Александр Сапегин - По пути в сказку
— А`Рэй — прокаркала сзади старуха, Андрей обернулся. Гынуг жестами показала, что смотреть на охрану не надо — не любят они этого, Андрей сплюнул. Не любят, их проблема, лично ему до лампочки их нелюбовь. — А`Рэй, — опять просительной протянула орчанка.
— Ладно-ладно, фиг с тобой! Отвернулся, видишь?
«А`Рэй. Исковеркала имя, зубастая.» — раздраженно подумал он, отворачиваясь от охраны, Гынуг ободряюще улыбнулась, обнажив немаленькие клыки.
— Сколько тебе можно повторять, что меня зовут Андрей! Андрей, усекла? — он придвинулся к прутьям, разделяющим клетку на две половины, тут телега влетела колесом в очередную выбоину и Андрей ударился лицом об решетку, громко клацнув челюстями.
Гынуг отрицательно покачала из стороны в сторону головой, выхватила откуда то из под обрезков шкур кусок мела и за несколько секунд, выверенными движениями, нарисовала на полу клетки волка. Рисовала орчанка здорово, волк получился классный — оскаленная пасть, прижатые к голове уши, вставшая дыбом на загривке шерсть.
— Рэй — сказала она и показала на волка. Понятно, запомним «Рэй» — волк. — А-а! — палец старухи ткнулся в мелок, видя непонимание в глазах собеседника, она схватила кусок кожи с остатками белой шерсти и ткнула в него, — А!
— Понял, «А» означает белый! — чтобы утвердиться в своей догадке, Андрей показал пальцем на белое облако, — А? — Гынуг радостно кивнула и указала пальцем на изображение волка, а потом на него. — «Белый волк», значит? Хрен с вами, пусть буду волком, главное не вонючим хорьком.
На этом содержательная беседа на время затихла, Андрей обдумывал как ему задать мучающий его второй день вопрос. Он попросил у орчанки мел и схематически нарисовал на полу своей половины клетки пленников за решеткой, потом постучал себя по груди, ткнул пальцем в Гынуг, указал на остальных орков и в конце демонстративно пожал плечами — не понимаю мол! Глаза старухи сузились до тонких щелочек, она долго смотрела на него, словно размышляя сказать или нет, потом забрала мел и изобразила несколько всадников с луками и копьями, следом дорисовала убегающих от них людей.
— Гынуг, рылдан, А`Рэй! — узловатый палец с заскорузлыми ногтем постучал по убегающим фигуркам. Белый мелок в руках старухи шевельнулся как живой и дробно постукивая по толстым деревянным доскам она нарисовала стрелы, пробивающие бегущие фигурки, добавив над одним из всадников изображение короны.
— Все понятно. Королевская охота, а мы дичь…
Андрей отвернулся от старой орчанки, не сказать, что новость повергла его в шок, но он всеми фибрами души не желал примерять на себя «рубашку» раба — тем более дичи. Весело развлекаются местные аристократы, ничего не скажешь. Изнутри естества поднялась дикая злость и ненависть к окружающему миру, в памяти всплыл снившийся ему недавно кошмар, где он сворачивал шеи и пробивал бошки странным волкам с густыми львиными гривами, жажда крови, которую он испытывал сейчас, удивительно точно совпадала с пережитой во сне. Желание свернуть шею фигурке с короной над головой буквально захлестнуло его, Андрей повернулся к Гынуг и ткнув пальцем в коронованного человечка, провел ребром ладони по горлу. Взглянув на него, орчанка в страхе попятилась, упершись спиной в металлические прутья решетки, потом лицо ее разгладилось и над караваном разнесся каркающий смех старухи.
Густые ветви высоких деревьев разошлись в стороны, караван въехал на широкую поляну, через несколько минут телеги и возы с животными и рабами были выстроены кругом, отгораживая своими бортами центр поляны от леса. Привал и время обеда. С центральной телеги сгрузили на землю вязанку хвороста и мешок с древесным углем, в лес на привалах никто не ходил, то ли боялись разбойников, то ли хищников, воду в кожаные бурдюки набирали при пересечении ручьев и речушек.
Андрей отвернулся от орчанки и облегчился по маленькому через прутья клетки, сделать это на ходу было несколько затруднительно, существовала реальная опасность повредить «наследство», стукнувшись им об металл решетки, не на пол же клетки опорожняться? Да и наличие женщины играло свою роль — не все моральные устои у него претерпели кардинальное изменение. Андрей тяжело представлял себе, что будет, когда он захочет сходить по большому. Спасал от этой напасти только пустой желудок. Есть предлагаемую рабам бурду он отказался наотрез, один только запах «обеда» вызывал у него рвотные порывы, из всего меню оставалась, точнее выпивалась вода. Долго ли он сможет продержаться на такой диете, Андрей не знал, но пока ощущал себя вполне сносно.
Вскоре из центра поляны потянуло приятным мясным запахом, рот Андрея наполнился слюной, мечтая о большой прожаренной котлете из говядины, он прикрыл глаза. Разбивая радужные мечты на мелкие осколки на пол клетки шлепнулся кусок протухшего мяса. Отвернувшись от тухлятины он посмотрел вниз, напротив клетки стоял толстый, похожий на араба надсмотрщик и нагло ухмылялся. Падла горбоносая! С другой стороны к клетке подъехал на хассе молодой безусый охранник. Андрей правой ногой, со всего маху, пнул по тухлятине, вылетевшее, словно из пушки, мясо зарядило надсмотрщику точно в нос. В яблочко! Пожарной сиреной взревело чувство тревоги, молодой охранник выхватил из притороченного к седлу специального тула короткое метательное копье и ткнул им внутрь клетки, целясь в строптивого раба. Вовремя отреагировав на опасность, Андрей сместился в строну и вцепившись в копье обеими руками, вырвал его у, не ожидавшего такого оборота дела, охранника. Заревев раненым слоном и вращая налившимися кровью глазами, к клетке подскочил разъяренный надсмотрщик и захлебываясь кровью повалился под телегу. Узкое жало, выскочившего из-за решетки, копья пробило «арабу» кадык, Андрей не промахнулся. На поляне закричали, охранник обнажил меч, но полосонуть им раба не получилось, тот перехватив полутораметровое копьецо ткнул им в хасса. Получив колющий удар в бок, животина обиженно рявкнула и, сбросив со спины наездника, взвилась на дыбы. Весело заулюлюкали в своих клетках орки, натужно хрипел под телегой подыхающий толстяк. Бросив свои посты, к месту схватки подъехало два «самурая», эти ребятки не стали повторять ошибки своего товарища — смерть улыбнулась Андрею двумя оперенными стрелами, наложенными на тетивы луков.
— Рахт! — разнеслось над поляной, готовые сорваться стрелы так и остались на приготовленных к стрельбе луках, к телеге со сдвоенной клеткой, стелющимся шагом хищной кошки, подошел «давур».
Гынуг сжалась в комок и забилась в дальний угол — подальше от черноволосого великана. «Давур» остановился в полуметре от телеги, уставившись на убившего караванщика раба холодным, безжизненным, как у змеи, взглядом. Андрею было абсолютно насрать где и как умирать, за последние несколько дней он перестал бояться смерти, еще один маленький пунктик ненормальности его поведения, он так же, распрямив плечи и опершись на копьецо, твердым взглядом смотрел на начальника охраны. Породистое лицо мужчины украшала замысловатая татуировка на правой щеке, еще одна, вязью растительного рисунка выползала из под кольчуги на шею. Тыльные стороны ладоней «давура» пестрели множеством тончайших шрамов, он протянул к клетке правую руку и несколько раз покачал ладонью, говоря жестом — отдай копье! Андрей посмотрел на протянувшего руку мужчину, на напрягшихся «самураев», оттянувших тетивы луков до самых ушей и резким движением сломал свой трофей между прутьев решетки, кинув обломки под ноги главного охранника. Лицо «давура» осталось бесстрастным, но в глазах мелькнуло уважение, или Андрею показалось? В следующую секунду под ногами строптивого мальчишки разбилась стеклянная колба, поваливший из нее едкий дым окутал Андрея. Последнее, что он запомнил перед тем как впасть в забытье — это недовольный взгляд гиганта, брошенный им на парня с медальоном в виде восьмиконечной звезды на груди. Гынуг называла его «гаджын», она соглашалась, что он «рылдор» и тыкнув пальцем в себя и Андрея, добавляла, что они тоже «гаджын». Кто знал, что этот «гаджын» окажется настоящим гадом и будет травить его дымом…
