, смешливый, упрямый Хендрик! Бездельник, увозящий на память об очередной возлюбленной мелкие подарки, вместо того чтобы надеть обручальное кольцо и обеспечить себя и Оскара на всю жизнь.
Если бы можно было повернуть время вспять, подумал Оскар, я бы ни в коем случае не стал развязывать веревки и красть парня. Наоборот – с радостью подал палачу самые гибкие розги, а потом лично проводил Хендрика до камеры, чтобы убедиться в прочности засовов.
Потихоньку выкрасть деньги из тайника и припрятать их в другом месте – выходка вполне в духе Хендрика. Наверное, припомнил утреннюю обиду, обозлился за то, что Оскар пригрозил выдать его властям, и решил отомстить. Спасибо, хоть три паунда оставил…
Ну, Хендрик, погоди! Ты еще вернешься!
С чувством возрожденной надежды Оскар отдышался, скинул верхнюю одежду и завалился на кровать, собираясь безмятежно проспать до обеда, а то и до самого ужина. Правда, осуществиться этим планам было не суждено.
Застрявший ключ вылетел из гнезда как пуля. Замок щелкнул и открылся.
Как известно, сюрпризы бывают разные. Это может быть золотая монетка под ногами, а могут быть и грабли в густой траве. Женщина, появившаяся на пороге комнаты, явно была из сюрпризов второго рода. Могучий торс борца с трудом умещался в тесном кожаном корсете, жидкие черные волосы были скручены ехидной дулькой, а от сверлящего взгляда слоноподобной красавицы у дипломата моментально заныл лоб.
Гостья уперла кулаки в крутые бедра, откинула одеяло и внимательно осмотрела лежащего Оскара без малейшего стеснения, как покупного жеребца.
– Похож,– сделала она наконец вывод.– Но все-таки не Робертино.
Оскар спустил босые ноги на пол и криво улыбнулся.
Эти слова не явились для него откровением, сам-то он прекрасно знал, что он не Робертино. Он знал даже больше: что он и не дипломат никакой на самом деле (единственное пустяковое поручение за два года трудно назвать блистательной карьерой). Обидно было другое: Оскар не рассчитывал, что об этих деталях так быстро пронюхают другие.
После короткой обличительной фразы женщина замолчала. Полные белые руки подхватили с кровати подушку, еще хранящую очертания головы Оскара, и начали ее взбивать, ловко подбрасывая в воздухе, сдавливая и переворачивая. Трактирщица проделывала это так темпераментно, что дипломат вдруг воочию представил себе, как эти самые руки прижимают эту самую подушку к его лицу и крепко держат до тех пор, пока он не перестает дышать.
– Э-э-э-э… Джульетта? – галантно улыбнулся он, заранее зная, что проиграл.– Разрешите поблагодарить вас за гостеприимство и откланяться. Только что вспомнил. Срочные дела.
– Иди, обманщик. Но только не сейчас, а чуть позже. Вечером, ди сэра,– строго сказала жена трактирщика и, метнув подушку точно на середину постели, величественно удалилась.
На лестнице еще слышалась тяжелая дробь каблуков Джульетты, как в дверь постучали.
Вторым гостем оказался невысокий круглый старичок в почтовом мундире. Не дожидаясь ответа, он вкатился в комнату, сунул в руки Оскару пакет, привычным жестом приложил два пальца к козырьку фуражки и исчез так быстро, что Оскар не успел даже удивиться.
Пакет не имел четкой формы и шевелился. С опаской вскрыв упаковку, Оскар обнаружил там скрученную трубочкой бумагу и спеленатую ворону с биркой на лапе «Для ответа».
«Дорогой дядюшка Оскар!
Пишет тебе сын трактирщика Хендр, если ты понимаешь, что я имею в виду. В первых же строках моего письма хочу поблагодарить здешнего господина Наместника за его безмерную заботу. Нас восьмерых поселили в чудесной светлой комнате, где так много свободного места, потому что почти совсем нет мебели. Большое спасибо!
