Лайон де Камп - Сталь и Змея (=Конан-Варвар)
— Эти поклоняющиеся преградили нам дорогу, — тихо сказал Конан. — Как мы сможем пройти мимо них, не подняв тревоги?
— Давайте попробуем пойти в обход, — прошептала Валерия. — Я думаю, здесь есть еще один уровень — ниже этого, и, несомненно, лестница ведет туда.
И она украдкой начала скользить от колонны к колонне безмолвной тенью среди теней. Конан и Саботай последовали за ней. Когда они почти вплотную подошли к тому месту, где собралась община, Валерия указала на черную винтовую лестницу, ведущую вниз.
— Вы оба спускайтесь, — выдохнула она, — и посмотрите, что там, а я на время останусь здесь и прикрою вас со спины.
Двое мужчин, напряженные в предчувствии дурного, спускались по узкой винтовой лестнице в неподвижном зловонном воздухе, который забивал их ноздри все усиливающейся вонью. Наконец они вошли в другую сводчатую пещеру, слабо освещаемую через круглое отверстие в потолке. Это отверстие, догадался Конан, соединяло пещеру, в которой они сейчас находились, с залом, где проходила церемония.
Друзья ощупью двигались, глотая гнилой воздух, как вдруг Саботай дернулся и прошипел:
— Клянусь кровью Эрлика, Конан! Посмотри на это!
Пол под отверстием проема был завален трупами, мужскими и женскими. Одни казались свежими, другие недавно начали разлагаться; некоторые превратились в скелеты. Мужчины приблизились к груде гниющих тел, и в стороны с писком разбежались крысы. Глаза грызунов пылали ненавистью, когда они с безопасного расстояния следили за пришельцами.
Скрытый темнотой, Конан посмотрел вверх. Через отверстие ему был виден балкон и стоящий на коленях Яро. Как только негр поднялся, пение прекратилось. Двигаясь бесшумно, как пантера на охоте, киммериец подошел к самому краю горы трупов и встал так, чтобы быть прямо под жрецом. Отсюда он, оставаясь невидимым, мог наблюдать за лицами молящихся из первого ряда. Несмотря на то что капюшоны закрывали их экзальтированные лица, а длинные одеяния скрывали тела, все они казались молодыми. Вдруг один человек из толпы шагнул, вперед и сбросил свой плащ с капюшоном. В изумрудном свете взору Конана открылась прекрасная молодая девушка; ее грациозное тело было едва прикрыто кусочками тончайшей материи. Твердым шагом девушка поднялась на каменный помост, который выступал над отверстием; и пока она шла, торжественное пение становилось все громче и громче.
Саботай схватил Конана за рукав и указал на низкий сводчатый проход в дальнем конце пещеры. Конан оторвал пристальный взгляд от девушки, которая стояла как раз над проемом, и последовал за гирканцем. Опустившись на четвереньки, чтобы пролезть в проход высотой по пояс, Конан очутился в круглом, диаметром около двадцати шагов помещении. В комнате не было никаких входов и выходов, за исключением того, через который они сюда проникли. Всего два бра отбрасывали судорожный свет на неровные стены этой комнаты, похожей на пещеру.
Центр ее занимал алтарь в виде усеченной пирамиды, на которой были вырезаны рельефные фигурки.
— Змеиный Глаз! — шепнул, тыча пальцем, Саботай. — О боги, посмотри на это!
Взгляд Конана, повинуясь красноречивому жесту гирканца, наткнулся на огромный красный рубин в форме слезы, покоящийся на каменном ложе. Неожиданно легкое движение привлекло его внимание к основанию алтаря. Змея невероятных размеров кольцами обвивала его. Конан не только не слышал, но и никогда не мог себе представить змеи такой неимоверной толщины. Блестящие чешуйки, покрывающие изогнутое тело гигантской рептилии, искрились в свете ламп, что еще больше подчеркивало ее размеры.
— Редчайший камень на земле, и самый большой, клянусь Митрой! — задыхаясь, шептал Саботай. — За этот камень мы могли бы купить целый эмират в Туране!
— Конечно, если только мы сможем прибрать его к рукам. Видишь ли ты, кто его охраняет?
Саботай судорожно вздохнул, как только рассмотрел гнусное животное.
Конан осторожно шагнул вперед.
— Она спит или нет? — пробормотал он. — Глаза ее открыты.
— Это ничего не значит. По глазам нельзя определить, спит змея или нет. У змей нет век.
Конан сделал еще два шага, но змея по-прежнему не шевелилась.
— Но я мог бы отсечь ей башку одним мощным ударом… — подумал вслух киммериец.
— О нет! — возразил Саботай. — Ты не представляешь себе, как живучи такие гады. Обезглавленное тело в агонии превратит нас в кашу.
— Ну, ладно, — буркнул Конан, — значит, мы должны взять камень так, чтобы не потревожить этого зверя. Так?!
Двигаясь как можно тише, Конан стащил перевязь меча через голову и отдал свое оружие гирканцу. Затем он скользнул к пирамиде и ее мерзкому чешуйчатому стражу. Когда только половина ступни отделяла ногу Конана от вздутых колец этой твари, он протянул руку. Но рубин оставался мучительно недосягаемым.
Конан отступил и задумался. Если он сумеет наклониться вперед и опереться грудью на алтарь, то он сможет взять камень, не касаясь змеиных колец. Если нет, то он, очевидно, умрет. Конан глубоко вздохнул, напряг спину и, стоя на носках, стал падать вперед, пока его согнутые руки не достигли алтаря.
Опираясь на правую руку, он протянул вперед левую, чтобы достать камень из небольшого углубления на поверхности пирамиды, в котором тот лежал. Хотя камень ледяным холодом обжег Конану ладонь, он засунул его под куртку и уже собирался выпрямиться, когда еще один предмет привлек его внимание.
Рядом с тем углублением, в котором находился камень, лежал маленький бронзовый медальон, чеканка на крышке которого даже при тусклом свете оживила в нем картины прошлого. При виде двух извивающихся змей с переплетенными хвостами память Конана вернулась к тому ужасному дню его детства, когда черные всадники описывали круги по утоптанному снегу его киммерийской деревни, как они спустили своих безжалостных собак и подняли мечи на беззащитных жителей. Он вспомнил также сверкнувшую дугу, которую описал меч Дуума — меч отца Конана, — и отрубленную голову своей матери…
Со зловещим лицом, зажав медальон во рту, Конан с усилием выпрямился. Повернувшись, он направился уже к низкому сводчатому выходу, как вдруг тень ужаса исказила лицо гирканца.
— Сзади! — выкрикнул Саботай, чьи голосовые связки были наполовину парализованы страхом.
Конан резко обернулся и увидел, что змея проснулась. Огромная клиновидная голова, большая, как у лошади, поднялась на высоту человеческого роста. Открылись истекающие слюной челюсти, похожие на разводной мост, обнажая ряды кинжальных зубов.
Когда громадное тело сделало выпад и голова змеи приблизилась, Конан выхватил длинный кинжал, нанеся удар со звериной быстротой натренированного убийцы. Острие кинжала пронзило нижнюю челюсть и вошло в нёбо рептилии, сшив воедино злобные челюсти.
