Анна Гурова - Мельница желаний
«Тогда умрем мы все, — ответил себе Йокахайнен. — Наши души никогда не найдут стойбище предков, а пойдут прямо к Калме… и вот этому я могу помешать».
Йокахайнен запел.
Через мгновение неодолимые сонные чары опутали рабов, и один за другим они повалились на пол, чтобы больше никогда не проснуться. Еще миг — и ушел в сон сам Йокахайнен. Рауни встрепенулся, но остановить его не успел.
— Вставайте! — голос Йокахайнена заставляет саами подняться. — И идите за мной!
— Мы не можем идти, — отвечает один из них и указывает куда-то за спину Йокахайнена. — Вот там стоит тун, он загораживает выход из пещеры.
— Тогда мы пойдем в другую сторону, — Йокахайнен, расталкивая саами, подходит к стене пещеры и с размаху бьет ее кулаком. По стене пробегает трещина.
— Следуйте за мной!
— Ты вождь, — соглашаются саами. — Веди.
— Пойдем, — Йокахайнен берет за руку невесту, и их души первыми шагают в трещину. За ними следуют остальные — в страну предков, землю вечного лета.
В зеленых холмах разбросаны стойбища прадедов, на равнинах пасутся огромные стада оленей, море кишит рыбой, в небе кружатся стаи чаек. Посреди многолюдного стойбища новоприбывшие души встречает вождь — высокий человек с головой оленя. Йокахайнен кланяется ему.
— Хвала тебе, Мяндаш-ёг! Я привел сородичей.
— Пусть войдут, — отвечает предок. — Ступайте, отцы и матери ждут вас. А ты, нойда, возвращайся.
— Я буду ждать тебя, — говорит Йокахайнену невеста, когда он отпускает ее руку.
— Лучше попроси у Маддер-Акка милости — пусть она позволит тебе снова родиться в Среднем мире, — возражает Йокахайнен. — А я не буду брать другой жены, пока ты не вернешься. Чтобы мы могли быть счастливы здесь, надо, чтобы наши дети помнили о нас там.
Но невеста качает головой.
— Я не успею родиться заново — очень скоро тун отправит тебя вслед за нами. Ты уж постарайся найти сюда дорогу…
Души, которые он привел, уже оставили его. Йокахайнен спиной чувствует холод — в щель между мирами дует ледяной ветер, жалит шею.
— Да, мне пора возвращаться, — говорит он и оборачивается…
…и обернувшись, Йокахайнен очутился в пещере. Никакой трещины больше не было, зато прямо перед ним, лицом к лицу, стоял разъяренный Рауни.
«Всё, конец», — подумал саами. Но эта мысль его не напугала и не огорчила. Он сделал то, что должен был сделать, он опередил и перехитрил туна — разве это не истинный подвиг? Жаль, что о нем никто не узнает…
Глядя в лицо учителя, Йокахайнен ждал смерти. Но куда делась ярость, только что бушевавшая в глазах Рауни? Тун радостно хохотал!
— Поздравляю, Йо! — Он хлопнул ученика по спине. — Ловко ты придумал! Не ожидал! Совместить похъёльскую и саамскую магию и отправить к предкам всех пятерых сразу!
Йокахайнен невольно покосился в сторону: вот лежат тела кучкой, и мертвая кровь их для ворожбы уже не пригодна. А души и подавно не догнать, они в доме предков. Чему же радуется тун?
С позволения туна, Йокахайнен скинул тела вниз со скалы. Завтра утром их найдут, если прекратится снегопад. Наверно, решат — замерзли в буране, не нашли дороги. А может, и поймут, в чем дело, — но как всегда промолчат.
В предгорьях Похъёлы давно уже стемнело. Далеко внизу, у гавани, загорелись крошечные огни.
— А теперь полетели пить пиво! — с азартом предложил Рауни. В отличие от большинства других тунов, он обожал это хмельное варево из земель варгов.
Йокахайнен взглянул на него и вдруг подумал с благодарностью, почти с теплотой: «А мог бы и вмешаться в мое заклинание, прервать его — но не стал».
Но когда когти Рауни схватили его за плечи, и они оба снова ухнули с карниза вниз, в пургу, Йокахайнену явилась еще одна мысль: «А может, он и пытался вмешаться. Но не сумел…»
Солнце ушло за край леса, от воды потянуло холодом. Йокахайнену стало зябко на траве, как будто ветер подул из самой Похъёлы. Он встал, помыл котелок, прибрал остатки ужина. До отхода ко сну оставалось еще одно важное дело. Йокахайнен достал из сумки костяную коробочку, где лежали несколько мягких шариков, пахнущих дурманом, положил один в рот, запил водой из ручья и улегся спать. И почти сразу пришло видение: вот он стоит на берегу ручья, глядя на себя спящего, а рядом с ним — Рауни, и оба они — бесплотные духи.
Тун, не превращаясь в птицу — ведь это сон, — берет его за руку и говорит:
— Полетели!
Невидимками они медленно взлетают над ночным лесом. Но что темнота для духа?
— Смотри и запоминай, — говорит Рауни.
На взгляд Йокахайнена, лес удручающе однообразен, но его учили быть внимательным. И он старательно запоминает приметы: тут холм, тут проплешина лесного озера, тут замшелые крыши деревеньки, тут изгиб реки…
— Тебе вон туда, — тун показывает на восток. — Еще пара дней пути — и выйдешь к маленький горе на берегу озера… Видишь? Это она.
Глава 9 НАЗОВИ МНЕ ИМЯ
Калли сидел у костра на горе Браге и, напевая себе под нос, зашивал распоровшийся по шву рукав, когда рядом с ним послышалось тихое рычание.
— Что там? — Холоп поднял голову от своего рукоделия и посмотрел на собак. Лайки, только что мирно спавшие, вздыбив шерсть на загривке, скалились в темноту. Пушистые хвосты прижались к животам. Калли отложил рубашку.
— Опять мертвецы? — пробормотал он, глядя в сторону озера Олений Мох. Но на дальнем берегу было темно, только звезды мерцали над лесом. — Или хийси полезли?
Рычание собак становилось все громче, но в нем было больше страха, чем ярости. Наконец младшая лайка взвизгнула, перемахнула через круг и исчезла в лесу. За ней кинулась и вторая. Калли нахмурился. Он вытащил из костра горящую головню и поднялся на ноги. Вслушиваясь и всматриваясь в темноту, он медленно обошел каменный круг. Ночной лес был полон звуков, но все они были привычными. Что же напугало собак? Калли стало не по себе. Он ничего не видел и не слышал, но точно знал: нечто приближается со стороны озера. Не зверь, не человек и не мертвец. Бесшумно плывет между стволами, поднимаясь в гору…
Темный призрак выступил из-за деревьев бесшумно и так близко, что Калли, шарахнувшись назад, едва не свалился в костер. В руке у него блеснул охотничий нож.
— Убери железо! Оно тебе не поможет.
За каменным кругом стоял чужеземный хийси в плотном, как будто валяном, плаще до пят — высокий, с длинными черными волосами и железным обручем на голове. Хотя слова он складывал правильно, но звуки выговаривал странно. Таких Калли в Тапиоле еще не встречал.
