Ника Бойко - Новые, старые сказки (СИ)
Ничего себе лошадки, — подумала я, но отступать не собиралась.
Моль поступила так же зашипев, она притянула меня к себе, её глаза загорелись голубым светом. С безоблачного неба ударила молния, оставив на земле огромного прекрасного белоснежного с длинной гривой и хвостом коня, он гордо подошел к нам, жеребцы расступались перед ним.
— И во что ты опять ввязалась? — спросил конь.
Я оторопела.
— Мы всю землю облетели, но так тебя и не нашли.
— Простите, — сказала я.
Конь заулыбался.
— Маленькая ты моя.
— Папа, — всхлипнула Моль и отодвинув меня, прижалась к корпусу коня, я опустилась на землю, — и я уже не маленькая.
— Конечно, это твоя хозяйка, милая, — сказал конь и поклонился мне, я поклонилась в ответ, — я рад, что моя малышка, сама нашла себе хозяина.
— А что ж они на неё кинулись, — сказала я указывая на жеребцов.
— Ой, это братья мои, — сказала Моль.
— Мы, это, обнять её хотели, — виновато переступая с ноги на ногу, сказал один из жеребцов.
— Постой, так ты что ж из дома сбежала? А мама твоя где?
— Все не так просто, пойдем в конюшню там теплее и я все расскажу.
Мы вошли в здание.
— Я Молния, божественный конь, порождение природы, мои дети рождаются из воды, и приходят с туманом, но однажды воды и тумана было мало и он породил маленькую красавицу, я долго не мог поверить, что у меня дочка, такого еще не когда не было, вот мы с мальчиками и окружили её любовью и заботой.
— Ага, туда не ходи, эту воду не пей, по росе не бегай, заболеешь, с облаками не летай, достали своей опёкой.
— Вот она и сбежала, и я рад, что моя малышка нашла настоящего хозяина, и как ты её назвала?
— Моль, — смутилась я.
— Красивое имя, и очень её подходит, такая же маленькая, серая и вредная, — сказал жеребец.
— Папа, — подпрыгнула Моль.
— А ты теперь всегда со мной разговаривать будешь?
— Нет, — качнув головой, сказала Моль, — я только здесь могу, по-человечески, но я тебя понимаю, и мне очень жаль.
— Что-то случилось? — спросил жеребец.
— Много чего, даже не знаю с чего и начать.
— Ребята погуляйте с сестренкой по лунной росе, а мы пока поговорим.
Кони радостно убежали, конь лег на землю.
— Рассказывай, — потребовал он, и к своему удивлению я всё рассказала.
— Да в нелегкое дело взялась ты девочка, слушай что тебя Яга скажет, запоминай, додумывай, если туго будет, позови меня, я тебе пригожусь. А пока иди, ждут тебя уже, — конь поднялся, стукнул копытом и сверкнув исчез, я вышла и тут же попала в объятья взволнованного Михея.
— Ты где бродишь? — спросил он.
— С конем разговаривала.
— С каким? — не понял меня мужчина.
— С папой Моли.
— Да, кажется жар усиливается, иди в баню Яга тебя попарит.
— А не боишься, что она меня съест?
— Не съест, отличная баба, — заверил меня мужчина.
Я вошла в баню и меня снова повело. Яга резко напряглась.
— Я ну-ка села, — резко сказала она и я повинуясь опустилась на скамью, — мамочка моя, что же ты такого натворила?
— Что?
— Заклятье на тебе смертельное как же ты еще стоишь то.
Яга внимательно присмотрелась.
— Что у тебя на груди, показывай?
Я тяжело разделась.
— Это оберег, мне его подарили, — сказала я увидев как Яга дернула на себя подарок Кащея.
— То кто тебе его подарил, действительно тебя любит, если бы не он не было бы тебя уже, так что береги. Ещё не раз выручит, похоже враги у тебя сильные. А пока выпей и всё пройдёт.
Михей оказался прав, Яга оказалась веселой хохотушкой, накупавшись и обнарядившись в обновку, подаренные ею, мы были вкусно накормлены и уложены спать.
Я спала на печи, где спал Михей, я не знаю, потому что как только моя голова коснулась подушки, я уснула. Проснулась я на заре отдохнувшая и готовая к свершениям, Яга уже суетилась возле печи, Михей сидел на лавке и с едва скрываемой улыбкой следил за девушкой. Я спустилась, быстро был организован завтрак. Потом мы расселись, и я путаясь рассказала зачем мы, в общем, и искали её, Яга напряглась.
— Не знаю, что там спрятано, но Кащей, это пуще своего глаза бережет, мне моя бабка рассказывала, а ей её. Стоит в океане остров, не обойти его не облететь, не вглубь пройти, не поберегу обойти и растет на том острове дуб вековой, не конному, не пешему к нему не подойти чем быстрее ты к нему идешь, тем дальше он становится. На дубе том висит сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце, то что Кащей от себя и от всего мира прячет. А что это никто не знает.
— Карту нарисовать можешь? — попросила я.
— Нет, не знаю я где это, никто не знает, — повинилась Яга.
Мы пригорюнились.
— Стоп, — обрадовалась я, — кони твои могут знать, они пока Моль искали всю землю облетели, пошли, спросим?
Мы вышли на двор, кони дружно стояли и смотрели добрыми глазами как Моль пьет воду.
— Ребят можно вас оторвать от созерцания моей кобылки, вопрос есть.
Кони подняли на меня взгляд.
— Кто-нибудь знает, где находиться остров с одиноким дубом, а на дубе сундук висит?
Кони задумались.
— Я видел, — вдруг вспомнил один.
— Нарисовать карту или показать можешь?
— Я же конь, чем я тебе рисовать буду, да и зачем мне это что видел один, видели все, пусть Буян покажет, хорошее имя.
— Ничего у тебя тоже будет хозяин, и он тебе хорошее имя придумает. Буян, знаешь где это?
Конь задумался, будто что-то вспоминая.
— Знаю.
— Тогда собираемся и в путь, — обрадовалась я.
— Куда спешить? — вдруг заартачился Михей.
— Можешь оставаться, а я не собираюсь сидеть и ждать когда Василиса враж войдет и начнет царства захватывать.
— Понял, понял, едем уже.
Мы тепло простились с Ягой, я обещала, что Моль теперь часто будет навещать братиков и взвились в небо, кони проводили нас до реки, та нас пропустила, по слову бабы Яги. Лететь оказалось «недалеко», почти неделю, трудности начались, когда мы полетели над океаном, ледяные брызги, казалось, долетали почти до облаков студеный ветер так и норовил выкинуть из седла. Когда кони уже стали выбиваться из сил, я услышала голос Михея.
— Вижу, еще немного.
Кони просто упали на узкую прибрежную линию, их бока нервно подергивались, на землю клоками падала сизая пена. Остов был не очень большой, если судить сверху, но спуститься мы смогли только здесь, воздушные волны так и пытались сбросить нас в океан, мы стояли маленькие и ужасно злые. Океан бушевал, накатывая на каменный берег огромные волны, темные скалы поднимались высоко вверх.
