Алекс Вей - Наследница
Вариант, что Эрика могла сбежать, ни Император, ни Герцоги, ни Командир Городской стражи, и прочие военачальники даже не рассматривали. Поначалу Фердинанд предполагал, что его дочь могла сбежать из-за того, что он был строг к ней, но с другой стороны, как бы она вышла из Дворца? К тому же, далеко бы она не ушла. В итоге Император сделал вывод, что наследницу похитили. Тем более, исчезли трое гвардейцев, двое из которых несли караул у покоев принцессы. Поймать их пока не удалось. Это стало дополнительным доказательством того, что произошло похищение. Командира Императорской Гвардии тут же схватили, и допросили. В итоге, так ничего не выяснив, на всякий случай его отправили в темницу, до выяснения обстоятельств.
Помимо активных поисков, сразу стали выдвигаться предположения, кто похитил принцессу. Тут убитый горем Фердинанд вынужден был столкнуться с настоящим кошмаром. Версии о возможных похитителях не выдвигал только ленивый. Пока воины, гвардейцы и стражники занимались непосредственными поисками, Советники, Герцоги, Маршалы и Жрецы принялись оговаривать друг друга, науськивая и так пребывающего в шоке Императора. Порой выдвигались абсолютно бредовые предположения. Например, Герцог Камирский, яростно утверждал, что это сделали варвары из племени Клыкастых, которые, к слову, обитали далеко на севере. На вопрос, а зачем им это нужно, если даже просить выкуп — себе дороже, тот аргументировал тем, что Клыкастые — «настолько варварское племя, что только им могло прийти в голову такое изуверство». Понятное дело, что ни к чему, кроме подтверждения слухов, что старый Герцог выжил из ума, это не привело. Фердинанд только пожалел Герцога, предпочтя сосредоточиться на более реальных версиях.
А некоторые версии пугали своей правдоподобностью, и они также бросали тень на многих влиятельных людей. В итоге, все происходящее во Дворце, никакой пользы в поисках наследницы не принесло, но зато обнажило все противоречия, разъедающие Империю. Все кляли друг друга, плели интриги, пытаясь подставить. За несколько дней организовались несколько коалиций вокруг наиболее правдоподобных версий, в которых помимо Хамонского Магистрата, обвинялись Герцоги Фенайский, Олдский и Мириамский.
Обвинения обвинениями, но на третий день после пропажи принцессы во Дворце стали происходить нешуточные страсти, вплоть до вооруженных столкновений между гвардейцами Герцога Шайского, наиболее рьяного сторонника версии вины Герцога Фенайского, с гвардейцами последнего. То, что Герцоги просто не могут поделить одно ущелье, где пару лет назад нашли запасы драгоценных камней, понимали все, но легче от этого никому не становилось.
Растерянный Фердинанд, который никогда не сталкивавшийся с такими серьезными проблемами, как мог, пытался все уладить мирно, а сам придерживался едва ли не всех популярных версий одновременно, и уповал на приезд Верховного Мага, как на последнюю надежду. Также Император надеялся на Верховного Жреца Святого Кириуса. Только стало известно о пропаже, Кириус тут же отправился в Обитель, чтобы уже оттуда организовать поиски наследницы. Как-бы там ни было, ситуация начала попахивать войной внутри Империи, да ещё и в тот момент, когда Хамонский Магистрат уже начал наступление.
Только Большой Совет, который собрался на четвертый день, разрядил обстановку. Находящийся на грани нервного срыва Император, по совету Миранды, вынужден был солгать, что след похищения ведет в Хамонский Магистрат. Герцогам Фердинанд настоятельно посоветовали готовиться к войне с врагом, а самое главное, отправляться по домам. Это помогло предотвратить бойню, но саму проблему не решило, наследницы как не было, так и нет. Кто виноват, где её искать, а главное, жива ли она вообще — оставалось неизвестным.
Чтобы не сойти с ума, Фердинанд все свободное время проводил в молитвах. На пятый день Герцоги в спешном порядке разъехались, а Верховный Жрец прибыл, и по этому поводу было решено созвать Малый Совет, в который помимо Императора, и Кириуса, должны были войти Верховный Маршал Коннел, и Командир Городской Стражи Миччел.
Фердинанд шел на совет с тяжелым сердцем. Не было ни минуты, чтобы он не клял самого себя как бездарного Императора и отвратительного отца. Он должен был понимать, с Эрикой нужно быть деликатнее, ей и так от жизни досталось. Одна мысль, что его дочь может быть уже мертва, доставляла невыносимые страдания. А то, что происходило вокруг ещё недавно, это был полный кошмар. Ему пришлось солгать, совершить грех перед Мирозданием. Но у него не было иного выхода, разве не совершил бы он грех, если бы оставил все как есть, и тогда во Дворце произошла бы настоящая бойня. Мало того, что погибли бы невинные люди, сама Империя была бы под угрозой. Он ведь присягнул хранить Антарию. И вот ему пришлось лгать. А ещё эта война с Магистратом. Все в кучу!
Чем он прогневил Мироздание, что на него все навалилось? Он же старался жить по заветам Книги Мироздания, всегда ненавидел войну, кровопролития, жертвы среди воинов и мирных жителей. Он всеми способами старался избежать войн, казней. Он даже распустил Инквизицию. Конечно, это была идея его предшественника Александра, но и он сам был согласен с этим решением. Ведь в книге Мироздания ничего не сказано о верности методов, которые использовала Инквизиция. Наоборот, Истина во всепрощении, а не в кровопролитии. Он хотел как лучше. Никто до него не решался это сделать. Но тогда его решение поддержали большая часть Советников и Герцогов, и Миранда, как всегда поддержала его. Может он прогневил Мироздание тем, что взял в жены женщину, которая не приемлет Истину? Но ведь разве Истина не в том, что невежество не есть признак стремления к Свету? А может он недостаточно искренне молился? За что ему все это?
Когда Император вошел в Зал Советов, там уже все собрались. Пустовало только место Верховного Мага. Зал теперь казался Фердинанду особенно огромным. Он уже успел привыкнуть, что в последние дни там было не протолкнуться. Впрочем, уютнее это место для него не стало. Император никогда не любил Зал Советов. Здесь он не мог быть самим собой. Здесь он должен был принимать решения, идущие в разрез с его совестью. Говорить, то, что должен, а не то, что твердит его сердце. И нести это ужасное бремя. Бремя власти.
При появлении Императора, все присутствующие встали.
— Прошу, садитесь, — тихо произнес он присаживаясь.
— Я не стану говорить много, все уже было сказано до меня. Мы все знаем, что произошло. Империю, и меня, как отца, постигло великое горе. Вы люди, которым я могу доверять. Скажу одно, я вынужден был солгать перед ликом Мироздания, чтобы сохранить мир, и не допустить кровопролития. Но я не знаю, где принцесса. И я прошу у вас поддержки в её поисках. Прошу, если кто-то хочет высказать свои предложения, давайте по порядку. Маршал Коннел, вам слово:
