Аслан Шатаев - Письмо из будущего
Сначала я подумал, что часы остановились. Но секундная стрелка двинулась вперед, на одну секунду, и опять зависла. Прошло, наверное, секунды три, прежде чем стрелка снова двинулась.
Я понял: время замедлилось.
У меня получилось. При этом мне не пришлось испытать смертельную опасность.
Нельзя упускать шанс. Надо двигаться дальше.
Я лег обратно. Закрыл глаза. Повторно представлять дорогу необходимости не возникло. Она до сих пор не выходила из моей головы.
Я стоял лицом к потоку, несущему меня по дороге. Ни своих рук, ни ног я не разглядел. Тем не менее, я двинулся против потока. Чувствовалось какое-то сопротивление. Но мне это не мешало ускориться.
Услышав странный шум, я открыл глаза. Перед глазами все мелькало. Едва удавалось разглядеть что-либо. Если и удавалось, то на какие-то доли секунды.
Время прокручивалось назад с бешеной скоростью. Часы превратились в минуты. Минуты — в секунды. Своим телом я управлять не мог. Я делал все то, что делал весь день в обратном направлении. Искупался в ванной, посмотрел телевизор, поужинал, оделся, пошел на улицу…. Ночь сменилась днем. За это время прошло буквально несколько минут по моим "внутренним часам". И это был не предел. Время бежало все быстрее и быстрее. Так же и по тропе я двигался ускоряясь. И чем быстрее, тем легче это удавалось. Я почувствовал некую свободу и легкость.
Я словно ехал на машине. А время стало для меня педалью газа. Я нажимал на газ. Машина ехала все быстрее и быстрее. Переключал скорость с первой на вторую, третью, четвертую, пятую. На моей машине не было предела скорости. Я переходил на шестую, седьмую, восьмую, девятую…. Вскоре дни превратились в секунды. Следить за происходящим стало бессмысленно, поскольку разглядеть что-либо даже на долю секунды представлялось невозможным.
Не знаю, сколько времени прошло. Ни "внутренних", ни "внешних". Но я решил остановить его. Слишком я увлекся, не думая о том, как мне придется возвращаться.
Я сбавил скорость своей воображаемой машины времени. Время потекло медленнее. Образы, мелькающие перед глазами, становились отчетливее. Я разглядел наше кафе, дворик, что был рядом, родной дом…
От увиденного голова тут же просветлела. Я не мог поверить, что так далеко зашел.
Чувство реальности вернулось. Голова закружилась. Меня затошнило. Образ тропы пропал. Время перестало прокручиваться и остановилось на какой-то временной точке.
Я чуть не упал на землю от головокружения, но меня тут же кто-то поймал.
— Что с тобой? — услышал я голос Муслима.
Глава 7
Я едва сдержался, чтобы меня не стошнило. Остановил подступившую к горлу рвоту и проглотил обратно. Вокруг меня стояли люди, и я не хотел перед ними выглядеть как зажравшийся алкаш.
Меня кто-то потряс.
— Что с тобой? — повторил голос Муслима.
Я несколько раз глубоко вдохнул. Немного полегчало. Однако голова продолжала кружиться. Будто меня укачало. Затем выпрямился и посмотрел по сторонам. В глазах было мутно от слез. Я вытер их и снова осмотрелся.
Я находился в том самом дворе в центре Грозного, где мы с Муслимом раньше играли в настольный теннис. Тут же стоял и столик для пинг-понга. На меня уставились беспокойные взгляды друзей и знакомых, которых в последний раз я видел два месяца назад. Но попал я не в прошлое двухмесячной давности. Пинг-понг я начал играть в начале 1999 года весной. Судя по всему, как раз была весна. То есть, я вернулся почти на полгода назад в прошлое.
— Ну не молчи, — не унимался Муслим.
— Не знаю, — ответил я. — Что-то вдруг голова закружилась.
Он, придерживая, проводил меня до скамейки. Мои ноги подогнулись, и я плюхнулся на скамейку. Муслим сел рядом.
Я смотрел на него довольно-таки долго, дабы убедиться в том, что он настоящий. Чувство реальности не вернулось ко мне полностью. Некоторые движения тела я выполнял помимо своей воли. То есть я осознавал, что сейчас, например, я проведу по лицу рукой. Во мне словно существовало два человека. В мою голову лезли какие-то посторонние мысли. Я пытался их прогнать, но они снова возвращались. Смысл этих мыслей едва улавливались мной. Когда я пытался сфокусироваться на них, они тут же ускользали.
Только потом я осознал, что нахожусь в теле себя из прошлого. Физически меня тут не было. Перенеслось лишь мое сознание. Или душа, если так угодно. И оно было в теле меня-из-прошлого. А сознание меня-из-прошлого продолжало существовать параллельно с моим. Этим и можно объяснить непроизвольные движения и посторонние мысли.
Это мне напомнило о российском фантастическом фильме, где главный герой попадает в прошлое, затем возвращается назад в настоящее. По какой-то причине будущее изменилось, и он встретил самого себя. Его двойник живет с его женой в его доме и живет его жизнью. А он уже не может претендовать на нее. Примерно то же самое и со мной. Я не могу претендовать на жизнь себя-из-прошлого, если только не хочу прожить всю жизнь с глубокой формой шизофрении.
Я вспомнил, что нечто подобное почувствовал тогда у моста. Это ощущение прошло после бомбежки. То есть после того, как я снова оказался в настоящем (или после того, как должен был погибнуть?).
— Когда закончишь любоваться мной — дай мне знать, — вывел меня Муслим из раздумий.
Так хотелось рассказать все Муслиму, сказать, что я пришел из будущего. Но нельзя. После этого я точно стану для него шизофреником. Он, как и я, был скептикоп, и не верил всему, что говорят.
Я выдавил из себя подобие улыбки и сказал:
— Извини, просто ждал, пока голова перестанет кружиться. Сейчас вроде стало лучше.
К нам подошли еще двое и спросили, как я. Получив ответ, они удовлетворенные, ушли играть дальше.
— Что это вообще было? — спросил Муслим.
— Да все в порядке. Наверное, что-то не то съел.
— Я видел, как люди вырывают, когда они съедают "что-то не то", а не валятся с ног.
— А ты все в своем репертуаре, — сказал я, и усмехнулся.
— В смысле? — не понял он.
— Не важно. Главное — я в порядке.
— Как я могу быть уверенным, что ты не свалишься так в следующий раз?
— Ладно, мама, я схожу завтра к врачу.
— Очень смешно, — сказал он, и тут же забыл, о чем спрашивал.
— Пойдем что ли работать? — сказал он.
— То есть чай пить?
— Уж не баклуши бить.
Муслим попрощался с друзьями, я сделал то же самое. Затем мы пошли в свое кафе.
Долго я здесь задерживаться не мог. Раз уж начал, надо доводить дело до конца. Для этого мне требовалось уединиться. Туалет в кафе — самое подходящее место. Не буду же я перед Муслимом корчить рожу, пытаясь вызвать чувство "зависания".
