Наталья Якобсон - Шанс для чародея
Теперь же меня только осуждали, полагая, что всю ночь я где-то беспробудно пил и успел пропить не только деньги, но даже перстни и кольца со своих рук. Лошадь, по сплетням прислуги, я тоже пропил. Ведь домой пришел пешком.
Так бы все и считали, не прискачи конь сам обратно. В его аккуратно расчесанную гриву кто-то вплел маргаритки и цветы вереска. Пока конюхи шептались об этом, я думал о том, которая из моих ночных знакомых могла это сделать? Фамьетта? Меллисандра? Роксана? А может, это была моя подруга Клея? Она добрее других, она могла пожалеть моего коня и отправить назад. Вот только зачем еще было заплетать в его гриве косички, которые теперь ни один конюх не мог расплести? Говорят, так поступают лишь гномы и домовые. Правда, я их ни разу на этом не ловил. И вообще единственный гном, которого я видел воочию, лез не в стойло к коням, а за бутылкой в погреб.
Жалкий пьяница! Вот кого должны были ругать слуги, а не меня. Естественно я никому бы об этом не сказал, потому что опасался насмешек. Какой бред может прийти в голову подвыпившему глупцу, начали бы шептаться обо мне. Им всем и так было весело. А мне вот не очень.
Но вопреки россказням о визитах к нечисти и плачевных последствиях таковых, я умирать не хотел. Мир не был охвачен черной тоской лишь от того, что я не увижу больше фей. Краски неба не потускнели, свет не сделался мрачным, роскошь отцовского дома и зелень леса за ним вовсе не показалась мне угрюмой. Никакого чувства безнадежности не пришло. Хотя сказки и утверждают обратное. Я ни чуть не сожалел о том, что больше не увижу нахалок, которые утверждали, что земли, которые я должен наследовать, на самом деле принадлежат им. Какие самоуверенные! Лучше было с ними больше и не сталкиваться. И о новой встрече с тем мальчишкой в зеленом, который слишком уж беззастенчиво прижимался ко мне, пока мы шли домой, я тоже не мечтал. Он сказал, что его зовут Каем. И честное слово, он был пригож, как девица. Даже красивее девицы. Тем не менее мысли о нем не вызывали во мне тоски. Даже пляска в волшебном обществе под луной не вызывала во мне желания снова бежать на поля и дожидаться сумерек, когда восхитительные и проклятые создания снова соберутся устроить праздник.
Я не стал бы умирать от того, что меня на этот праздник больше не пригласили. Я не утратил рассудка после встречи с волшебными созданиями. Может потому, что у меня и раньше рассудка не было. Это могло быть объяснением. Сумасшедших ведь не сведешь с ума еще раз. Нельзя ведь повторно отнять у человека разум, если его уже нет. Даже явись ему вся нечисть мира, это будет бесполезно.
Так я думал и хвалил себя за находчивость. Между тем роковая встреча была уже почти на пороге. Должен настать миг, когда я пойму, что даже на сумасшедшего найдется управа. Тогда еще я не помышлял об этом. Тогда я был почти счастлив. Я жил простыми радостями. Мир не покрылся мраком от того, что одно волшебное существо недосягаемо для меня. Так было пока. До поры до времени.
- Ты веришь, что феи способны лишить смертного рассудка? - осторожно спросил я у Поля.
Он только устало закатил глаза, потирая синяки и ушибы, оставшиеся после ссоры с отцом. Признаться, это заставило меня ощутить себя виноватым. Ведь с отцом поругался я, а досталось ему.
- Я знал одного человека, который говорил, как ты, - признался Поль, наконец, - бургомистра из одного небольшого городка. Он клялся, что к нему по ночам является фея. Сразу после наступления сумерек. Бледная рука стучала в его окно, часы били полночь, и появлялась женщина. Прямо в его закрытом кабинете, куда не мог просто так пройти никто.
- Скорее не фея, а блудница, - понимающе хмыкнул я.
- Допустим, - Поль играл небольшим стилетом и случайно поранился. Я отвернулся. Запах его крови резко и неприятно ударил в ноздри, будто смешались сталь, специи и жаркое. Гвоздика и сырое мясо. У меня помутнело в глазах. Но всего на миг.
- Она звала его с собой в чудесное общество, - продолжил брат. - Он признался, что танцевал с ней под луной в обществе неземных созданий, а когда решил вернуться к ним наутро, то не обнаружил на том месте ничего, кроме болотной трясины. А разве на ней потанцуешь? Его нашли там однажды в стоптанных башмаках и с израненными ступнями.
Я болезненно поморщился, вновь ощущая боль в собственных натертых ступнях.
- И что с ним произошло потом?
Поль легко передернул плечами, будто это само собой разумелось.
- Он повесился.
- Да ну?
- А что ты удивляешься. Все, кто повредились умом, кончают так. Бродят по лесам и пустошам в поисках королевства фей, которое они якобы видели, а потом либо их загрызают дикие звери, либо бедняги сами сводят счеты с жизнью. Не все ли равно.
Похоже, ему это было глубоко безразлично. Он лишь поддерживал нашу беседу, как непринужденную светскую болтовню, а сам смотрел вдаль на служанок, начищающих холл. А вот мне было жутко и неприятно.
- По мне, так они все сумасшедшие. Вместе с тем косарем из деревни, который недавно взял серп и зарезался. До этого в пивных он утверждал, что ищет странных существ, с которыми отплясывал ночью на стернях. Похмелье чем угодно может закончиться, - деловито заключил Поль, который и сам редко бывал трезвым. Только в отличие от меня он готов был лицемерно порицать свои пороки, за что и являлся любимчиком отца.
- Тот косарь говорил, что его охватила черная тоска... ну, безвыходность, боль, тяга к этим существам, непреодолимое желание снова их увидеть.
- Он чего только не говорил, но никто ему не верил. Пока он не зарезался, естественно. На том и решили, что он все-таки рехнулся.
- Рехнулся? - недоверчиво переспросил я. - Но ведь крестьяне так суеверны.
- И что с того? - начисто забыв об уроках манер, преподанных ему, Поль вальяжно развалился прямо на ступеньках у входа в холл.
- Как думаешь, Маделейн могла бы обратить на меня внимание? - заговорщически спросил он.
- Кто такая Маделейн?
- Новенькая служанка.
И всего-то? Меня больше интересовали феи, о чем я глупец наивно ляпнул вслух.
- Ну, ты и шутник, - Поль расхохотался.
- А ты скромник, - пожурил я его. - Она же просто служанка. Позови ее к себе и делай все, что хочешь. Кто из челяди посмеет тебе отказать.
Он посмотрел на меня с уважением, как на умного. Такое случалось не часто. С меня редко можно было взять пример.
- Значит, ты считаешь, что люди лгут, когда уверяют, что их обольстили и свели с ума сверхъестественные создания?
- Конечно, - Поль даже не ставил себе такой вопрос. - Люди пьют, Винсент, особенно крестьяне. Что им только не почудится по дороге из пивной. А еще нужен предлог, чтобы отлынивать от работы.
