Штефан Руссбюльт - Долина Граумарк. Темные времена
Йонас попытался подняться, чтобы пролить некоторый свет на ситуацию и позвать на помощь друга. Но прежде чем он успел встать на ноги, сильная мужская рука надавила ему на плечо и заставила рухнуть обратно на стул.
— Сиди тихо, мальчонка, — произнес воин веры. — Я не хотел бы убивать тебя на глазах твоей любовницы.
— Да что мы сделали-то? — возмутилась Сенета.
— Вы пытались продать языческие символы.
Так вот оно что! Длинный сдал их регорианам. Можно было лишь предполагать, зачем он это сделал. Возможно, за каждый донос священники пообещали ему награду, многократно превышающую цену украшения. Если немного повезет, регориане еще и отдадут ему подвеску, если «вдруг» выяснится, что она не языческого происхождения. Так, вдобавок к медальону, у него будет целая куча золота — хорошая сделка для того, у кого напрочь отсутствует чувство чести.
— Это же смешно, — прошипела Сенета. — У вас есть какие-нибудь доказательства?
— Сладкая моя, разве мы похожи на городскую стражу? — рассмеялся регорианин. — Если бы нам нужны были доказательства, городские ученые по-прежнему спорили бы о том, действительно ли Бог существует. Мы здесь, вы здесь, больше никаких доказательств нам не нужно.
Тем временем из таверны убралась большая часть посетителей, остальные же, казалось, только и ждали подходящего момента для того, чтобы броситься наутек. Краем глаза Сенета увидела, что Дорн поднялся, а пальцы его сжались на спинке стула.
— Убирайтесь лучше и позаботьтесь о тех, кто пытается очернить честных граждан. Именно эти люди попирают законы Регора.
Единственной причиной того, что четверо парней еще не обнажили свои мечи, было, наверное, то, что они считали, что имеют дело всего лишь с запуганным молодым человеком и беззащитной женщиной.
Главарь схватил Йонаса за шиворот и с силой наклонил его, так что тот едва не ударился головой об стол.
— Тебе нравится лицо твоего приятеля? — хрюкнул он, обращаясь к Сенете. — Мы могли бы его слегка подправить.
В этот миг о спину регорианина сломался стул. Сила удара заставила мужчину рухнуть на колени. От стула осталась лишь горстка обломков, а в руках у Дорна красовались всего лишь две палки от спинки стула. Наемник не стал терять времени и обрушил их на следующих противников. Первому он нанес сильный удар по предплечью, после чего тот потерял равновесие, упал, увлекая за собой Йонаса вместе со стулом. Второму палка угодила прямо в лицо, превратив нос в окровавленный комок. Регорианин опрокинулся навзничь, как подрубленное дерево, и больше не шелохнулся.
Дорн обернулся, чтобы отправить на пол последнего врага, но тот увернулся от удара, ловко отскочив назад. Одним-единственным плавным движением он расстегнул перевязь своего одноручного меча, вынул оружие из ножен и взмахнул им на уровне шеи Дорна, со свистом рассекая воздух. Острие меча прошло на волосок от цели.
Регорианин сделал выпад вперед, взмахнув клинком на том же уровне. Дорн успел в последний момент поднять обе палки и парировал удар. Тяжелый клинок разрубил обломки стула, но они спасли Дорна от смерти.
Двое уже поверженных регориан снова поднялись на ноги и потянулись за мечами. Дорн знал, что в битве против троих ему не выстоять. Обученные воины веры ни в чем не уступали ему, и их равноценный опыт делал их для него практически непобедимыми. Чтобы иметь хоть какой-то шанс, ему должно было удаться уровнять неравное соотношение сил, удерживая на полу хотя бы двоих или выбрав позицию, в которой все не могли колотить его одновременно.
Дорн отбросил один из столов в надежде задеть им нападающих. Но эта мебель однозначно оказалась слишком легкой. Стол упал столешницей вниз на каменные плиты двора в шаге от нападавших. Один из регориан схватил стол одной рукой за ножку и отшвырнул в сторону, отчего тот с грохотом развалился от удара о стену двора.
Попрятавшиеся люди только и ждали подходящего момента, когда можно будет осторожно убраться от драчунов. Худощавая женщина со сбившимися в пряди каштановыми волосами, присевшая за одним из столов, воспользовалась шансом и проскользнула через заднюю дверь, обратно в безопасный трактир. За ней в панике бросился полный мужчина.
Выбегающие люди скоро привлекут внимание городской стражи, которая вот-вот заглянет на шум. Дорн прекрасно представлял себе, на чью сторону они встанут.
Он отразил еще одну атаку противника. Короткие обломки спинки стула, оставшиеся у него в руках, ударились о клинок, и, сделав ловкое движение, он сумел обезоружить воина. Меч зазвенел на камнях. Двое остальных регориан пока не вмешивались. Казалось, они ждут подходящего момента, чтобы наброситься на Дорна.
Внезапно Сенета вскочила на край небольшого декоративного колодца, раскинув руки, со слегка затуманившимся взглядом. Это выражение лица было знакомо Дорну. Всякий раз, когда она пыталась сплести заклинание, она на миг словно исчезала из этого мира. Для того чтобы никто не воспользовался ее слабостью, и был нужен Дорн. Он надеялся, что заклинание Сенеты оправдает его риск.
Не задумываясь, он схватил стоявший неподалеку стул и швырнул его в мужчину, стоявшего ближе всех к Сенете. Регорианин повернулся, и стул угодил ему в плечо и спину. Мужчина пошатнулся и едва успел ухватиться за стол, чтобы не упасть.
Дорн хотел было обнажить свой короткий меч, когда почувствовал колющую боль в бедре. Клинок противника безо всяких усилий рассек ткань и плоть, в левой ноге появилась зияющая рана.
Дорн молниеносно обернулся и ударил мучителя. Короткий клинок на несколько пальцев не дотянулся до груди его противника, но этого удара оказалось достаточно, чтобы заставить того отступить на шаг.
— Oleum sublino solum, — звонкий голос Сенеты разнесся по всему двору.
Дорн был не единственным, кто понял, что здесь происходит. Слишком много боев было за плечами у регориан, чтобы не знать, как важно помешать магу сделать то, что он собирается сделать.
При звуках первого же слога окровавленное острие широкого меча главаря развернулось и указало на Сенету. Она по-прежнему была сосредоточена на заклинании, чтобы оно не лопнуло, словно мыльный пузырь.
Регорианин отшвырнул в сторону стол, стоявший между ним и Сенетой, и побежал к волшебнице, занося меч.
Дорн увернулся от очередного удара, поднырнув под руку противника. И прямо из приседа ринулся к воину, нацелившемуся на Сенету, перевернув при этом два стула, чтобы хотя бы на миг отвлечь возможных преследователей. Он как раз приготовился к прыжку, чтобы повалить на пол главаря регориан, когда увидел, что камни у него под ногами сначала стали матовыми, а секунду спустя заблестели. Прежде чем он успел отреагировать, ноги уже заскользили. Он растянулся во весь рост и проехался по полу, расшвыривая своим массивным телом в разные стороны столы и стулья. Что-то упало ему на голову, воина развернуло на месте. На миг он потерял ориентацию, а затем ударился о стену внутреннего дворика. Слегка оглушенный, он оттолкнулся от поросшей плющом стены. Перед глазами все плыло, но он увидел перед собой безжизненное тело — это был главарь отряда регориан, лежавший у него под ногами. Из его шеи торчал короткий меч Дорна, а вокруг головы растекалась лужа крови.
