Геннадий Ищенко - Счатсливчик Ген
— А нельзя ли ехать потише? — сказал я кучеру, чуть не откусив при этом язык.
Амортизаторы, как и шины на колесах, отсутствовали напрочь, и экипаж нещадно трясло.
— Никак нельзя, ваша милость, — не оборачиваясь, прокричал мне кучер. — По темному времени только так и ездим, да и то иногда нападают.
Он как накаркал. Не успели мы проехать и половины пути, как из-за угла дома, перекрывая дорогу лошадям, выбежали несколько мужчин.
Глава 6
На улицах Расвела фонарей отродясь не вывешивали, и в царящем полумраке лишь еле-еле выделялась лента дороги и более темные пятна окружающих ее домов. Окна на ночь закрывали ставнями, а небо с утра было затянуто тучами, так что для человека с обычным зрением нападающие представлялись смазанными серыми тенями. Я же мог сумеречным зрением разглядеть контуры домов и фигуры бандитов.
— Быстро под сиденье, и не вздумай высовываться, — успел я шепнуть Алине, после чего распахнул дверцу и выпрыгнул на мостовую, одновременно выхватив из ножен меч.
Наверное, я не смог бы сделать того, что сделал, если бы не сильный страх за любимую девушку. За всю свою жизнь я убил только одно живое существо — воробья из рогатки. А потом стоял над жалким трупиком, в который превратилась до того весело чирикающая птица, и чувствовал себя дрянью и глупцом. Больше я в птиц никогда не стрелял. А здесь были не птицы, а люди, но я подскочил к первому, пытающемуся запрыгнуть в экипаж, и без колебания ударил его мечом у основания шеи. Мне плескануло кровью прямо в лицо, но, по счастью, не залило глаза, и я успел зарубить еще одного из нападавших, прежде чем на меня бросились сразу двое, вооруженные длинными кинжалами. Меня они почти не видели и заученными движениями чертили перед собой воздух ударами клинков. Я же их видел прекрасно и уложил одного за другим ударами в грудь. Покончив с ними, я повернулся к экипажу.
Вместо кучера на козлах сидел какой-то детина, который уже собирался отогнать захваченное имущество в тот переулок, откуда выскочили нападавшие. Еще один бандит стоял на подножке экипажа, а трое остальных двигались в моем направлении. Я впервые применил ускорение, что было силы прыгнув к тому, кто мог вот-вот нашарить внутри экипажа мою Алину. Не ожидавшие от меня такой прыти, да еще едва видевшие грабители проморгали мой маневр, и их стало на одного меньше. Я успел наискось сверху вниз рубануть стоявшего на подножке и, когда он с жутким криком опрокинулся навзничь, занять его место. Обернувшийся на крик верзила получил колотую рану в грудь и, выпустив вожжи, молча, растянулся на брусчатке. Лишь зазвенел по камням выпавший из его руки тесак. Не теряя времени, я запрыгнул на козлы и, схватив вожжи одной рукой, другой что было силы ударил одну из лошадей мечом плашмя. Она рванулась, чуть было не перевернув экипаж, но я тут же огрел и вторую, после чего обе поняли, что от такого возницы не стоит ожидать ничего хорошего, а надо улепетывать что есть силы. Я гнал лошадей минут пять, после чего с трудом их остановил и бросился к Алине. Только хорошая реакция и сумеречное зрение помогли мне избежать удара кинжалом, который нанесла из-под сидения заметившая мое движение девушка.
— Слава богу, с тобой все в порядке! — вырвалось у меня. — Больше на ночь глядя и сам без нужды не пойду, и тебя не пущу. И откуда у тебя кинжал, которым ты мне чуть не выколола глаз?
— Прости, я не думала, что это ты. А кинжал выронил тот разбойник, которого ты зарубил.
— Выбирайся из-под сидения и будем думать, как найти дорогу к дому. Я и днем-то в городе почти не ориентируюсь, тем более сейчас.
— А где наш кучер?
— Или убили, или удрал.
— Пошарь на козлах под сидением, там они обычно держат факелы на тот случай, когда нужен свет. Наверное, лучше них город вообще никто не знает, но такой ночью, когда не видно ни зги, и они могут заблудиться. Экипажи ночью редко ездят, этому кучеру братья заплатили вдвойне.
— А он и согласился на свою беду. Надо было мне быть умнее, и предупредить Клару, что мы можем заночевать у твоих родственников. Завтра все равно на занятия не идти.
— Что толку по-пустому сокрушаться о не сделанном? Ты факелы нашел?
— Факелы нашел, ищу огниво. Ага, вот и оно!
Когда я зажег факел, Алина узнала место, где мы остановились. Для меня все дома были одинаковыми, да еще в свете факела, но прожившая всю жизнь в Расвеле девушка ориентировалась в нем не хуже кучеров.
— Езжай прямо еще два квартала, — велела она мне, — а потом повернешь направо. Тогда вскорости будет наш дом. Смотри его по левой стороне, уж дом Клары ты должен узнать.
До нашего дома факел не дотянул, но уже пошла знакомая мне улица, и я не стал возиться, зажигая другой. Возле калитки я остановил экипаж и соскочил с козел.
— Я привяжу лошадей к забору, и пусть стоят до утра, а ты иди вперед и предупреди Клару. Если она меня увидит, с ног до головы залитого кровью, боюсь, что для нее это может плохо кончиться.
Так и сделали. Я остался возиться с лошадьми, которых постарался покрепче привязать к забору, а Алина побежала в дом, где ее встретила ждавшая нашего возвращения Клара. Мы ее все равно перепугали, потому что, как оказалось, кровью окатило не одного меня, ее и на Алину попало достаточно, а она еще размазала кровь по лицу. Я, когда зажег факел, больше смотрел по сторонам и эти мазки не заметил, а вот Клара все прекрасно рассмотрела и от страха чуть не разбила лампу. Мое появление она восприняла уже более спокойно, несмотря на то что я до пояса был весь в потеках крови. Как выяснилось, когда я начал переодеваться, колет был разрезан ударом кинжала. Один выпад я все-таки пропустил, но клинок не достал до тела, а только испортил одежду.
— Это уже не отстираешь, — с сожалением сказала Клара. — Завтра наденешь что-нибудь из вещей сына, и пойдем пройдемся по лавкам. Деньги теперь есть, поэтому надо справить одежду, да и к свадьбе заказать тебе праздничный дворянский костюм, а Алине новое платье.
— А мы с Маркусом хотели с утра ехать за город.
— В этом можно ехать, если только ты решил податься в разбойники. При виде тебя в таком облачении, все будут без возражений складывать на дороге все самое ценное, умоляя, чтобы ты сохранил им жизнь.
— Ну, а штаны хоть можно отстирать? — с надеждой спросил я. — На них и крови всего ничего, да и кожа все-таки.
Видел я одежду ее сыночка, когда Алина убирала ее из моей комнаты. Самые маленькие вещи там были мне на вырост, даже с учетом того, что я подрос и раздался в плечах.
— Можно попробовать, — сказала Алина. — Снимай штаны!
