Сергей Волков - Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время
А в марсианском Центре генетического моделирования, расположенном в лесах на равнине Исиды, произошел пожар, погибли сотрудники, был поврежден охранный периметр и сотни опытных экземпляров генноизмененных животных разбежались. Канал «Первый Солнечный» организовал круглосуточную трансляцию загонной охоты, предпринятой группой добровольцев из числа местных жителей. В итоге в прямом эфире показали, как трехметровый саблезубый тигр-смилодон, восстановленный из генетического материала, обнаруженного в вечной мерзлоте Земли еще три века назад, растерзал двоих мужчин и был расстрелян из лучеметов товарищами убитых.
«Нет уж, – подумал Китаев, приступая к настройке аппарата, – возвращаться туда мне как-то не хочется. Лучше я буду заниматься подпольными операциями по нейрокоррекции, терпеть выходки Гумилева и спасать его сына. Здесь, на «Амуре», по крайней мере, безопасно».
Откровенно говоря, пожилой академик несколько лукавил даже сам с собой – никаких «выходок» Степан Николаевич себе, конечно же, не позволял. Напротив, по его приказу Китаева окружили на «Амуре» максимальным комфортом, и ученый получал все необходимое по первому требованию. Просто Китаеву, как всякому рафинированному интеллигенту, было приятно осознавать себя не только жертвой обстоятельств, а еще и немного угнетенной личностью.
Степан Николаевич, стоя рядом с академиком, думал совсем о другом. Точнее, президент корпорации «Кольцо» в эти минуты вообще старался не думать. Он безотрывно смотрел на спящего сына, покоящегося в специальном саркофаге, опутанного датчиками, беззащитного, одинокого.
«То, что произошло с Матвеем – это не просто ужасно, это за гранью добра и зла, – подумал Гумилев. – Человек может ударить другого человека, нанести ему увечье, убить, в конце концов. Но обойтись с ним вот так, иезуитски заменив одну личность на другую… Ну ничего, ничего! Вот вернется Матвей, придет в себя, и мы всерьез возьмемся за это дело. Только бы дурацкий канцлер со своими наполеоновскими амбициями не помешал. Как он там выразился? «Нами вскрыт заговор. Во главе его – корпорация «Кольцо». Цель заговора – разрушение существующих институтов государственности, дестабилизация обстановки в Солнечной системе, всеобщий хаос – и захват власти», так, кажется. Ловко, ничего не скажешь. Кажется, Прусаков учился вместе с Матвеем. Когда Анна Петровская была похищена с «Юрия Речникова», эта фамилия вроде бы уже всплывала… надо будет поднять файлы за тот период. Но как он оказался в числе иерархов «Армии пробуждения», причем на хитровывернутой должности руководителя Отдела Особых действий? Что-то тут не так. Что-то не стыкуется. С нами, с людьми, играют втемную, стравливая друг с другом. И я теперь, кажется, знаю, кто сидит по ту сторону ломберного стола. Но от этого знания легче не становится, даже наоборот – лучше бы я и дальше находился в счастливом неведении…»
Степан Николаевич против воли тяжело вздохнул, вспоминая подробности секретного доклада, представленного ему одним из агентов Службы безопасности корпорации «Кольцо», внедренных в «Армию пробуждения». Этот агент, оперативная кличка «Сом», в числе прочих искал следы Матвея, а нашел…
Гумилев поежился, вспоминая снимки таинственных существ с прозрачными покровами, сквозь которые просвечивали синие жилы и кровеносные сосуды. Глаза без зрачков, ничего не выражающие лица… Но то, что за экстремистами, пытавшимися разрушить спокойную и счастливую жизнь человечества, стояли нелюди, было еще полбеды. Из доклада «Сома» косвенно вытекало, чего УЖЕ добились прозрачные. Это стало откровением для Гумилева.
И самое ужасное, что их план продолжал действовать, приносил отравленные плоды! Маховик разрушения запущен, гибнут люди, нормальная жизнь человечества осталась в прошлом…
– Гм… У меня все готово, – негромко произнес Китаев, встав за плечом Гумилева.
– А? – вздрогнул тот, отвлекаясь от тяжелых дум. – Готово? Ну что же, давайте начинать.
Обведя взглядом помещение лаборатории Х-18, Степан Николаевич словно в первый раз увидел идеально белые стены, матовые плафоны освещения под высоким потолком, экраны приборов и нейрокорректор, похожий на большое, сверкающее металлом насекомое, вскинувшее лапы фиксаторов. Острый щуп аппарата казался жалом, готовым вонзиться в голову сына.
– Начинать так начинать, – Китаев перекрестился. – Ну, с богом!
Заурчал механизм саркофага, тело Матвея подъехало ближе и замерло, когда лапы фиксаторов с характерными щелчками опустились, прижав его к операционному столу.
– Запускаю гравитроны, – сообщил Китаев, водя пальцами по сенсорной клавиатуре. – Все физиологические показатели в норме. Область коррекции стабильна. Сон пациента глубокий. Ввожу первый пучок…
Матвей Гумилев пробудился с ощущением радости. Так бывало в далеком детстве – ты еще не проснулся до конца, ты только выскользнул из теплых и мягких объятий сна, но уже знаешь, что все хорошо, все в порядке. Сейчас мама войдет в комнату и скажет, улыбаясь:
– Эй, соня, поднимайся, оладушки уже готовы! Ты с каким вареньем будешь – с клубничным, малиновым или кумкватным?
«С кумкватным, конечно!», – хотел сказать Матвей, но вовремя остановился. Конечно же, он не дома. И никаких оладушек никто ему не предложит. Он не дома – а где?
Открыв глаза, Матвей огляделся. Странно. Он совершенно не помнил, как оказался в этой белой, светлой и пустой комнате. Наморщив лоб, Гумилев попытался вспомнить, что с ним произошло – и на него обрушились ужасающие подробности того боя на Градусе Забвения с пиратским фортом «Мститель», оказавшимся хитроумной ловушкой.
Матвей снова пережил шок, когда форт распался на пять акулоподобных крейсеров незнакомой конструкции, снова в его ушах прозвучала фраза Ираиды Бек: «В нас едва не попали ракетой, мать твоя черная дыра! Матвей, ты что там, заснул?».
И как наяву он увидел рой ракет, настигающий их корвет «Краб». А потом…
Потом была смерть Ираиды. И его собственная.
Матвей невольно сделал глубокий вдох – вспоминать о том, как он задыхался в стальной скорлупе скафандра «Богатырь», было крайне неприятно.
Значит, получается, он не умер? Его подобрали, вылечили. Да здравствует жизнь! Слава медикам «Беллоны»!
И тут сквозь пелену, затуманившую мозг, вдруг прорвались новые воспоминания: тумбочка с цветами и книгой «Сказки разных народов», палата медицинского отсека крейсера «Вольный», рыжеволосая девушка в белом халате, накинутом поверх комбинезона…
«С возвращением, Максим!», – сказала она.
Девушку звали Соня. Соня ван Астен.
Матвей рывком сел на кровати, схватился руками за голову, сжал виски, зажмурился…
