Инна Сударева - Судья Королевского дома
— Не заставляй меня лишний раз тебя уговаривать — мне нельзя много болтать, — заметил Фредерик.
— Я рассказал ей о том, что твой враг Филипп похитил Марту, чтобы шантажировать тебя, — начал Элиас.
— Интересно, а как насчет моего приказа «никому ни слова»? Ты понимаешь, что ослушался Судью Королевского дома?! — Фредерик внезапно подскочил на постели, как мячик, железной хваткой сжал юноше горло, припер к стенке так, что тот не мог и шевельнуться. — У меня есть все основания прикончить тебя прямо здесь, мастер Элиас, за предательство Судьи, — прошептал он ему в ухо.
— Я не предавал тебя, — хрипел Элиас. — Дама Кора... она сказала, что хочет оградить тебя от смертельной опасности, которой ты подвергаешься, даже не подозревая об этом.
— Я всегда знаю, чему подвергаюсь, — возразил Судья.
— Согласись, что ты не знал, что тебе разобьют голову и порежут ногу, — заметил Элиас. — Если бы не я, Западного Судьи не стало бы. И Кора тоже сыграла в этом не последнюю роль.
— Я знал, что могу погибнуть. И если бы погиб, это был бы один из возможных вариантов. Всего лишь.
— В таком случае даме Коре такой вариант явно не подходил.
Судья ослабил хватку.
— Она тебе сама сказала?
— Я думаю, мне она сказала намного больше, чем когда-нибудь говорила тебе.
Фредерик с готовностью вновь сжал Элиасу горло:
— Что она тебе сказала?
— Ты задушишь меня!
— Странно, именно так я и собираюсь поступить, если не услышу правды, — ответил Судья. — Резервных сил организма мне хватит, поверь.
— Тебе надо лежать, — пискнул Элиас, заметив, как сереет лицо Фредерика. — Потом тебе будет плохо.
— Что она тебе сказала?! — уже проревел Судья.
— Сказала, что любит тебя.
— Правду! — И Фредерик сдавил горло юноши так, что у того и свет померк в глазах.
— Это правда, — на скудном выдохе просипел Элиас.
Судья отпустил гвардейца, и юноша медленно сполз по стенке на пол, откашлялся и отдышался. Сам Фредерик уже без сил опустился на постель, закрыл глаза. Элиас тер себе шею, в мыслях удивляясь, как ослабленному и уступающему в размерах Судье удалось прижать его к стене и чуть не удушить.
— Продолжай, — шепотом сказал Фредерик, обмякнув в подушки. — И учти, будешь врать — найду способ заставить говорить правду.
— Не сомневаюсь, — отозвался Элиас, но, уловив стальной взгляд Фредерика, начал: — После того как я все рассказал даме Коре, она приказала мне взять у отца отряд гвардейцев и незамедлительно ехать в Зимний порт и ждать ее в этом трактире. Когда она появилась здесь, то сразу сообщила, где и когда Филипп назначил тебе встречу. Она также узнала, где остановились ты и твой помощник Марк. Мы поспешили в «Шумиху», но тебя уже не было. Взяв Марка, я бросился со своими людьми в доки. Дальше ты и сам знаешь.
— Все более чем странно, — пробормотал Судья, открыв глаза. — Если только ты чего-то не договариваешь.
— Все, что знал, рассказал, — пожал плечами Элиас. — Могу я высказать предположение?
— Ну?
— Мне кажется, дама Кора как-то связана с преступным миром и, возможно, с кланом Секиры.
Фредерик смолчал. Он размышлял о том, правду ли сейчас услышал. Но багровые следы от его пальцев на шее Элиаса давали гарантию того, что гвардеец не лгал. А юноша частично догадался о мыслях Судьи.
— Фред, поверь, я предан тебе не менее Марка или Марты, — сказал Элиас. — Конечно, я понимаю: ослушаться Судью Королевского дома — это серьезнейший проступок...
— Преступление, — поправил его Фредерик.
Элиас лишь развел руками, как бы говоря: «Ну, делайте со мной что хотите».
— Но ты спас мне жизнь, как я однажды спас твою, — продолжил Судья. — Я освобождаю тебя от ответственности за ослушание и от обязательств «запасного варианта». Ты мне ничего не должен — я тебе. Можешь ехать к отцу и спокойно продолжать свою гвардейскую карьеру.
Элиас ждал всего, но не этого. Он взбунтовался:
— Но так нельзя! Я не согласен!
— Не хочешь быть гвардейцем? — Фредерик удивленно приподнял бровь.
— Это, конечно, очень почетно, но... — Элиас вдруг смолк: не очень-то ему хотелось вот так сразу выдавать свои тайные желания. — Если по правде, мне больше по душе быть в твоей команде, Фред.
— И это он говорит после того, как ослушался меня! — возмутился Западный Судья, ударив кулаками в постель и охнув при этом от боли. — Черт! Как я сказал, так и будет. Я не могу больше тебе доверять. Так что нынче же отправляйся в Белый Город к отцу и приступай к своим гвардейским обязанностям.
Элиас опустил голову и вышел.
11
Начинать дознание Коры было намного сложнее. Во-первых, Фредерик никак не мог себе позволить придушить ее, как Элиаса, во-вторых, тяжело допытывать человека, который заботливо поправляет тебе подушки, одеяла, приносит воду и чуть ли не с ложки кормит (правда, в этом случае Судья сердито отобрал ложку у девушки). Однако Кора, надо отдать ей должное, все прекрасно понимала и первой начала тяготивший Фредерика разговор.
— Ты зря обидел мастера Элиаса, Фред.
— Он уже тебе жалуется? — съязвил Судья, прожевав творожную булочку.
— Нет. Я просто увидела, что после разговора с тобой он крайне подавлен. Мы с недавних пор с ним Друзья, я и поинтересовалась, что ж такое наговорил ему Судья Фредерик... Зачем ты так с ним? Парень хочет быть твоим помощником. И разве он не доказал свою преданность, когда спас тебя и Марту. Он ведь рисковал.
— Да, он очень рисковал, когда ввел тебя в курс дела.
— Разве это привело к плохому?
— Я не знаю, что будет дальше, киска. Я не знаю, что ты сделала. И я уверен, что ты мне ничего не расскажешь. Одно мне стало ясно: ты поддерживаешь связи с кланом Секиры и, возможно, со своим отцом, а это ничем не оправдать.
— Даже спасением твоей жизни?
— Откуда мне знать, для чего ты это сделала? Может быть затем, чтобы я стал доверять тебе.
— Это бесполезно, лорд Фредерик, — горько усмехнулась Кора. — Ты никому никогда не станешь доверять. Твоя самоуверенность — это огромный монстр, который пожирает всех, кто пытается быть рядом с тобой! Ты думаешь, что быть одному — это замечательно? Поверь мне, я знаю, каково это. Я ушла из клана, еще не зная тебя, потому что чувствовала: то, что делает отец и его люди — не для меня, я не могу жить среди такого. Может, это кровь матери виновата. Но моя мать умерла, а мой отец, — тут она тяжко вздохнула, — он проклянет меня за то, что я сделала. Я ведь пришла к нему и сказала, что хочу быть с ним вместе, хочу стать такой же, как он. И отец поверил, доверился мне, он поцеловал меня, он снова назвал меня своей девочкой... И я предала его, чтоб помочь тебе... А как еще можно было узнать, что он замышляет? Как еще можно было спасти тебя? И вот теперь и ты отталкиваешь меня за то, что я сделала... О, Фред, ты хоть с кем-нибудь бываешь добр? Именно добр, а не справедлив? Потому что твоя справедливость жестокая и нечеловеческая!
